[svd47]

Сейчас пишу, но очень медленно и нерегулярно, книгу. Не знаю получиться ли, но вот первая страница. Сомневаюсь что что-то будет понятно, ведь чтобы понять первые строки, надо знать сюжет.

Он давно не спал. Мылся и скрывал пудрой измученное бессонницей лицо лишь чтобы выглядеть перед будущими жертвами притягательным и здоровым человеком, к каким они, жертвы издевательской игры, перестали относиться вот уже два месяца. Природа одарила его привлекатель-ной внешностью, совершенно противоречивой его характеру. Широкие скулы, прямой недлинный нос, худые брови, светлые волосы и серые, дружелюбные на первый взгляд глаза. Все, кто знают его получше, прекрасно видят в них не стесняющееся показываться легкомыслие и корыстность, некоторые в придачу эгоистичность, циничность, а так же высокомерие. Куда делись эти качества? Ответ очевиден. Они спрятались за спиной страха, занявшего первое место в его дрожащих глазах.
Здешний судья Бартоломью Оулвин славился снисходительностью и некой добротой к молодым юношам и новому поколению в целом. Лицо судьи не было таким грозным, каким оно было у прокурора, норовящего отправить его за решетку, и несмотря на это он не мог поднять взгляда с пола, с коричнево-черного кафеля. Его руки нервно вцепились в окраины трибуны. Может получиться выкрутиться? У каждого штата в этой чертовой стране свои законы и…
-Подозреваемый, представьтесь суду, - сказал Бартоломью и открыл перед собой дело подозре-ваемого.
Глаза его забегали. Вот бы ноги забегали так же быстро, смог бы удрать из зала суда быстрее, чем охранники успеют что-нибудь сообразить. Как же все законы? Зря он не выбрал юридический факультет в университете, который перестал посещать два месяца назад, когда всё началось. Это же надо было! Выбрать экономический всего по одной простой причине – много девушек учатся на экономическом. Я дурак.
-А ты думал? – спросил рядом знакомый голос, не знавший печали, лишь веселье, юмор и насмешливость, которой были пропитаны все его разговоры с ним. – Не советую сейчас говорить со мной. В ином случае, тебе придется довольствоваться смирительной рубашкой. Интересно посмотреть как ты будешь в ней бегать. У Алана это как-то получалось. Пока ты его не убил.
Судья смотрел на дрожащего парня за трибуной, и тот, не поднимая головы, сказал:
-Кристофер Поркмен.
-Сколько вам лет, Кристофер? – у судьи были дети. Должно быть, это и являлось причиной его желания помочь парню.
-Двадцать два.
-Вы знаете, в чем вас обвиняют?
-Да, знаю, ваша честь, - Поркмен смотрел раньше много фильмов, из них он и узнал как обращаются к судье. Других источником информации он не признавал, а пожирание чипсов перед телевизором в обнимку с подружкой Кейтрин считал раньше одним из самых расслабляющих занятий. Кристофер изменился. Что будет, когда он выполнит условия? Пустит пулю в лоб?
-Ваша честь, - эти слова нечто в человеческом образе за спиной Кристофера произнесло с наигранной интонацией, а затем издало усмешку. – Не стыдно обращаться так к человеку поднявшемуся не выше тебя?
Не мог бы ты помолчать. Мне надо как-то выпутаться.
-Вас обвиняют в убийстве двадцати четырех человек, Кристофер. Вы признаете себя виновным?
-Нет. Я абсолютно невиновен, - ему удалось выровнять свой голос, до этого дрожавший как его глаза. Он не мог поверить, что стоит в двух шагах от тюремного заключения. Надо было что-то придумать, но идей пока не возникало. Следующая – гордо и уверенно поднять голову.
-Ваша честь, позвольте мне начать? – попросил прокурор. Он был на взводе, готов сорваться с места и съесть Криса с потрохами. За это ему платят. Из своей работы он научился получать удовольствие, совмещать приятное с полезным было как никуда к стати в его профессии. По крайней мере, так считал он сам. Прокурор подошел к трибуне, за которой стоял Кристофер, изо всех сил пытавшийся держаться уверенным и невинным. У него не получалось, левый глаз по-прежнему дергался, мизинец выбивал на деревянной трибуне тихий незвучный ритм, часто моргал и отводил от прокурора беспокойный взгляд. – Итак, вы утверждаете, что невиновны? – задал свой первый и самый простой вопрос прокурор.
-Я сяду, если ты не против. Хочу посмотреть, что с тобой будет. Поверь, это интересней какого-нибудь телевизионного сериала, - сказал «приятель» Поркмена и сел на скамью где-то позади.
-Да, я считаю себя невиновным.
-Хорошо. Что вы скажите насчет вот этого листка бумаги, найденного в кармане вашей рубашки при задержании? – прокурор достал из пиджака прозрачный пакет, в каких хранят улики. В пакете лежал свернутый листок бумаги.
Он добрался до них. Что если, он в этом зале? Встанет и выстрелит мне в голову? Крис бегло осмотрел скамейки присяжных. Все лица теперь казались ему подозрительными и своего оставшегося соперники он видел во всех из них. Паранойя – враг, трезвость – друг.
-Что написано на этом листке? – спросил прокурор, держа пакет двумя пальцами на уровне головы, словно для того, чтобы присяжные лучше смогли разглядеть улику. Кристофер покачал головой. Он не отличался особой сообразительностью, в особенности ужасно нервничая. Но приключившиеся с ним события внесли в его разум значительные изменения как в лучшую сторону, так и наоборот. Он стал озлобленней, сильнее духом, стал легче относиться к убийству человека, потому что уже не однократно успел отнять жизнь за прошедшие восемь недель. Главное для него сейчас было, что он поумнел.
-Люди, жертвы маньяка. Их двадцать шесть, но в список себя я зачислять не стал, потому что он считает меня мертвым, поэтому в моем списке их двадцать пять, - ответил Поркмен. Он часто моргал и этим виделся присяжным всё подозрительнее. Прокурор ждал от Криса иной реакции, но эта ему понравилась больше, куда скучней была бы «Это не моё! Меня подставили», сколько он их наслушался за свою карьеру.
-Да, так и есть, мистер Поркмен, кроме одного – почему вы выдаете себя за жертву, когда вы сами являетесь убийцей?
-Я не убийца. Я тот, кто хотел помочь спасти эти двадцать пять человек.
-Расскажите суду, как вы намеревались их спасти?
-Я сам был жертвой, на первой строчке должно было быть мое имя. Он сбросил меня с балкона, но я остался жив.
-Всё же остается непонятным, откуда вы взяли список?
-Первым в нем я написал своего друга – Карла Менлесса. Он убил его и, узнав что я выжил, оставил записку, в ней было имя следующей жертвы. Видимо, им движет желание отомстить за что-то. Он не издевается над жертвами, он их просто убивает и по желанию представляет это как несчастный случай, - в первый раз за всё пребывание в зале суда Крис поднял голову и взглянул прокурору в глаза. Тот, как и судья, стал видеть Кристофера обычным парнем, не способным систематически убивать других людей, выдавая часть убийств за несчастные случаи. Расследование знало только о семи жертвах предположительно убитых руками Кристофера Поркмена. Только после обнаружения листка бумаги со списком его жертв, они повесили убийства на него.
-Скажите, Кристофер, что заставило вас преследовать его? Вы могли спокойно передать дело полиции.
-Он убил моего друга. Я хотел сдать его пойманным в руки полиции лично.
Значит, надо подойти к делу с другой стороны подумал прокурор и тяжело вздохнул. Он готов был поверить парню, но его работой было усадить Кристофера Поркмена за решетку, за это ему платят. Неважно виновен он или нет, я хочу купить новую машину. Пусть этот молокосос корчит невинные морды сколько угодно, я ему не поверю.
-Итак, мистер Поркмен, мы выслушали вашу версию касающуюся этого дела. Теперь попрошу вас поклясться говорить только правду и ничего кроме правды.
-Хотите сказать, весь мой рассказ вы приняли за ложь?
-Я пока точно не могу ответить на этот вопрос. Может быть, какие-то аспекты в вашем рассказе были правдой. Однако весь рассказ полностью не является правдивым. Вы клянетесь отныне говорить только правду? Учтите, мистер Поркмен, вранье под присягой карается законом, - прокурор посмотрел в сторону судьи. Оулвин одарил его недоумевающим взглядом, сам поверил парню на все сто и не видел причин обвинять его в убийстве. Кристоферу повезло бы, окажись судья более настойчивым. – Ваша честь, разрешите мне продолжить?
-Да, продолжайте, - сказал он.
-Мистер Поркмен, почему вы пытаетесь уйти от обвинения, когда вас поймали на месте преступления?
-Что? – спросил Крис, изобразив как можно больше удивления на лице. – Нет, я не собирался его убивать. Я хотел его предупредить.
-И тем не менее, вас схватили убегающим с места преступления. Пожалуйста, расскажите суду, что вы делали семнадцатого мая в семь часов вечера?