* * *
Тишина изматывала. За последние сутки вокруг не пролилось ни одного звука. Стражник лишь хмурился, когда Изабелла подходила к двери, и преграждал дорогу пикой, а с коридора не доносилось ни голоса, ни смеха, ни шагов. Женщине стало казаться, что она одна в целом замке. Благо, эти мысли испарялись, когда кухарка с молчаливой улыбкой приносила еду.
— И чему она улыбается? — Изабелла как будто ни к кому не обращалась, и поэтому на привычную тишину она никак не отреагировала. Однако помедлив, в этот раз решила потребовать ответа всерьез. — Эй! Ты слышишь меня? Отвечай!
Стражник нехотя перевел взгляд на женщину и, сочтя начатый разговор попыткой к бегству, преградил дверь собой.
— Как скучно! — Женщина не скрыла восклика и подошла к окну в надежде увидеть хоть какое-то движение на внутреннем дворе. Однако несмотря на разгар дня, она не заметила ни единого человека.
Внешне держа спокойствие, Изабелла ощутила укол под сердцем: страх перед неизвестностью надламывал внутренний стержень, обычно помогающий держаться среди чужаков. Что происходит? Куда делась прежде кипящая жизнь замка?
Женщина неровными шагами подошла к столу в центре комнаты. Стук каблуков эхом разнесся по застывшим покоям, королева неуверенно села на край стула. Ничего не происходило — замок, словно, замер. И она являлась частицей этого всепоглощающего сна. Стражник, не моргая, смотрел в никуда. Его лицо не выражало ни единой эмоции. Но в данной ситуации только он мог стать источником сведений, и женщина снова попыталась заговорить с ним:
— Эй! Как тебя зовут? — Юноша повел одним глазом в сторону Изабеллы, но не проронил ни звука. — Да ладно тебе, не молчи! Уже сутки прошли, а ты нем, как рыба. Скажи мне, что происходит? Где народ? Где Диар? Эта гробовая тишина меня с ума сводит! — Женщина не скупилась на эмоции.
Поразмыслив, парень обоими глазами посмотрел на королеву. Величие перекрывало собой нарастающее отчаяние, но женщина хваталась за единственную спасительную соломинку в надежде унять беспричинное беспокойство.
— Господин сам все скажет Вам, — стражник подал голос. — Вопросы сейчас излишни.
— Это дверь, да? Та таинственная дверь? Он смог открыть ее? — не получив ответов на первую порцию вопросов, Изабелла принялась за следующую, но парень покачал головой:
— Госпожа, будьте терпеливы, — несмотря на юный возраст, стражник басил. — Прошу Вас сохранять спокойствие. Боюсь, ответы на Ваши вопросы мне неизвестны так же, как и Вам...
— Ну, конечно, конечно, — Изабелла обошла стол и вновь вернулась на прежнее место. — Ты же со мной все время был, конечно, — она усмехнулась и приложила ладони к вискам, сбивая прическу. — Но мне надо знать! Надо! Понимаешь? — Она одним порывом оказалась возле юноши и, уже глядя ему в глаза, выливала свои рыдания. — Мои дочери пропали! Диар обещал вернуть их, но пропал! Что это за дверь в конце коридора? Что с моими бывшими подданными? Мне надо знать все это!
Невозмутимость юного стражника пошатнулась под напором страдающей женщины, и он отступил на шаг. Вероятно, Изабелле нужно было лишь выговориться, и все, что оставалось юноше, это говорить правду, в которую он сам искренне верил:
— Госпожа, мой пост скоро закончится, и, значит, вместе с новым стражником прибудут вести, — для учтивости он поклонился в надежде на смирение королевы с участью безвестия, и это принесло определенный результат. Женщина отошла от бедного стражника, по несчастию попавшего под руку, покосилась на дверь скорее в надежде ее открытия, нежели возможности побега, и снова села за стол.
Юноша вернулся на свой пост и теперь то и дело искоса поглядывал на женщину, как будто в ожидании следующего ее припадка. Но Изабелла молчала. Она снова обхватила голову руками и смотрела в стол. Со временем тишина вновь накрыла помещение, но теперь женщина слышала каждый вдох стражника, треск свечей на столе, шорох подола при малейшем движении — она изучала чужие покои, ложно ставшие для нее ее собственными.
— Эй! — Теперь юноша неловко окликнул женщину. — Госпожа?
Изабелла не сразу повернула голову в его сторону. Тот, заметив взгляд, переступил с ноги на ноги и тихо сказал:
— Я Демьян. Я правда надеюсь, что скоро Вы найдете ответы на вопросы.
— Откуда ты, Демьян? — Изабелла игнорировала его замечание.
— Отсюда, из Белого Ястреба. Я всегда рвался на службу к Грезору, но он не замечал меня. Лишь после захвата Вилорм определил меня под покровительство Диара.
— Вилорм? Он... не казнил моих служащих?
— Нет, они все живы, госпожа. Погибли лишь те, кто оказал вооруженное сопротивление. Но таких немного.
— Какое... какое счастье, — женщина медленно поднялась. Демьян настолько легко говорил об этом, что в голове не укладывалось. — Где ты живешь?
— В казарме новобранцев, госпожа, — в голосе мальчишки ясно прослеживалась гордость. Еще бы — он наконец достиг цели, к которой шел всю жизнь, и препятствием к осуществлению которой была лишь одна причина — ее правление.
— Ты молодец, Демьян, — Изабелла улыбнулась. — Сколько тебе лет?
— Мне семнадцать, госпожа.
— Где.., — начала было женщина, но вдруг споткнулась сама о свой вопрос. Но тихо продолжила. — Где твои родители?
— Отца я не знал, а мать... она уплыла. Но я не в обиде, нет! Она была счастлива, что уплывает, благоволила Вам за возможность попасть в город с зеленым гербом... надеюсь, там она обрела свое счастье.
Изабелла отвернулась. Несмотря на сложность ситуации, мальчишка лелеял надежду на светлое будущее и, самое страшное, верил ей! Ей — пленнице, которую он стерег уже сутки, и которой по-прежнему был верен.
Внезапная мысль кольнула кинжалом — у нее могут оставаться приближенные, до последнего преданные своей королеве, так не рано ли она опустила руки? Она может бороться, она может собрать восстание и вернуть свою единоличную власть. Свитки с зелеными печатями обернулись для нее разгромом, но не могут ли они таким же образом и стать для нее спасением? Мальчишка верит, что его мать в лучшей жизни, что она обрела свое счастье вдали от своего ребенка. Так зачем тормошить его лучистую веру в лучшее? А его благодарность лишней не окажется никогда.
— Есть ли какие-то новости от наших людей? Какие настроения преобладают в их обществе? Нет ли паники, отчаяния?
Но на этот раз мальчишка не ответил. Он лишь нахмурился и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Изабелла не успела среагировать, как в тот же миг в замочной скважине повернулся ключ, и в дверном проеме показался Грезор.
Изабелла, как и Демьян, с изумлением уставились на вошедшего. Позади него толпились еще двое воинов, гораздо крепче и шире юноши. Не церемонясь, они ворвались внутрь и глянули на женщину. Юный стражник выпрямился по струнке в ожидании команды сдать пост, но Грезор не торопился с указаниями.
Женщина переводила взгляд с него на стражников и обратно, пытаясь считать любые сведения, но тщетно — лицо мужчины накрывала холодная ухмылка, скрывающая правду. Изабелла отошла, непроизвольно выдавая страх, но Грезор не позволил ей скрыться:
— Арестовать королеву!
Двое громил сорвались с места в направлении женщины, та стала отходить дальше, попутно требуя ответов:
— Что происходит? Какое у тебя право?
Один из вошедших скрутил руки женщины за спиной, второй накинул на запястья тяжелые оковы. Демьян побледнел и, боясь менять положение, наблюдал за происходившим из угла комнаты. Грезор, растягивая каждый шаг, подошел вплотную к женщине, оскалился:
— Диар мертв, его место — теперь мое, и, значит, решения относительно пленников теперь только в моей власти. И, уж поверь, дорогая Изабелла, о тебе я вспомнил в почетную первую очередь.
Изабелла с силой дернула плечами в попытке освободиться от хватки, но тщетно. Осознавая бессмысленность своих порывов к бегству, она спросила:
— Где мои дочери?
— Дочери? — Голос мужчины враз стал тоненьким. — Ах, дочери... твои милейшие дочери, принцессы... помнится, ты их куда-то отправила, так? Помнится, из-за них враг осадил наш замок, — с каждым словом Грезор повышал силу голоса. — Не унеси они камень, мы могли бы найти компромисс с налетчиками! А теперь... ты спрашиваешь, где они?
Гневными глазами женщина впилась в глаза Грезора. Он наслаждался высотой своего положения, растягивая момент величия паузой.
— В темницу ее! — Не скупясь на эмоции, мужчина радостно объявил всем ее место. — Демьян, следуй за ними, запоминай путь! Тебе еще камеру охранять.
— Слушаюсь, мой господин, — повесив нос, дабы избежать перекрестного взгляда с Изабеллой, юноша поспешил выйти наружу. А Грезор расхохотался:
— Вы слышали, нет? Слышали? Парень схватывает налету! "Господин" само легло на язык, мм?
— Просто кто-то верен своим устоям и убеждениям, — Изабелла прошипела это Грезору в лицо. — Вне зависимости от власти.
— Ты меня не заденешь, Изабелла, — он дал знак своим громилам разойтись и сам обошел женщину сзади, схватил за волосы. — Запоминай все это, больше ты не увидишь красоты своих покоев, — он потянул вниз ее богатые локоны, женщина вскрикнула и от боли опустилась на колени. Грезор приблизился и прошептал прямо в ухо. — Можешь острить сколько угодно, в темнице твое самое место.
Он отпустил женщину и отошел в сторону. Стражники подняли ее на ноги и повели к выходу. Изабелла оборачивалась на каждом шаге, словно пытаясь запомнить дерзкую ухмылку на лице мужчины, но каждый раз получала толчок в спину от стражников.
— Я хочу видеть тело Диара! — у входа женщина остановилась.
— Нет. Боюсь, это невозможно. Сейчас на месте его смерти трудятся искусные маги — его ученики, но вряд ли они что-то скажут... Диара погубила собственная глупость. Но хватит об этом!
— Стой! — Изабелла зацепилась за последнее, чтобы отсрочить свои мучения в сырой темнице: слишком свежи были воспоминания от прежнего ее нахождения в ней. И Грезор позволил ей говорить. Стражники послушно ждали рядом. — Хорошо, — голос женщины резко сменился на мягкий и тихий, словно поющий колыбельную своим детям. — Я повинуюсь тебе, Грезор. И я понимаю твое молчание насчет всего, о чем я спрашивала, но ответь одно. Что с дверью?
— Ничего, — Грезор тоже снизил пыл. — Она не поддается никакому воздействию. Я ограничил доступ в ту часть коридора во избежание несчастных случаев.
— После истории с Диаром туда вряд ли кто-то сунется в ближайшее время, — Изабелла продолжала голосом заботливой матери. — Но довольно. — Она кивнула и сама направилась в сторону темницы. Громилам Грезора оставалось лишь поспевать за женщиной, как будто добровольно сдавшейся на милость предателю.
Демьян поспевал следом, не понимая, что происходит и кто кого ведет в сырую затхлую камеру. Изабелла шла, расправив плечи, гордо отстукивая ровный ритм звонких каблуков. Замок изменился, но выглядел хорошо. Женщина глядела по сторонам, и ни капли сожаления не закралось в ее груди — замок Белого Ястреба, словно замерший бутон, ждал луча утреннего солнца, чтобы раскрыть свои лепестки и зацвести новой жизнью.
И заходя в свои новые "покои" на подвальном этаже, наполненном стонами больных и умирающих пленников, Изабелла сказала лишь одно:
— Все хорошо... все обязательно будет хорошо. Только не сдавайся.
Она позволила себе один взгляд на Демьяна и на двоих молчаливых стражников, и лишь тогда поняла, какие нотки вдруг появились в ее голосе. Изабелла отошла в дальний угол темницы и наблюдала еще, как опускается решетка с лязгом проржавевших механизмов и как отдаляется свет тусклых факелов из коридора.
А за спинами двух громил мелькало недоуменное лицо бледного мальчишки, вдруг поверившего в свою королеву и в тот же миг потерявшего ее. Он мог стать для нее спасительной ниточкой к возвращению былой власти, но она не стала хвататься за нее. Парень выберет сам свой путь, но узнав правду о матери, вряд ли ринется помогать ей с бегством. Но а сейчас пусть запомнит этот миг, когда опускаются цепи поверх решеток, и тает ее лицо в темноте затухающих факелов, и оттого никогда пусть не отпустит его память голос капитулирующей королевы.