Аврора подолгу наблюдала за Соларой, изучая её поведение. Каждый раз, когда воспитанница жрецов оказывалась в храме, новоиспечённая убийца стояла на клиросе, под потолком. К хору не подходила, вообще старалась с ним не контактировать. Певцы, впрочем, тоже не особо горели желанием с ней общаться. Делали вид, что её нет. Уткнувшись в ноты, они старательно выводили рулады. С чувством святости, светлым привкусом всепрощения и растворения во вселенной.
Аврора фыркнула. Смотрите, не растворитесь до нуля, святоши. Так, а где наша барашка? Солара сидела в третьем ряду, в светлом платье с длинной юбкой и с благоговением внимала жрецу Онуфрию. Тот по своим обязанностям нёс с амвона святую чушь. Повсюду горели свечи, придавая торжественности и таинственности происходящему.
По окончании служения должно было состояться ещё одно занятное действие под названием первое омовение нового раба. Интересно, догадываются ли родители, что засовывая собственного ребёнка в чан с водой, они приносят его в жертву в искупление своих грехов? Своих. Это у них сейчас в жизни всё наладится на некоторое время, а ребёнку потом не выбраться из этой юрисдикции при всём желании. А если он надумает порвать эту связь, придётся откупаться не только за то, что сделал сам, но и что родители натворили. А оплата по счетам в этом заведении с такими процентами за год, банки отдыхают. Да и закон права выбора нарушается грубейшим образом.
Есть правда одна лазейка, через которую можно выйти из этого заведения сравнительно безболезненно. Это обратная процедура – разомовение. Но где её проводят? Войти сюда – пожалуйста. Выйти – только через гроб. Редко кому удаётся порвать связи. И уж точно не через эту процедуру. Зачем же отпускать от Бессмертного, бесплатного раба?
Если родителям всё это объяснить, согласились бы они на такую жертву? Вряд ли. Или по крайней мере точно не все. Но жрецы умалчивают правду, вроде как раз овцы не в курсе, значит можно. Хитрая и подленькая политика. Первый раз омывать людей должны в сознательном возрасте, да кто к ним в сознательном-то пойдёт? Если только от отчаяния. А на отчаявшихся людях много бонусов для Бессмертного не заработаешь. Вот служители и стараются, привязывая к себе тех, кто ещё высказаться не может.
Да, жрецы рассказывают всем о том, что каждому ребёнку при этом действии выдаётся ангел-хранитель. Чушь собачья. На земле людей столько, что на всех ангелов не напасёшься. Здесь либо человечек обладает своим от рождения, либо в некоторых случаях ему предоставляется родителями, либо он может его заслужить. Но это всё позже, а сейчас ему наставят невидимых печатей, прополощут мозг и начнут откачку его энергии и времени в пользу Бессмертного. А потом люди спрашивают, почему жизнь так быстро прошла? Так как ей не пройти, когда время человека с момента омовения распределяется на две ветки. Если он чем-то занят полезным – для него. А если не занят, то Бессмертному. Всё по-честному. Время слишком дорогой ресурс, чтоб его раздавать желающим в равных количествах. Кто умеет лучше им распоряжаться, тот и владеет.
Аврора знает это. Или по крайней мере знает теперь. Раньше тоже дурака валяла, тратила его на ничтожество, вроде как сейчас Солара. Видела бы она, что на изображении святоши, позади неё, чёртик ножки свесил и хвостом играет. И дурманящих ароматов не боится, потому как жрец давно превратил храм в торговую лавку, а не источник силы.
О, освящение воды началось. То ещё таинство. Портить то, что идеально по своей природе. Хор старательно повторял написанные слова. Внимание Авроры привлекла одна старушка. По виду ничего особенного, а поведение настораживающее. Платок вывернут наизнанку. Все кланяются, она приседает. Все зажигают свечи, она тушит. А потом взяла в рот святой воды и выплюнула в платок.
Аврора не выдержала и захохотала. На непристойный звук обернулось полхрама. Солара тоже. Убийца поймала её взгляд, барашка отвернулась.
Служители между тем вычислили, наконец, колдунью и под руки вывели за дверь. Вот им забот теперь, после колдуньи освящать всё. Ладно, на сегодня аттракциона хватит. Надо спуститься и попробовать выловить Солару по дороге домой.