Глубокая тьма со всех сторон. Не так тьма, что абстрактная ерунда поэтов и страдальцев. А тьма, что простая темнота - то место, где просто нету света. Плывя по этой темноте остается только оглядеться. И эта темнота оказалась где-то посреди двух точек света, столь маленьких и незначительных, что их тут почти и нет. И, кажется, что раньше одна из этих точек была скромней и меньше. А вторая на много больше. Такой большой, что и темноты то не было совсем. Но как же вспомнить то, где ты не был сам?! И словно это далекий сон, что совсем ушел. Но теперь тут только одна тьма, куда ни глянь. Но эти точки не одни. Где-то рядом, по направлению к тому кусочку света вдалеке, что постоянно пребывал, мелькнул малейший проблеск света. Вспышка мелькнула уже раз. “Так может будет и второй?” И он мелькнул еще раз, словно звезда в ночи, что приходила через давний сон.
Эта тьма холодна и темна. Вспышка вдали так и манит светом и теплом. Так как тут не подплыть поближе? Еще одна звезда во тьме зажглась на краткий миг. Теперь мы ближе, почти у самой вспышки. Или там, где она была всего мгновение назад. И словно гром, удар о камень разорвал тишину вокруг кромешной тьмы. И вспыхнул свет огня. Свеча зажглась. Калебаясь на ветру, она светила через мрак, открыв путь страннику сквозь тьму. Путь его лег вперед, к крупинке света. И он пошел, оберегая огонек от всех невзгод. И сущность, что смотрела за ним из тьмы, шла рядом с ним. Или даже плыла, как лодка в течении реки плывет. Но страннику это невдомек. Он просто шел. А время длилось. Сущность осмотрела темноту, но та была всегда одной и той же - холодной, темной, тихой. И взор сущности упал на путника. Образ странника размыт и неуловим. Но не отвести взгляда даже на мгновенье. Шло время, и образ все крепчал. И свет вдали стал к путнику вдвое ближе. И вдруг, очертания странника слились, явив попутчика посреди той самой тьмы. Но кому она теперь нужна? И сущность посмотрела на себя - всего мгновение назад она плыла во тьме, но теперь она была словно бы жива. Но она никак не поняла, кто же она. Взмолилась страннику она, что держал ее в руках и нес во тьме:
- Так кто же я?! Огонек или свеча? - но странник не ответил.
- Ты слышишь? - снова тишина в ответ.
Странник все молчал. Не мог он слышать шепот огонька. И шел вперед, стараясь уберечь свечу. Немного погодя, огонек решил, что будет пока что Огоньком. Или Огнем. “Немного просто, но пускай уж будет так”. А коли откроется иное, то возьмет другое имя. Но, конечно, жаль, что крик Огня так и не стал для странника хотя бы тихим писком. Но это не беда. Путник все равно берег свечу и Огонька, словно любимое, что есть в мире. И огонек хотел путь осветить для странника как можно лучше. “Может немного погодя, как он услышит меня, он даст мне имя?”
Путник прикрывал рукой от ветра огонек. И сквозь пальцы странника тихонько посмотрел Огонь. Вдали увидел он лишь слабый свет и тьму вокруг - тоскливая стена из ничего. А странник шел, пока грохот камня эхом не раздался под ногами. И странник словно пошатнулся, едва не выронив свечу. А Огонек увидел землю немного ближе, чем тогда за миг до грохота. Мощеный пол из темных кирпичей и множество бесформенных камней. Весь пол сырой и скользкий. Странник снова пошел, едва поднимая ноги. Огонек снова посмотрел на него. И Огоньку он казался весьма уставшим. Неужто так тяжело было нести свечу?! Или же он устал уже давно?! Но сколько бы Огонек не спрашивал его - тот все молчал, не слыша голос Огонька. А под ногами странника камешки стучали эхом в темноте. И эхо уносилось очень далеко. Так, ни вдали, ни под ногами, Огонек не видел ничего, что могло бы взгляд его привлечь. И взор вернулся к единственному другу. И хоть в полутьме было сложно разобрать, Огонь пригляделся. Странник был одет в черное пальто, поверх которого блестят от Огня свечи стальной нагрудник. Наверно, он весьма тяжел. А пояс нес на себе какой-то меч или, быть может, нож. Во тьме глаз было не видать. И огонек гадал, на сколько ж выглядит его друг. И хоть сравнить он мог с блеклым осколком памяти из “сна”, но Огонек решил, что друг его еще весьма юн. Так эти двое и шли сквозь темный зал. Шли двое. Но об этом знал всего один. Огонь смотрел только на друга своего. И все гадал, кем мог бы оказаться его попутчик в темноте. Ах, как все же жаль, что крик Огня так и не стал хотя бы писком для другого в темноте. А точка света в темноте все приближалась. И Огонек смог взглянуть другу в глаза. Во тьме сложно понять, какого цвета были они. И Огонек напрягся всего на миг. И мига яркой вспышки хватило, чтобы рассмотреть зеленые глаза. Глаза цвета леса начала сентября.
Огонь горел. Свеча ползла все ниже, но незаметно для Огня. Его внимание отдано лишь страннику во тьме, что нес Огонек сквозь темный зал с далеким эхом. Сейчас эти двое - лучшие друзья, хоть знал об этом лишь один. Огонек мерцал. Друг его то удивлял, волновал, смешил и вдохновлял. Да кто ж знает, что еще?! И Огонек решился приобнять руку друга своего, что прикрывала его от порывов ветра. И колебаясь всего лишь миг, Огонек приложился к руке. Странник руку дернул. Огонек заметил в этот миг, как на лице у путника проскочила боль. Словами не передать, какая боль пробила в душе маленького Огонька свечи. И огонек кричал: “Прости, прости меня”. И если б только мог, взрыдал бы огонек. Но странник все никак не слышал. Путник руку вернул к Огню. “Так может он меня простил?” - наделся Огонь. А странник даже не позлился. Лишь на Огонек он бросил взгляд. Он был полон снисхождения. Да и как же мог странник злиться на того, кто путь освещал ему во тьме все это время. И Огонек вздохнул. И на душе ему стало теплей. “Как же хорошо, что боль твоя прошла. Надеюсь, ты не злишься”.
А свет вдали все ближе подходил, он как будто крался к двум друзьям. Зачем же он к двоим так рьяно шел? Хотел ли друга отобрать у маленького Огня? Или быть может тоже подружиться? Или быть может это такой же огонек свечи? Страх и любопытство прокрались в душу Огонька. А в это время в залах стало ярче. Так ярко, словно в далеком сне. Так ярко, что Огонек мог видеть на многие метры впереди - он видел высокие колонны, видел как вода стекала по скале вдали, видел кладку на полу и мох, растущий на земле. Но дороже всех был Огоньку все же верный друг. И он все без умолку болтал, рассказывал о том, что видит вокруг себя - ему все это в новинку оказалось. А время все так же шло. Для странника оно летело, словно ветер. Но для огонька этот путь длиною словно жизнь.
Друзья близились к концу пути. И точка света вдалеке теперь стояла перед ними, закрыв весь вид. Так ярко, что Огонь почти терялся на этом свету. “Как бы было хорошо стать таким же ярким для него” - мечтательно промолвил Огонек, смотря путнику в глаза. А странник осмотрел дорогу впереди. Теперь идти ему стало просто. И он накрыл свечу. И Огонек увидел снова темноту.