[UnlimitedCloud]

Скрытый текст - Гобы. Общее описание. (5,9k):

Гобы/Гоблины


Какой бы ни была эта промозглая ночь, но пришло доброе утро. “Университет Наук” даже и ночью никогда не замирал полностью, но в утренние часы он расцветал по настоящему. Каждое утро сотни студентов устремляются в просторные аудитории, чтобы впитать очередную порцию знаний мудрых и опытных преподавателей. Энергия молодости заставляет студентов мельтешить по коридорам Университета, подобно лесным муравьям. Среди этой суматохи заслуженный и уже седой профессор неспешно пробирался в аудиторию через плотный поток студентов. Надо сказать, что студенты, завидев профессора, старательно обходили его стороной и уступали дорогу. А профессор улыбался такой обходительности. Дойдя до нужной аудитории, профессор зашел в неё и уселся за стол. В ожидании начала урока он разложил некоторые записи и стал листать одну из книг со стола. Студенты спешно пребывали, до начала занятий оставалось совсем немного. Многие зевали, пытаясь отойти от недавнего сна. Прозвенел звонок. Профессор встал и тяжелым взглядом осмотрел аудиторию - половина столов пустовала. Заглядывая в записи профессор начал:
- И так, на чем мы остановились в прошлый раз?
- На спригганах, профессор Келлен, - выкрикнула девушка с заднего стола. Профессор покосился на нее исподлобья и кивнул.
- Так-так, значит спригганы… И получается, что мы подошли к гобам. Очень хорошо. Давайте начнем. - и профессор начал свой рассказ.

Если и есть самая интересная тема разговора для знатоков чудовищ, так это тема Гобов. Гобы, или гоблины, если вам угодно - мерзопакостный, злобный народец. И хоть у нас других не бывает, эти твари особенно опасны. Мы знаем так много и так мало об этих создания, что диву даешься. - на передней парте юноша в очках поднял руку.
- Да, Степан?
- Например что, профессор? - на секунду профессор Келлен задумался над вопросом, но почти тут же продолжил.

Ну, например, нам доподлинно известна история становления гобов гобами. И мы совсем мало знаем о их жизни сейчас. Многое мы узнали от фэй, иногда они бывают очень болтливыми. - профессор усмехнулся от этой фразы. - Когда-то гобы, эти злобные создания, были частью народа Фэй. Они были самыми обыкновенными представителями это магического народа. По началу, гобы в своих шутках над смертными стали заходить слишком далеко. А затем и вовсе стали слишком жестокими и нередко даже убивать людей ради забавы. Одна из фэй говорила мне, что гобы даже устраивали охоту на людей. И убивали они самым жестоким и изощренным способом, который только могли придумать. Сколько же боли они принесли нашему народу… И так не могло продолжаться долго. Подобная злоба развращает душу. Конечно, поначалу мало кто из Фэй заметил эту перемену в своих соплеменниках. Но не их мудрый король Оберон. Он потребовал от соплеменников прекратить жестокость.

Нужно сказать, что фэй хоть и любят подшутить над людьмы, но совсем не жалеют нам зла. И больше всего народ Фэй ценит саму жизнь. Но гобы забыли об этом. Но ни один из будущих гобов не послушал короля, лишь посмеявшись. Какое-то время жестокость гобов, бывших тогда еще фэй, продолжалась. От вседозволенности они возгордились. И остальные фэй стали замечать изменения в жестоких соплеменниках - их гнилая натура вылезла наружу. Все чаще их злоба обращалась и на родичей. И, наконец, терпение короля Оберона лопнуло - он изгнал всех этих фэй в материальный мир. Так и появились первые гобы несколько тысяч лет назад. Тогда они не сильно отличались от своих магических собратьев. Разве что гобы потеряли всю свою магическую силу и стали материальны.

Но вместо того, чтобы раскаяться в своих злых поступках, гобы стали винить в своем несчастье людей. Их злоба все росла. Да и люди, желая отомстить гобам за их жестокость, не давали им спуску. Так, постепенно под влиянием злобы их тела становились все уродливее и уродливее - их спины сгорбились, а кожа позеленела. Эти нерослые создания почти ничего не умели делать своими руками, ведь в предыдущей жизни в качестве фэй, они во всем полагались на свое могущество и магию. К злобе присоединилась темная, жгучая зависть. Завистливые взгляды гобов устремились на наши деревни и поселения. Они решили отобрать у людей все, что им нужно. Или даже больше. И гобы собрались в стаи, а затем и в племена, и стали нападать и грабить людей. И часто, хоть они и намного меньше и слабее людей, они достигли в этом деле успеха, пользуясь численным преимуществом.

Это было тысячи лет назад. Так что же мы имеем сейчас, спросите вы? Должен сказать, что все стало даже хуже. Эти злобные существа все так же ненавидят людей как и раньше. А то даже и больше, чем их предки. И если у гоблина есть возможность навредить человеку, то он так и поступит. Годы злобы и зависти окончательно завершили превращение гобов в мерзких существ окончательно завершилось - их уши стали довольно большими, впрочем же носы у них сильно уменьшились, вся кожа стала зеленой и покрылась пятнами. И теперь в них ничего не напоминает о могущественном магическом народе Фэй, частью которого они когда то были. Нужно сказать, что с тех времен гобы немного подросли и окрепли. Но совершенно поглупели. Если во времена, когда они были изгнаны, они мало отличались интеллектом от человека (а то были и поумней), то сейчас они едва умнее пятилетнего ребенка. Что им совсем не мешает кидаться на путников при первой возможности. Или даже устраивать набеги на плохо защищенные деревни. С этих набегов они тащат в свои поселения все, что только могут, начиная с еды и заканчивая оружием и инструментом. Как же долго мы сражались с этими существами… И много горя они нам принесли. Но, знаете, я думаю, что уж лучше так сражаться с ними, чем если бы они остались фэй.

Народ Фэй же окончательно отвернулся от своих бывших собратьев. И даже маленький намек на их дальнее родство может разозлить фэй. Теперь все фэй ненавидят и презирают гобов так же, словно считая их паразитами. Да настолько, что фэй при возможности и безо всяких раздумий отбросит в сторону свое любимое занятие и поможет путнику избежать смерти от рук гоблина. Кто знает, может при этом фэй движет чувство вины за то, что скинули на нас этих чудовищных созданий. Но разве это теперь важно. А нам стоит помнить две вещи. Первая вещь весьма практичная - не терять бдительности в путешествиях, чтобы не попасть в лапы гобов. А вторая немного философская, но очень важная - злоба и пороки могут сокрушить даже лучших из нас, как это произошло когда-то с гобами. Они были могущественными и прекрасными созданиями, но пали так низко, что превратились в безобразных тварей.

Профессор Келлен замолчал. От долгой речи в горле его пересохло. Его карманные часы предупреждали профессора о близком конце урока. Слегка устав, он уселся за стол и стал отвечать на вопросы учеников. А они все любопытствовали, пока наконец не прозвенел звонок с урока. И наконец, все студенты ушли. В аудитории наступила тишина. И только из коридора, сквозь закрытую дверь, доносились звуки. Профессор Келлен откинулся на спинку стула и глубоко задумался. И эти мысли завели его в чертоги воспоминани.

Скрытый текст - Часть 2. - Воспоминания профессора. День перед "этим" (5,2к):

(Цвета конечно не очень подходят, но именно этот арт вдохновил на персонажа, который дал совет Келлену)

Сколько времени с тех пор утекло? Двадцать? Нет, тридцать лет. Долгих и интересных тридцать лет из жизни профессора Университета Наук. Тогда, в свои тридцать с хвостиком, все было совсем по другому. Или это только сейчас кажется профессору Келлену?! Конечно, мудрый преподаватель давно заметил, то воспоминания искажаются, меркнут и дорисовываются за долгое время. И однажды, не зная этого, легко можно наткнуться на расхождения записей с памятью. Но яркие моменты всегда остаются яркими, словно звезда на небосводе, и согревают всю жизнь. Или же волнуют. Может быть, пугают. Но все же остаются с нами до самого конца. Одна такая история и засела в голове у профессора.
Как уже было сказано, это случилось примерно тридцать лет назад. Задолго до появления на свет нынешних учеников профессора. Шло по настоящему жаркое лето, не в пример этому. Каждый день солнце нещадно палило, желая испытать на прочность всех живых существ королевства. А каждый вечер приносил долгожданную прохладу. И если в начале месяца такой температурный режим радовал, особенно если вспомнить холодную весну, то к середине, каждый молился о дожде и облаках на горизонте. И дни сельчан проходили в ожидании сумерек. Тогда то город, да и другие поселения вокруг, оживали от дневной дремы. Впрочем, если сон и был в эти знойные часы, то был очень шаткий и ненадежный.

В один из этих дней, перед окном в своем кабинете, молодой (тридцать лет с небольшим) преподаватель Келлен безуспешно пытался бороться со сном. Изо всех сил он прогонял дремоту - еще оставалось весьма немало работы. Но одна рука уже подпирала голову преподавателя, а глаза слипались от долгого чтения. Даже крепкий кофе не мог помочь избавиться от того, что было предначертано. И наконец, Келлен поддался уговорам Морфея, впав сладкую дремоту.

И очнулся он ото сна уже когда звезды накрыли небосвод. Но обещанная прохлада так и не пришла. Келлен почти наполовину высунулся из окна, пытаясь “схватить” прохладный воздух. Но его обдал жаркий ветер. И Келлен с неприязнью захлопнул окошко. Да так сильно, что стекло в ставнях заходило ходуном. Через плечо, уже обернувшись к столу, он взглядом проверил целостность. И со вздохом облегчения стал собирать бумаги со стола. Его резкие движения выдавали злобу и досаду. Он уснул, так и не доделав работы и теперь придется потратить весь вечер. И от этой ужасной жары голова слегка болела. И глаза, словно бы, застелила дымка, словно Келлен все еще смотрел свой сон. Еще не хватало, ко всему этому, и стекло разбить…

Путь домой странно затянулся. Выученный до каждого шага путь, каким-то образом вел его в другую сторону от дома. Келлен озирался, пытаясь найти верную дорогу. Он уже некоторое время как признал, что заблудился. Но спросить дорогу было не у кого. А каждый дом казался незнакомым, чужим. Горящие окна отдавали холодным, глубоким светом. Иногда даже слишком глубоким, как будто Келлен вглядывался в водную гладь. Хотя, обычно, свет мешал разглядеть звезды в небе, они необычайно ярко светили, совсем не обращая внимания на огни города. У прибывающей луны сегодня большая компания. Келлен продолжал идти, в надежде, что ноги сами выведут его куда-нибудь или к кому-нибудь навстречу. В пути он изрядно изворчался - потраченное время все дальше отодвигало его отдых. Лекция завтра будет сонной…

И ноги, наконец, устало привели его к маленькой площади. Келлен огляделся - уютная площадка, вымощенная темным камнем, в центре находился небольшой пруд, всего в несколько метров. Или, быть может, фонтан. И, в свою очередь, в центре стояло маленькое деревце, обвивая тонкий каменный столб. Ветер проносил опавшие листья перед взглядом учителя. И они проносились, Словно искры. Наверное, днем тут торгуют торговцы. Но сейчас же оказалось снова пусто. Такой исход разочаровал преподавателя. И ему, даже, было стыдно, что он потерялся в родном городе, словно ребенок. От горечи он опрокинул голову назад и взглянул в глаза небу. Привычные звезды плыли по небосводу. А “Малая медведица” оказалась ровно над головой. Лишь полярная звезда в хвосте созвездия слегка выходила вперед.
- Разве Полярная звезда не должна указывать путь?!
- Она и указывает. - послышался голос в темноте. Келлен опустил голову и увидел человека сидящего прямо на том столбе посреди озерца. Келлен был готов поспорить, что всего мгновение назад этой фигуры не было там. Незнакомец улыбался заблудившемуся преподавателю. - И сдается мне, что она уже указала.
- Откуда ты взялся?
- Взялся? Я тут и был, за долго до твоего прихода… Видишь, - он стянул с себя темный плащ и показал его Келлену, - ты просто не заметил. И вправду, цвет плаща почти совпадал с цветом скалы. Его седые волосы сияли в свете луны. А незнакомец продолжал, - Редко в это время можно увидеть здесь людей.
- Да уж, укромное местечко. Всю жизнь в этом городе, но ни разу тут и не был, - оглядываясь Келлен подошел к озеру на сколько позволяла кромка воды. Незнакомец кивнул, соглашаясь с таким выводом.
- В такое место и попасть можно,разве только заблудившись. И?!
- Что и? - в недоумении переспросил учитель. А незнакомец встал на столб и склонился над Келленом. Он заглянул прямо в глаза учителя.
- И ты ведь заблудился?
- Да, заблудился.
- Ну что же, - спрыгнув со столба промолвил и повел Келлена в сторону одной из дорог между домами, - я слегка помогу тебе. Слушай внимательно, Келлен, путь этот совсем не сложный. Но очень важный, - он положил руку на плечо собеседника и указал вдаль другой, - нужно лишь идти вперед. Но когда увидишь “беременное” дерево, придется спрятаться за ним. За ним и будет нужный путь. Но помни, когда встретишь древнего волка, помоги ему.

И под конец слов он подтолкнул Келлена в проход. Келлен, из-за толчка, неуклюже прошел шага три и обернулся. Седовласый незнакомец махал рукой на прощание. Келлен уж было зажать ему пару вопросов, но не решился. Какой-то чудак попался. И он отправился по указанной дороге. На этом пути, звуки города все приближались к молодому учителю. Видимо, дорога вела на одну из главных улиц. А свет из окон становился все теплее. Нужный путь был так близко, что Келлену и не верилось. Он шагнул из закоулка на широкую улицу. И в этот шаго прохладный ветер обдул учителя и унесся прямо к убывающей луне.

Скрытый текст - Часть 3. - Воспоминания профессора. Куда "все" пришло.(3,1к):

Учитель Келлен уныло брел на собрание преподавателей, которое собирается каждое утро. Он чуть было не проспал его, но каким-то чудом все же проснулся вовремя. Его заспанное лицо выдавало, что ночью ему удалось поспать совсем немного. В коридорах Университета было еще не многолюдно - лишь самые ранние “пташки” приходили в такую рань. Келлен не был одной из них. Но приходилось. В эти моменты он ненавидел себя за выбор такой профессии. Нет чтобы стать кузнецом там или астрономом... Но он, по настоянию матери, все же стал преподавать. Чудная женщина… Но он отвлекся, уйдя в свои мысли слишком глубоко. Кабинет директора же, где проводились собрания, оказался прямо перед носом. Келлен собрался с мыслями и вошел. Полчаса рутинной “пытки” пролетели быстро. Но выстоять их учителя Келлену оказалось крайне трудно - Морфей постоянно нашептывал ему сладкие речи. Но сила воли молодого преподавателя все же победила. И он направился к дверям, пытаясь выскользнуть до того, как директор его чем-нибудь озадачит. И уже коснувшись дверной ручки, случилось то, чего он так боялся - он услышал директора голос из-за спины:

Келлен, постойте пару минут. - и директор отвернулся обратно к собеседнику. Еще пять минут он беседовал с другими преподавателями. И, дождавшись пока все выйдут, обратился к Келлену.
Садитесь, Келлен, - он указал на диванчик и сам сел напротив, - как вам у нас преподается?
Спасибо, не жалуюсь. - осторожно ответил молодой учитель. Он заметил, Как директор попытался начать разговор “издалека”.
Славно. Но все же не прочь слегка остыть от нашего прямого ремесла?
Разве что совсем немного…
И это хорошо, - директор усмехнулся. - В самом начале сложно привыкнуть к такому ритму… И хоть скоро в нашем Университете наступят каникулы, я бы хотел вам предложить это. - и директор положил прямо из кармана небольшую карту, указав пальцем на точку на ней. - Примерно здесь, сейчас ведутся раскопки. Нашли останки множества зверей и чудовищ.
А я то зачем им? - этим утром Келлен совсем плохо соображал. Директор обдумал вопрос, он даже показался ему очень умным, учитывая все “переменные” этого вопроса.
Раскопки шли на останках древнего городка. И найти там древних чудовищ стало большой удачей. И неожиданной...
А мои ученики? - Келлен озаботился, наконец поняв суть дела.
Мы их передадим на месяцок профессору Полёвкину. Конечно, можно послать и его… Но возраст у него уже не тот, преклонный.
Понимаю, директор. Думаю, небольшое путешествие не повредит.
Это хорошо. Экипаж уже ждет.
Уже?
Не удивляйтесь, Келлен. И торопиться не стоит. Отправитесь, как соберетесь. Но лучше выехать до полудня. И если вам нужно, я присмотрю за вашим животным, если конечно оно у вас есть.
Нету. - призадумавшись ответил Келлен. - Нужно попрощаться с учениками.
О, пожалуйста. Профессор Полёвкин наверняка уже в аудитории.

Обсуждать с директором, в принципе, было уже нечего. Он передал молодому учителю краткий список указаний и деньги в конверте. Келлен попрощался и вышел.

Прошли полторы недели. К вечеру того же дня, когда молодой учитель отправился в дорогу, он расстался со своим извозчиком. И дальнейший путь он трясся в общественном экипаже, который к вечеру обязательно прибывал к трактиру или солдатскому посту. Все гости ужинали, нередко с вином, и рассказывали разные истории. А утром “старый” экипаж отправлялся в обратный путь. И Келлен садился в другой. Не считая закончившийся книги, путешествие шло гладко. И лишь однажды за это время, где-то на середине пути Келлена, попалось одно бродячее умертвие. Которого тут же и навеки упокоил солдат, приставленный к экипажу. К концу пути солдат стало уже двое. И так он попал в Слезокамень, маленький город далеко на северо-западе от столицы.

Скрытый текст - Часть 4. - Воспоминания профессора. Слезокамень (1к пока что):

На въезде в город стража мельком заглянула в повозку и пропустила дальше. За стеной, едва достигающей высоты в два метра, ютились одноэтажные домики. Экипаж остановился почти сразу за воротами, на небольшой мощеной площади. Выйдя из повозки, Келлен осознал смысл столь скорой высадки - грунтовая дорога сильно размокла после дождя. И такая картина повторялась везде, куда доставал взгляд. Оказалось, что Слезокамень - захудалый городишко. Даже по не привередливым меркам учителя Келлена. А он объездил многие неприметные местечки. Спасибо Университету за эту медвежью услугу. Но и полной дырой, у Келлена назвать этот городок не поворачивался. Хоть какой-то достаток все же имелся у жителей. Попутчики в карете уже все уши ему прожужжали о здешних соляных приисках. И казалось, что даже воздух тут провонял солью. Именно он то и был основным видом прибыли здешних людей.

Келлен шел в направлении, указанном стражником. Этот часовой любезно потрудился начертить условную схему на бумажке с адресом. Келлен уже оставил все попытки не запачкаться в дорожной грязи. И на левой штанине брызги грязи умудрились добраться даже до колена. Крайне непривычная неприятность для молодого преподавателя, привыкшему к мощеным улочкам столицы.