Олег с трудом узнал в нём молодого проповедника с площади. Всё его лицо было в кровоподтёках, на нём начали проступать синяки, а губы превратились в кровавое месиво. Заплывший глаз бедняги приоткрылся.
— Кто тебя так?
— Йохан...— прошептал проповедник.
— За что?
— Патриарх… я не знал… все часовые… были из наших… — ценный свидетель испустил дух.
— Ну что там? — спросил Марек, он придерживал еле стоящую на ногах немолодую женщину, покрытую грязью и ожогами.
— Умер, — ответил Олег, — он успел сказать что-то патриарха и про то, что все часовые были из храмовых. Если я правильно его понял.
— Это Йохан его так обработал?
— Да.
— Это невозможно! — слабо возразила женщина, — Я видела, как он сгорел одним из первых.
— А тебе не померещилось? Йохан сказал, что это он тебя спас, — спросил Марек.
— Не знаю, — ответила Натали, — я уже ни в чём не уверена. Было так много огня и криков. Голова шла кругом от всего этого. Я была уверена, что толпа меня просто растерзает.
— Мы отведём тебя в Приют. Мария сможет о тебе позаботиться. А по пути ты нам расскажешь всё, что знаешь про патриарха и всю эту историю, — сказал егерь.
— Хорошо, — согласилась Натали, — мне уже всё равно куда идти. Правда, знаю я немногим больше вашего.
Олег взглянул на небо. Чёрный звёздный купол над погибшим Городом усеяли силуэты птиц. Где-то вдали послышался ритмичный бой барабанов.
— Надо найти детей и валить отсюда, — сказал Марек, — идём.
Они дошли до полуразрушенной городской стены. Егерь жестами сказал им спрятаться. Все трое прильнули к потрескавшемуся обугленному дереву и устремили взгляды на картину, развернувшуюся перед Городом.
Слушая зловещий бой барабанов, выжившие горожане в ужасе ждали. Вдали, меж деревьев начали скользить искрящиеся серебристые силуэты. Как и мрачные серые птицы, скользящие спешили собрать богатую жатву. Подонков видно не было. Зато виднелось приближающееся к Городу новое факельное шествие. Над этим грандиозным эскортом возвышались закрытые носилки.
— Это Пётр II, новый патриарх, — прошептала Натали.
Вглядываясь в размытые пятна и силуэты, Олег в который раз подумал о том, как много он готов отдать за очки. Остановившись, процессия расступилась перед носилками. Как только они опустились из них вышел и ступил на снег плотный человек невысокого роста. Будь Олег к нему поближе, он бы смог разглядеть маленькие щёлочки глаз, с подозрением взирающие на всё вокруг и плотно сжатый в капризной гримасе рот. Патриарх поднял к небу раскрытую ладонь и заговорил, на удивление низким басовитым голосом:
— Дети мои! В первую очередь, прошу вас оставить погибших и умирающих! Они так и не дождались своего судного часа, а ледяные демона этого мира уже спешат пожрать их тела! И если вы не хотите оказаться в их рядах, то подойдите поближе!
Второй раз повторять не пришлось. Горожане рванули в сторону Патриарха. Люди были слишком напуганы, чтобы оборачиваться на стоны умирающих. Олегу это показалось подлым, но он пытался хотя бы для себя самого оправдать поведение горожан паникой и тем, что он ещё весьма плохо понимает законы этого мира. Как только несчастные погорельцы добежали до храмовников, послушники с факелами окружили горожан кольцом, приготовившись отгонять скользящих. Впрочем, ледяные змееподобные твари проигнорировали линию обороны — их и так ждал богатый урожай из брошенных на произвол судьбы раненых.
— Где же черти носят Аргоса и других лесорубов? — задал вопрос в пустоту Марек.
Тем временем патриарх продолжил:
— Мы всегда с благоволением относились к Городу и к его жителям. Даже понимая, что вы сбились с пути. И в этот мрачный час Храм готов распахнуть для вас свои двери! Огонь принёс вам страдание, но вместе с ним и очищение, что есть большое благо. Ведь чем ещё может быть этот мир, если не Чистилищем наших душ? Перевалочным пунктом на пути к вратам рая? Последним экзаменом господним?
— Лично я пока жив, и у меня очень болит почти всё. — пробурчал себе под нос Олег.
Словно, услышав его слова, какая-то из толпы горожан возразила патриарху:
— Но мы живы! Мы чувствуем боль, холод, можем пораниться. Умираем в конце концов!
Неужели? — мягко возразил ему Пётр II, — Тогда скажи мне, дочь моя, когда ты последний раз ощущала голод? Не употребляла пищу по привычке, а действительно была голодна? Сколько человек может протянуть на одном мясе и не заболеть цингой? А дети? В этом мире хоть кто-то смог зачать и родить ребёнка? Пойдёмте со мной, я покажу вам единственно верный путь к свету.
Послушное стадо потерянных людей молча повиновалось ему. Патриарх, осенив всех каким-то непонятным знаменем, вернулся в носилки. Брошенные на снегу тела со всех сторон облепили скользящие, а птицы-трупоеды опустились на пепелище Города.
— Идём. Найдём Риту с Кайлом. — егерь извлёк из-за пазухи три небольших факела, — Держите.
— Ты не поверил ему? Этому патриарху? — спросил Олег.
— Нет. — ответил Марек, — Он, конечно, складно говорит, но оно всё не так. Нутром чую.