Недолго же конунг почивал на лаврах! Шумиха насчёт новой крепости быстро улеглась, да и толку хвалиться стенами, пока они не проверены на практике. Воины из-за скромного содержания и тяжёлых работ покидали хозяина. Некоторые, не скрываясь, уходили средь бела дня. Норманны – птицы вольные, одной силой не удержишь. А силы-то как раз у Рорика больше не было. Люди его покинули, люди в нём разочаровались.
Он внезапно понял, что остался совершенно один. Ни на кого не положишься. На Марису? Что в ней толку? Может её отец – этот ничтожный бонд – прислать зятю сотню копейщиков? Даже родить не может. Наследников, будущих защитников. Нет, Марису Рорик любил, но жизни в ней оставалось не больше, чем в засушенном на зиму яблоке. Ещё есть Хельги – смышлёный паренёк с ясным умом. Ребёнок! Без авторитета. Рулав – предатель. Понятно, почему он остался, сам метит в конунги. А Рорик ещё и помог ему, передав лучших воинов. Вот и осталось, получается, пить и дожидаться, когда Рулав, наконец-то, созреет для власти. Всё правильно, всё честно, в волчьей стае выбирают за силу, не заслуги. Но была и ещё одна сила, неведомая варягам. Местные!
Утром Рорик отправился на поклон к Гостомыслу.
– Вы, наверное, уже знаете о моей беде? – спросил конунг.
Они сели за столом, и кроме слуги, с ковшом подающего медовуху, никого больше не было.
– Какой именно? – усмехнулся Гостомысл.
Рорик едва подавил желание задушить этого самодовольного купчишку. Но сейчас только этот человек мог спасти положение. Вопрос только в том, как его убедить это сделать.
– Я уже немолод, и мне давно пора задуматься о наследнике. К сожалению, с этим-то и проблема. Родни у меня нет, случись что, и передать некому.
– А что, много есть чего передать? – насмешливо спросил старейшина.
– Разве добро когда-нибудь бывает лишним?
Чаши показали дно, и слуга ковшом долил мёда. Рорик коснулся губами сладковатого напитка. Чего только не выпьешь, когда другого нет.
– Моя жена бесплодна, – продолжил конунг. – Горе высушило её чрево.
– От меня-то вы чего хотите?
И снова тишина, разбавляемая прихлёбыванием. Рорик старательно подбирал слова. Он понимал, что у него есть только одна попытка.
– А как у вас дела с наследниками?
Старейшина продолжал ухмыляться:
– Не жалуюсь. Один сейчас шкурки в лесах скупает, другой помогает в лавке. Дочерей вот раздал, не без приданого, естественно, породнился с кнезами.
– А как же поживает ваш средний сын?
– Средний?
– Ну да, тот, что уплыл за море. Слышал, он вступил в ряды викингов, морских скитальцев, и прошёл всё Варяжское море. За храбрость соратники выбрали его ярлом. Средний сын много повидал, но зов к дому оказался сильней и он вернулся. С отрядом воинов, проверенных в битвах. Никем не узнанный, однажды он был призван править.
Гостомысл почесал голову. Он уже чувствовал себя заметно охмелевшим.
– Зачем это вам?
– Лучше подумайте, как возвращение сына будет выгодно вам.
Старейшина поднялся из-за стола. Пошатываясь, Рорик последовал его примеру. Они стояли напротив друг друга, оба высокие, крепкие люди. И оба немолодые. Рорик – почти старик и Гостомысл, настолько вошедший в роль мудрого деда, что уже и впрямь чувствовавший тяжесть времени.
– Сколько же вам было лет, когда я родился? – спросил Гостомысл.
– А какая разница, батюшка? Какая вам, собственно, разница?