Показать сообщение отдельно
  #8  
Старый 08.03.2017, 21:07
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Скрытый текст - 2:
Вечная тень придавала снегу серый оттенок, а метель скрывала линию горизонта и далёкие горы, поэтому всё вокруг казалось единым с облачным небом. Продолговатые чёрные камни, врытые в землю, даже в такую пургу показывали, где пролегает дорога, а ледяные синие столбы в человеческий рост обозначали границы сословий. Больше взгляд не мог ни за что зацепиться в округе – белым-бело и пусто-пусто на ледяной равнине Скорлупы. Хотя поговаривали, что этот клочок земли перенаселен и уже деревушки негде строить, не то что города. Несс всегда этому удивлялась, взирая на свободные просторы, но тонкости земельной политики её не интересовали.

Новёхонькая карета скрипела, кони шумно фыркали, стремёна бренчали, а там, где снег был не очень глубоким, копыта и колёса неожиданно гремели о каменную тропу. Кутаясь в накидку из рысьего меха от холода и немного из-за страшных завываний ветра, Несс поддерживала синее пламя: подкладывала кристаллы в решётчатую лампу, которая раскачивалась под потолком кареты и сыпала яркими бессильными искрами. Иногда неразборчиво кричал на лошадей кучер, но в основном после привычной домашней суеты десятидневная поездка казалась страшно тихой, спокойной и заунывной. Несс остро нуждалась в общении, нежели тупиковым мыслям наедине с собой; малообразованный да ещё глуховатый кучер наскучил ей ещё в первые минуты пути. Теперь она уже готова была вешаться. Приходилось то и дело напевать себе под нос, да успокаивать тем самым тортиглий, которые плескались на сиденье в бочонке и с ума сходили от качки.

Ещё был рысёнок Кыс, которого Несс держала на руках и поглаживала днями напролёт, но он почти всё время спал. В поездке его тоже укачивало, он растерял всю свою прыть и бодрость. Отец Несс – один из самых знатных баронов шестого сословия, владелец одного из сегментов Паутины Лорда Паука – зарабатывал большие деньги на разведении рысей. Продавал их мех по огромным ценам при почти полном отсутствии конкуренции. Весь земляной надел состоял из вольеров для крупных кошек. Мать Несс в свободное от развлечений время организовывала экскурсии по этому зоопарку, и они были достаточно популярны – даже семейства других баронов приезжали погостить ради этого.

Со стороны это всегда сопровождалось удивлением и порицанием… Разводить рысей? Ещё бы драконов разводить додумались! Все сразу спрашивали – где же барон берёт столько мяса для животных? В этом была небольшая хитрость, до которой додумались немногие, поэтому сильной конкуренции у отца Несс ещё не было…

В Скорлупе говорили: «преисподняя переполнена, реку мёртвых сковало льдом». Здесь люди иначе относились к смерти, чем в других землях – всего лишь как к промежуточному этапу, и это было отнюдь не слепой верой: как раз именно своим глазам верили, ведь здесь загробный мир можно было воочию лицезреть с помощью синего огня, дурман-травы или другими способами. Некоторые призраки даже умели на время становиться видимыми для живых; так что Скорлупа – не лучшее место заводить любовников после преждевременной кончины партнёра. Или надеяться, что покойники молчат, что унесут с собой истину в могилу. Убийство здесь редко сходило с рук.

Конечно, большинство предпочитало хоронить трупы: по звериным инстинктам закапывать всякую испорченную гадость подальше от глаз и ноздрей. Только вот в Паутине зачастую требовалось сначала долбить лёд, да и землю копать в этом холодном краю – совсем не плёвое дело. 

Новая привилегия человека разумного – сжигать людей. Не все умершие были к этому морально готовы, да и древесина на ледяном острове была довольно редким и ценным ресурсом. А ещё так поступали гхарги – и со своими, и с врагами, что отпечаталось мрачным символом в народной памяти после былых войн.
Конечно, богачи могли позволить себе любой каприз за счёт импорта из других миров. 

Были и другие способы – например, отправлять труп в лодке в открытые воды, как поступали многие народы в чужих мирах. Только вот если он тонул – то вода или рыбы страшно обезображивали его (вездесущие призраки легко такое находили даже на дне тёмных вод), а если продолжал плыть – то либо искажался от Рашмы, либо кормил бестий на тёмной стороне Скорлупы. Что тоже не очень приятные варианты для жителей любого сословия.

Но порой тела просто замораживали, чтобы решить их судьбу позже: призраки зачастую никак не могли определиться, что делать со своей бывшей оболочкой. 

Многим было всё равно: «пускай забирают себе, если им так надо, мне плоть уже не нужна!»

Многие даже настаивали: «пускай этот разлагающийся ужас побыстрее уничтожат!»

Многим нужны были деньги барона: «Этот безумец хочет купить тело мертвеца! Бесполезный труп! Это же лучшая сделка в моей жизни! Извини, бабуля, но ты просто сейчас в шоке и не мыслишь здраво, память о тебе и твоя душа никак не пострадают, ведь с этим мусором ты уже никак не связана! Это как прибираться за больным… А кто-то готов этот материал вообще купить! Нет, он не некромант, бабуля…»

Естественно, отец Несс, будучи бароном в сегменте пятого сословия, покупал тела простолюдинов из более низких сословий – например, из десятого, там вообще можно было купить целую телегу трупов за сущие копейки. Он часто шутил, что при желании мог бы там за столько же даже заказать свежих на свой выбор. 
Только приходилось проверять их – а не больны ли они чумой или каким-нибудь другим популярным нынче недугом в низких сословиях. Поэтому при дворе всегда было в почёте семейство слуг-знахарей: некоторые из них ухаживали исключительно за животными и контролировали, питаются ли те здоровой безопасной пищей.

И лишь немногие умершие осознавали природу во всей её естественной красе и готовы были отдавать тела с полным пониманием того, что их ждёт, и только ради этого занимались доставкой блюд из себя, как прочие отдавали барону своих умирающих или уже почивших домашних животных. Многие в семействе и окружении отца Несс уже даже завещали своим телам ту же участь.

В общем, рыськи не голодали, а духи, бывшие владельцы тел, на них зла не держали. Ну, возможно, кроме зверюшек, чьё мнение никто не спрашивал. Однако призрачного мира для животных либо не существовало, либо жители Скорлупы ещё не научились его видеть. 

Синий огонь не согревал, не освещал, зато оголял ранее скрытый призрачный мир. Поскольку Несс держала путь не одна, теперь она могла рассмотреть попутчицу. В богатом облачении красно-золотой расцветки, немного старомодном, но изящном, вызывающем и уж точно слишком лёгком для климата Скорлупы перед ней в карете сидела Муна – при жизни известная куртизанка для богатых аристократов, танцовщица, певица, художница… За этой массой увлечений имелись отнюдь не выдающиеся таланты, скорее ветреность, постоянная смена интересов и прекрасные телесные формы, которые всё окупали. Муна не ощущала холода, точнее ощущала совершенно иной холод, укрыться от которого никакая одежда не помогла бы.

Она умерла около пятидесяти лет назад. Но в мире Скорлупы мёртвые души оставались в виде призраков и продолжали в каком-то роде существовать и докучать живым. Полупрозрачные, неосязаемые, но всё такие же, как при жизни.

- Тратишь кристаллы из-за скуки! Расточительство! – с улыбкой сморщила носик Муна. – Что говорил про экономию твой отец?

- Отцу это по карману сильно не ударит, - ответила Несс, холодно глядя на ледяной покров за окном кареты. – Да и сам напросился. А в Храме Наук они будут не нужны, сама говорила…

- Да, будешь головой биться, чтобы больше не видеть этих вездесущих призраков.

Действия синего огня в лампе хватало, чтобы раскрыть призрачный мир в карете, но за её пределами эффект резко ослабевал: Несс замечала лишь смутные силуэты охранных призраков, что мчались рядом с каретой на почтительном расстоянии, чтобы не докучать дочери барона. Вместе с ними летели фанаты Муны, её «вечные сталкеры»: кто-то был близок к ней при жизни, а кто-то добился близости к богине лишь после смерти. Они пританцовывали, отставали или забегали вперёд, взмывали вверх, невысоко в небо, кружили над каретой вихрем, спускались вновь…

- Бедная девочка, - цокала язычком Муна. – В таком нежном возрасте такие резкие перемены. Но тебя несложно понять.

- Что тут понимать? Родители заточили дочь в рабской клетке. 

- Опять эти громкие слова. Это не клетка, а удобная карета, и ты провела здесь всего ничего. Тебе ещё рано судить о времени, о вечности…

- Они сослали дочь в далёкие земли, в другое сословие! 

- И это сословие более знатное. Ты попадёшь в по-настоящему элитное общество.

- Все будут смотреть на меня свысока.

- Но когда ты вернёшься домой, ты сама на всех будешь смотреть свысока, - подмигнула Муна.

- Какой мне с этого прок? И вернусь я старухой!

- Обучение в Храме Наук займёт шесть цинадских лет, а ты будешь там самой молодой. Для тебя делают исключение. Оцени хоть это, глупенькая. А вернёшься матёрой волшебницей!

- Целительницей! Всегда мечтала! Очень интересно!

- Ты ещё не знаешь, на что способны даже простые целители Храма Наук.

- Пха! – бросила полный недовольства смешок Несс и продолжила дуться. – Меня просто вышвырнули из дома! 

- Воспринимай это как побег от родителей. Теперь-то они тебя не достанут.

- А я по ним и не буду скучать!

- А по Лодесу будешь? – хитро сощурила глаза Муна. 

- Заладили вы все с этим Лодесом! – Несс скрестила руки на груди. 

Иногда она думала, что больше хотела позлить родителей, чем всерьёз флиртовать со слугой. Сын конюха, конечно, понимал, чем это чревато для него, вовсю избегал близости, но разве у него были шансы?
Противостоять ей – Несс? Нет, если растить деву в суровых оковах приличий и этикета, пичкать сказками о прекрасных принцах, но при этом уже в раннем возрасте готовить почву для выгодного союза, предлагать не мужей, а самых настоящих боровов… Но Несс перегнула палку. Начала приводить Лодеса на ужин, на пиры, появлялась с ним на людях. А ведь что с этим поделать? Лодес был не первым, целое семейство слуг пришлось изгнать обратно в Уф, когда родителям показалось, что один из парней приударил за их единственной дочерью, и никакие плети не помогали. Но вскоре оказалось, что проблема была в их дочери. А семейство слуг-конюхов в этом холодном краю было довольно ценным и необходимым для торговли. 

Последней каплей для родителей, наверное, стал тот прилюдный поцелуй Несс и Лодеса на похоронах тётушки. Тётушка просто взбесилась в своём призрачном обличье, что не все восприняли эту важную церемонию должным образом всерьёз. Подняла ор, всё это разлилось грязными слухами чуть ли не по всей Паутине, поэтому родителям пришлось что-то делать. Решили отослать дочь обучаться в иное сословие, да ещё в академию при самой Цинаде… Благо средств и связей хватило такое провернуть. Родители надеялись, что Несс хотя бы в будущем оценит это.

- Ничего, - сказала Муна. Призрак, которая знавала при своей жизни отца Несс и которая вызвалась по былой дружбе сопроводить девицу в Храм Наук. - Глядишь, среди магов кто-нибудь приглянётся!

- Ага, среди целителей. И старых буревестников. Ха, молодые буревестники вообще бывают?

Муна рассмеялась вместе с Несс. 

- Не встречала. Нужно будет это запомнить! И проверить! 



Скрытый текст - 3:
Недолгая дорога вилась-вилась, да привела из Предола в Храм Наук, что у подножья Грандуа стоял – величайшей горной цепи в этих землях. Показавшись из-за скал с яркими белоснежными вершинами, окутанная сверкающей морозной дымкой, академия магов предстала во всём величье. Плоские крепостные стены, местами покрытые коркой изо льда, смотрелись чужеродно в краю бесформенного камня. Взгляд невольно скользил по ним до самих небес, где даже светлым днём буйствовали полярные сияния. Табун облаков несло мощными ветрами к югу, сквозь них стрелял лучами Рашма-Никогда-Не-Заходящий. Звезда, неспособная согреть столь хладный мир. 

- Не смотри на снег. Ослепнешь.

Так говорил человек с тёмно-серой бородой, и всё время щурился. Гаолин внимал советам, прочитав большой опыт в этих бледно-голубых глазах под косматыми бровями. Сын сапожника уткнул взор в деревянный пол телеги, о который звякали цепи, когда она подпрыгивала на колдобинах. 

Вместе с ним ехало шестеро заключённых, скованных по рукам и ногам. Два понурианца, один реадемец, остальные из Предола, включая Гаолина. Воры, убийцы, предатели. Поди разбери, кто есть кто. Сын сапожника только про себя знал – что ни в чём не виноват, просто с дурной компанией связался, которая подвигла его на продажу дурман-травы. Казалось, в Предоле с законниками всегда можно было договориться, вопрос стоял только в цене. Но один раз не свезло. 

В тюрьме даже двух перстов не отбыл и славно: убила бы цинга или заточка. Самым здоровым узникам предлагали отправиться в Храм Наук для испытаний новых заклинаний. Выбор несложный, иной раз глотки друг другу резали в борьбе за место. Гаолину руки марать, к счастью, не пришлось.

- Только станешь инвалидом, так сразу же отпустят! – рассказывал худощавый реадемец с ухмылкой. – На волю. Я серьёзно. Моему собрату лишь руку отхватило. По локоть. И свободен на все четыре стороны. Фиу! Только следы и видно. 

По локоть. Гаолин задумался, глядя на свои ободранные руки, закованные в цепи. Не худшая участь. Он бы на такое согласился.

- А я слышал, там помирает тоже много, - говорил седой предолец, скребя ногтями воспалённую шею. – Слышал, там трупы так и сваливают в кучу в горных снегах. Не хоронят, земля твёрдая как камень. Так замерзают.

- Враки всё. Сжигают, - молвил предолец с тёмно-серой бородой. Его предплечья покрывали неразборчивые тёмные татуировки. – Лишних хищников им привлекать не нужно разбросанными телами.

- Ты бывал там что ли, Серовлас?

- Много где хаживал. Не в этом дело. Я их породу знаю. 

- Что за породу?

- Магов знаю. Эти их Храмы Наук в других мирах видывал.

- Тьфу! – Малец по кличке Гниль вытер рот рукавом грязной робы. – Лучше родиться шлюхой, чем сраным волшебником! 

- Ими не рождаются, а становятся.

- Много ты знаешь! – показал гнилые зубы и дёсна собеседник. 

- Уж поболей твоего, - спокойно ответил Серовлас, широко улыбаясь.

Гаолин даже не напрягся в ожидании потасовки, ведь знал, что никто не хочет выйти из неё безбилетником; никто даже отмычкой не баловался, хотя после тесных казематов все с любопытством оглядывали местность вокруг, подумывая о побеге. Побыв недолго в тюрьме, он понял, что там не случается драк без веских причин. А подобные словесные перепалки – лишь гавканье, проверка на крепость духом. И лучше не показывать слабину.

- Херовы маги… - ворчал и мелко плевался Гниль. – Испытывают своё дерьмо на таких как мы! Дикарство! Они там все умалишённые!

- Может, тебе достанется лечащее заклинание, - улыбался Серовлас. – Глядишь, поможет…

- Тогда на нём будут испытывать следующее, - сказал седой. – Пока не покалечит его. Пока не покалечит…

- Только тогда отпустят… - пробормотал Гаолин. 

Отпустят. Прямо не верилось. Неужто и вправду свобода так близка? Никакой грозящей виселицы, никаких сырых темниц и ожидания получить нож в спину… Блаженные мысли, рановато в них углубляться. Нужно оставаться начеку. 

Храм Наук нависал над ними тёмной исполинской глыбой, дорогой в переливающиеся зелёным небеса. Узкие высоченные арки врат и бойниц, шпили на тонких башенках – стиль укреплённых святынь, пришедший из Цинады. Стены с первого взгляда казались неприступными, но Гаолин догадывался, что простых солдат тут не много. Если что и защищало это место, то какие-нибудь мощные заклинания. И протекторат Предола. Всё-таки это земля не последнего королевского барона.

Мимо заключённых к вратам Храма Наук промчалась карета с какой-то знатной особой внутри. Наверное, там горел синий огонь, потому что с ней была видимая компания призраков. Любопытное почти детское личико мигом оценило обстановку и спряталось за шторками, но мужики загалдели. Девушка!

- Ух какая! – потирал руки Гниль. – А мне здесь даже начинает нравиться!

Храмовники-стражи в золотистой форме поглядывали из бойниц, переминались с ноги на ногу у ворот и во внутреннем дворе. Приезжих гостей встречали десятки человек, а в остальное время, видать, грелись в хижинах, оставляя под открытым небом считанных часовых. Из дымоходов тянулись белые столбы, растворяясь на фоне заснеженных улочек и крыш.

Солдаты потащили за цепи, выволакивая свору заключённых из крытой телеги на лютый мороз. Ветра меж высоких стен было немного, лишь изредка взметало снежную крупу с насыпей, да трепало знамёна с изображением паука.

- Отборное мясо, - шутили солдаты, подгоняя узников.

- Ноги отморозят, - кто-то указал на тряпьё, которым были обёрнуты ступни новоприбывших.

- Ноги-хреноги! – ответили ему. Но никто задерживаться на морозе не хотел. Потащились в тепло казарм.
Когда привели к тюремным камерам, преступники загоготали, начали шуметь. Таких условий они не ожидали. Просторные комнаты, каждому своя. Магические светильники, столы с пергаментом и кусками угля, чистые постели. Новые робы даже выдали, которые где-нибудь сошли бы за дворянскую мантию. А самое главное: тепло и съедобная похлёбка.

- Такого даже в тавернах не видывал!

- Живём по-цинадски! Вина бы ещё! 

- Я готов тут любой срок мотать!

Стражники даже не приказывали заткнуться. Приходили, проверяли, кормили, одевали, уходили. Гаолин тоже радовался новой обстановке. Разлёгся в душистой постели, уставившись в гранитный потолок и отдавшись расслабляющим мыслям о своё будущем, о предстоящей свободе. 

Только Серовлас мрачно смотрел из камеры напротив. И остальных пытался усмирить. Не нравилось ему всё это. Не верилось, наверное. Отвык, пожалуй.

Приходили и женщины взглянуть на незнакомцев. В Храм Наук мало кто приезжал, истосковались здесь по новым лицам. Узники даже договорились вести себя прилично в таких ситуациях, руки лишний раз через решётки не тянули, чтобы не спугнуть такое счастье. Но всё равно порой срывались, хохоча и придумывая пошлые колкости. Дамы разные хаживали, от молодых кокеток, прячущихся друг за друга, до матёрых ведьм. Ученицы и их грозные учителя. Одна такая вся кривая и хромая со стражниками внутрь заходила к каждому, раздевала бандитов, проводила полный осмотр, только это уже было без всякого задора. Будто свинью на убой выбирала. 

Гаолин здоровее и моложе всех выглядел, хотя Гниль по возрасту такой же был, но по виду и не скажешь. Тюрьмы, как и войны, старили людей. 

- Этот первым пойдёт, - сказала ведьма, указывая на Гаолина. Её постоянно кривило верхней половиной тела в бок. Такого странного недуга сын сапожника не знавал.

- Значит, первым выйдет на волю! – подал голос седой предолец из соседней камеры.

Гниль недовольно вскричал:

- У него сосулька что ли длиннее? Не того выбрала, красотка! 

- А это правда, что нас отпустят скоро? – спрашивали другие узники.

- Вы кровью расписывались, - шипением ответила она. - Не читали условия что ли?

Конечно, кто-то читал сам, а другим читали, если не умели. 

- А скоро заклинания испытывать будете?

- Скоро.

- А они опасные?

- Этого никто не знает. 

- Что же вы знаете? Разве это человечно? Почему бы не попробовать сначала на животных?

- Мы и на животных пробуем. Но многое действует только на худших из зверей. Так уж затевались эти заклинания.

- Долбаные маги! Гнев Сотни Богов на вас! 

Гаолина оставили ещё на одну ночь в камере перед Испытанием. Дали сытный ужин, но еда плохо лезла в горло. Гаолин не знал, радоваться или плакать. Казалось, что это проводы осуждённого на смертную казнь. Поспать тоже не получалось. Мешали соседи, травящие душу россказнями о том, что может ждать на Испытании.


Последний раз редактировалось Vasex; 23.03.2017 в 00:07.
Ответить с цитированием