[Призрак пера]

Не прошло и полгода, как отзыв от "Бета-версии" добрался. Нет, правда же не прошло - значит, успели.

Скрытый текст - Показать:

Призрак пера: Прочитал все три представленных на конкурсе рассказа для более полного понимания, но говорить буду в первую очередь всё-таки об этом. Что мы имеем? В первую очередь, по моему мнению, рассказ приключенческий, рассчитанный на слежение за сюжетом и событиями.
Если же вытащить на свет критический идею, то я вижу ее в том, что туда, где царит равнодушие, безразличие к ближнему и его бедам, нежелание помочь, даже если это равнодушие вроде бы сыто-благополучное... Туда, где не думают о будущем в погоне за сиюминутным и лишь «довлеет дневи злоба его»...
Туда приходит Ад.
Так ведут себя прохожие, проходящие мимо танцовщицы и нищего. Так ведет себя Орден Света, закрывающий глаза на последствия своих действий. И... это, собственно, всё. Упоминается об общем равнодушии и заторможенности, но они не особо чувствуются, потому что большую часть времени герой проводит в подвалах и общении с теми, кто не равнодушен и не затоморжен, а наоборот – пытается быть начеку. То есть вроде мысль-то донесена, но донесена как-то немного вяло, она обозначена в тексте, но по-настоящему не прочувствуется. Надо ли это рассказу? Не знаю, но раз автор подал его на разбор идейно смыслового содержания, то, наверное, ему интересно, как развить эту сторону произведения. Может, стоит показать еще какой-нибудь эпизод в середине, а может, и нет, просто акцентировать то, что есть.

Irin Eagle:
Идея: бороться с нечистью, чтобы бороться.
Сюжет: если исходить из того, что это должно быть прологом к достаточно большой вещи (как заявлено в авторском комментарии) – сюжета нет.
Пролог – (от греч. prologos – вступление) – вступительная часть литературного, театрального и музыкально-сценического произведения. В литературном (театральном) прологе рассказывается о событиях, предваряющих и мотивирующих основное действие, или разъясняется художественный замысел, эстетическое кредо автора. Мне нравиться ещё один перевод – предмыслие, то есть текст содержащий намёк на основную мысль всего романа. Некий намёк присутствует в последних фразах, но он странный: победа невозможна, но некоторые ещё трепыхаются. Автор, вы уверены, что кому-то будет интересно читать о бессмысленных действиях? По определению пролог должен содержать некое предваряющее всё повествование действие. В тексте же даётся кусок повествования. Путешествуя из ниоткуда в никуда герой пытается помочь кому-то и уничтожить или попридержать нечто. В одной фразе четыре неизвестных и одно предположение. Не много ли для пролога? А если сюда ещё подключить вопрос названия: что должен успеть герой? Спасти жителей? Ну, кого-то спас. Предотвратить ритуал? Успел, но это ничего не дало. Нечисть всё равно захватывает город. Убежать из города? Убежал – иначе бы этот текст не назвали прологом. Может, успеть найти средство борьбы, либо примирения, коль борьба невозможна? Хотя есть такой приём – начинать повествование с конца, а потом разворачивать сюжет к началу событий. Но для «конца» в рассказе слишком много непоняток, намёков. И вопросов, остающихся без ответа.

Призрак пера
Перейду к выразительным средствам, тем более, что тут претензии и к тому, что касается донесения сюжета, и к тому, что касается донесения идеи – одни и те же. Основная из них растёт из мысли: наши недостатки – продолжение наших достоинств. Речь об авторском стиле.
Он довольно узнаваем, и это хорошо. Более того, он сам по себе неплох и имеет место и право быть. Такой ровный поток мыслей, как бы зеркало сознания героя, приправленный изрядной иронией. Читать в целом приятно, но... Местами фича превращается в баг.
Во-первых, всё-таки слишком ровно. Мне давно уже говорила знакомая, которая училась в художке, что им указывали – когда делаешь штриховой рисунок, линии не должны быть слишком ровными и одинаковыми. Где-то становиться толще, где-то тоньше, где-то и вовсе прерываться. Иначе взгляд зрителя будет скользить вдоль них ровно, с тем же равнодушием, с каким жители городка проходили мимо Августы. Нужны неоднородности, чтобы зацепить, приостановить внимание. И такое ровное повествование позволило бы даже лучше такие неоднородности выделить. Есть ведь знаки препинания, кроме точки, запятой и знака вопроса. Есть тире, есть многоточия... Есть восклицательные знаки! В ключевые моменты мыслеречь героя может взорваться ими, стать краткой, обрывистой резкой, привлекая внимание!
И отдельная важная мысль может быть абзацем из одного предложения.
Тогда ровный стиль был бы настроением, отличным фоном, на котором сверкают вспышки эмоций.
Можно, конечно, сказать, что герой (который явно не обычный человек) слишком много прожил и не испытывает острых эмоций, даже когда его бьют по голове, когда он просыпается в темнице. Даже когда происходит прорыв Ада. Возможно. Но скажите, автор, как вы хотите, чтобы автор посочувствовал вашему герою и проникся настоящей тревогой за мир, за город – если сам герой-рассказчик их не испытывает? Если не прорываются эмоции иначе, как в виде отстраненной иронии или сухого диагноза «всё плохо»? Увы, не испытает тогда особых эмоций и читатель, а без зацепки эмоциями впечатление обычно довольно ровное и недолговечное...
Рассказ называется "Успеть". Герой пытается предотвратить прорыв. Ощущаем мы то, что он действительно всей душой стремится успеть? Не ощущаем. Только мысль – а надо бы... Ну не успел и не успел, бывает. Трава-то как называется?
Спасся мальчик, не спасся – сколько их было таких? Кажется, что он ввязывается в борьбу просто потому, что так привык и так надо, уже давно растеряв эмоции. Как уже говорил, допускаю такой образ, но поскольку мы видим мир только его глазами, и взгляд получается почти равнодушный, и ощущения читателя тоже.
Поэтому над чувствами героя и их проработкой тоже надо бы подумать.
Заодно, по этому рассказу не слишком заметно, но по всем трем видно – реплики разных героев в прямой речи практически не отличаются по стилю, как будто говорит один человек разными голосами.
Подчеркну еще раз: сам узнаваемый авторский стиль – это не недостаток, а особенность, которую стоит сохранить. Но при этом уметь его украсить и разнообразить.
Знаю, что на этот раз уделяю вопросу языка больше внимания, чем принято в «Бете», но на мой взгляд, и с идеей, и с сюжетом, и с миром у автора всё если и не блестяще, то, по крайней мере, весьма неплохо. Провисает именно донесение до читателя с помощью языковых средств, выделение ключевых в эмоциональном, сюжетном и идейном отношении моментов.

Dr.Watson:
А мне как раз понравился контраст гибнущего мира и практически запредельного ужаса происходящего – и абсолютное ироничное спокойствие главгера, чьими глазами весь этот ужас показывается. По мне – так этот контраст только подчеркивает и усиливает всё, что нужно.
Может быть – недостаточно. Но усиливать и подчеркивать тут необходимо с другой стороны – если добавить герою эмоциональности, пусть даже и местами – станет только хуже! Причем намного.
Тоже прочел все три рассказа – просто не удержался, слишком понравился первый прочитанный, и при этом же слишком не понравился его финал. Вернее – полное отсутствие внятного такового. Хотелось узнать – а что же дальше-то? Это, кстати, отличный посыл, автор молодец.
«УСПЕТЬ», кстати, на мой взгляд – самый слабый рассказ из трех. Но слабый не из-за малой эмоциональности героя, отнюдь! Вот это непрошибаемое спокойствие – оно как раз и есть главная изюминка рассказов, оно привлекает, цепляет, царапает. Это ведь практически Геральт, та же структура, тот же герой. Только лайт-версия.
А теперь давайте попытаемся разобраться – почему же именно лайт-версия?
Упоминая Геральта, я имею в виду, конечно же, самые первые рассказы, перевертыши известных сказок. У Громыко в ее Ведьминых байках ведь то же самое – первые байки великолепны, пронзительны, психологичны и философичны, далее – мыльная опера. У Сапковского то же самое, ну разве что с поправкой на более широкую и не только дамскую аудиторию.
Но это все не мешает именно первым рассказам быть великолепными – ни там, ни там. Так чего же не хватает трем представленным рассказам до уровня мирового шедевра?
Не могу отвечать за всех, отвечу лишь за себя – размера
Они слишком малы – а потому и не могут быть глубокими, нет места. Я понимаю, что это, как и манера письма рублеными фразами – попытка угодить мифическому клиповому сознанию современного читателя-зрителя, который по утверждениям маркетологов по уровню восприятия не отличается от семилетнего ребенка и не способен воспринимать фразы длиннее пяти слов и тексты длиннее двух страниц. По мне, так это опасное заблуждение – идиоты были всегда, но зачем же изначально абсолютно всех читателей записывать в эту прискорбную компанию? Автор умеет писать, стиль хорош – но создается впечатление, что текст специально упрощался и укорачивался для удобства читательского восприятия, а вот это уже не есть хорошо. На авторе, тем более сильном, лежит столь же сильная ответственность – поднимать читателя до своего уровня, а не опускаться самому до его предположительного. Нет, я не утверждаю, что автор сильно разжевывает – наоборот, остается многое на додумывание, и это прекрасно! Это стимулирует работу мозга. Но – укороченная форма, причем укороченная за счет глубины – не есть гут.

Еще мне в «УСПЕТЬ» не хватило живых положительных персонажей. Кроме главгера, который откровенный ведьмак, а значит и не совсем уже человек, остальные – функции. Все монахи воспринимаются скорее силами природы, а не сообществами живых людей. Они – декорации, функции, долженствующие выполнить ту или иную задачу, не более.
Их убивают – а читателю их не жалко. И правильно – с какой стати жалеть функцию?
Вот тут я не соглашусь с Призраком – герой сам может их и не жалеть, на то он и герой. А вот читателю жалко должно быть. Иначе нет сопереживания и всему рассказу в целом.

Призрак пера:
Вот при выбранной подаче я не знаю, как сделать, чтобы читатель их жалел. Мы видим только глазами героя.
Геральт идет от третьего лица, а Вольха эмоциональна.
Я уже писал о ровных линиях и фоне и уверен, что фон должен способствовать выделению первого плана, а ровные линии – иногда прерываться. А если не за счет эмоций, то за счет темпа повествования или описательности или еще чего-то. А так и задержаться не на чем, в том числе и для сопереживания.

Dr.Watson:
Вольха эмоциональна, местами даже чересчур, потому и говорю, что это более узко ориентированные тексты.
Геральт – довольно условное третье лицо, фокал на нем все равно жесткий, мир мы видим его глазами – во всяком случае, в самых первых рассказах, которые я и имею в виду, и ориентироваться на которые предлагаю.
Опосредованное третье лицо – очень близко к первому, всезнающего автора в первых рассказах о Ведьмаке нет, он появляется лишь во второй книге.

Призрак пера:
По-моему, не настолько плотно. Я давно читал, но, кажется, там описываются действия Геральта – он пошел, на его лице отразилось и т.п.
Это позволяет отстраниться от героя немного. А здесь мы большей частью даже не видим происходящее, а слушаем мысли героя о нем.
То есть фокус повествования у Геральта, грубо говоря, в глазах, и иногда перемещается в мысли, а здесь – наоборот, это дает меньше возможностей читателю. По сути по большей части он ограничен выбором – принять мнение героя или встать к нему в оппозицию.

Dr.Watson:А Геральт, кстати, вовсе не условное третье – это хитрый прием отстранения, который позволяет автору, вроде бы ничего толком не скрывая, при этом практически ничего не сообщать. Не объяснять словами. Не рассказывать. Читатель должен обо всем догадываться по картинкам и действиям-словам героя, – который тоже ничего не объясняет (вот ведь подлец!), а просто действует и говорит, причем говорит мало и исключительно по делу.

Как сделать так, чтобы было жалко – это, конечно, задача... Знал бы прикуп – жил бы в Сити.
Не знаю.
Можно попытаться усилить контраст. Особенно между мыслерядом героя – и его действиями. Убедить читателя, что герой не просто циник – он мудрый циник, и спасать единицу, когда гибнут сотни нет ни малейшего смысла, и что единица эта вырастет и станет сволочью не меньшей, чем все прочие, и погубит, возможно, сотни, и что трепыхаться глупо и бесполезно... А потом все ж таки трепыхнуться – вопреки собственным словам, вопреки логике событий, вопреки рациональности, вопреки всему! – и таки спасти эту самую конкретную единицу. Возможно, даже ругаясь при этом на чем свет стоит и костеря себя самого последними словами – это был бы катарсис практически шварцевский.

Призрак пера:
Возможно, действительно просто стоит расписать подробнее, увеличив объем, чтобы сделать других персонажей не просто неписями. Это позволит менять темп, нарушая однородность повествования.
Ещё раз скажу, что в принципе согласен – стиль и манера героя мыслить – фича, а не баг, но нельзя же обходиться одним приёмом всё время.

Dr.Watson:
В «РАЗГОВОРАХ» и в «МИРНОМ», кстати, глубина намечена четче и есть хорошие или амбивалентные – но, главное, живые люди. И потому эти рассказы мне лично понравились больше. Они из-за этого получились более законченными, что ли, более цельными. Мальчишка-аптекарь, не смеющий предать своего преступного наставника, но жалеющий приносимых в жертву девчонок и опаивающий их сонным зельем – и тем самым нечаянно спасший всю округу. Кто он? Сволочь? Да безусловно! Герой? Тоже нет вопросов. Но главное – он человек. Он живой, ему веришь – и сразу же обретает достоверность и весь описываемый в рассказе мир. Юная ведьма, способная убить беззащитного путника, но не желающая променять брата на весь мир и коньки в придачу – тоже живая.
А вот аббат-библиотекарь – функция. Как и все его монахи. И – все. И нет доверия.

Irin Eagle:
По мысленному общению – мысль не может быть безэмоциональна. Общающиеся вкладывают в беседу интонации даже мысленно. Мысль-вопрос будет отличаться от мысли-утверждения и мысли-сомнения.


Dr.Watson:
Да и еще, совсем из памяти вылетело
Про траву. Вернее – ТРАВУ!!!
Ее столько раз и так торжественно развешивали, что это точно должно было оказаться всем ружьям ружье! гаубица! царь царей среди ружей!
И чё?
И ничё...
Да хоть бы она даже и камнем по кустам оказалась, и то хлеб! Но ведь нет же. Нет ничего, от чего бы с ее помощью отвлекали внимание – она просто трава и все. Для хохмочки антуражик такой.
Хохмочка вполне удачная, никто не спорит, и антуражик хорошо прописан, душевно. Да только в столь малом объеме тратить столько усилий на украшение... Ну не очень оно как-то, вот я о чем.
Не ошибка. И даже пока читаешь – нравится. Но вот прочитал – и остается недоумение: так причем тут была трава?

Irin Eagle:
Ждала, когда сыграет трава. Не дождалась. Даже название её автор нарочито не называет. Другие считают это интересным авторским ходом. Это было бы так в любом другом тексте, но не в фэнтези – жанр предъявляет свои требования – все развешенные ружья должны стрелять. Можно было предполагать – в траве вся причина происходящего в городе. Но возможен и противоположный вариант – только трава не позволила нечисти вырваться раньше.
Вывод. Если использовать этот текст в качестве пролога из него надо убрать все ссылки на неизвестные читателю моменты; чётким намёком указать, куда герой идёт, либо – зачем идёт, либо – с какой целью идёт.
Ещё вопросы:

Мне нужно в "Вилла Франческа"

– это что за место? В предыдущем тексте о нём не слова.

Сидим с Фалько за столом, закусываем, плотно так закусываем, как взрослые

когда это герой превратился в ребёнка?
Можно задать ещё пять-десять в зависимости от силы воображения. И кучу вещей додумать. Но представьте разочарование читателя, когда его «додумывание», основанное на ваших намёках не совпадёт с тем, что напишете вы.
Герои: ГГ представляется ироничным пессимистом, не рассчитывающем что-либо изменить. Битва проиграна.
Остальные персонажи намечены несколькими штрихами – рассматриваются эти личины, как функции для продвижения сюжета в нужном направлении.

Dr.Watson:
Насчет разговора за столом – это уже придирки пошли, ну правда, понятно же, что он просто взглянул на ситуацию чуть с точки зрения сотрапезника
И – кстати!!! – почему там не было травы?
Нет – ТРАВЫ.
Это должно было что-то значить? Если да – то что?


Призрак пера:
Автор написал, что хотел сделать не стреляющее ружье. Но хороший ли это ход? Не уверен.