[Татьяна Россоньери]

А меж тем возник еще один отзыв - о рассказе

"Сквозь звëзднии к терням"

Вспоминаю детские годы с теплотой в сердце и светлой грустью. О, моя юность, где ты? Куда ушли те беспечные дни, когда помыслы мои были чисты, а поступки исполнены той непосредственности, которая свойственна только душам, не замутненным житейскими невзгодами и тяжелыми думами?
С радостью и восторгом вспоминаю я уроки словесности, где постигали мы тайны литературного творчества. С каким упоением внимали мы голосу нашего учителя, приоткрывавшего перед нами завесу авторского замысла! В его простых разъяснениях было столько глубинного знания жизни, столько любви к своему делу и мировому литературному наследию, что мы готовы были верить каждому слову, каждому движению живой мысли. Но не этого хотел учитель, нет. Он всем сердцем желал, чтобы мы сами научились приподнимать эту завесу, влагал нам в руки инструменты, пояснял, как их использовать - и мы, дрожа от сладостного нетерпения, подступали к тексту и осторожно пробовали прилаживать, порой наугад и невпопад, эти странные понятия: композиция, стилистика, аллюзия...
Особенно загадочно для меня было слово «кульминация». От него перед глазами возникал скрученный из газетной бумаги кулек с ароматными жареными семечками. Видя наши тщетные старания дойти своим умом до смысла, учитель часто говорил: «Если никак не можете понять, о чем этот текст - ищите кульминацию. Это момент наивысшего напряжения в повествовании, момент, когда в сюжете и в сознании героя происходит тот перелом, после которого ему уже нет пути назад. Здесь коренится авторский замысел, который вы разгадаете, поняв кульминацию».
С этими мыслями и воспоминаниями подошел я к изучению мало понятного для меня конкурсного рассказа. Расписал его сюжет, наложил на него сетку композиции - и принялся искать момент наивысшего напряжения. Сначала я был уверен, что найду его в том месте, где герой делает запись о смерти своей возлюбленной - однако с удивлением обнаружил в этих фразах отчаянье не напряженное, а облегченное: герой знал, что ничем иным таинственная хворь не закончится, и разумом уже смирился с близкой кончиной Стеллы, только сердце его продолжало кровоточить от незаживающей раны. Тогда я обратился к эпизоду, где герой описывает свои чувства, когда находит Стеллу больной - но и здесь изменения нет, оно уже произошло…
Когда же? Когда он проснулся от воистину толстовского «арзамасского ужаса»? Но это скорее следствие уже произошедшего изменения.
Когда бродил по опустевшему городу и увидел сотни могил, в которых лежат теперь жители Энска? Но это потрясение не сродни тому, которое могло бы произвести на него неизгладимое впечатление.
Где же ты, кульминация? Где корень смысла? И как понимать скромному читателю финал, как понять изменения героя, если нет в рассказе предпосылок самого изменения?
Наконец бесплодные поиски наконец привели меня к странной мысли. Может, в порыве отчаяния или стыда «потешный барин» вырвал страницу, где описал то важное событие, произведшее на его душу неизгладимое впечатление? И читателю теперь остается только гадать, что означает появление насекомого из тела Стеллы: чудо перерождения? захват землян паразитами? или это безумие героя, так яростно боровшегося за свою жизнь - и не вынесшего одиночества?
С этим и пришел я к своему старому учителю, дабы поделиться своими догадками. Захлебываясь от волнения, говорил я о значении отсутствия кульминации и о тех смыслах, которые открывает нам это отсутствие - пока наконец не заметил туманную улыбку на губах старика.
«Вы смеетесь, учитель? Вы полагаете, я не прав?»
«Вы многому научились у меня, мой друг, - сказал учитель, разливая по чашкам ароматный чай, - но почему-то забыли о самом главном».
«О чем, учитель?»
«О том, что иногда банан - это просто банан, а кульминации может не быть оттого, что она просто не написана».

На данный момент отзыв последний, но, может, под занавес еще что-нибудь появится :)