|
Лавра Федотовича это затруднение наконец утомило, и,
прервавши оратора, он произнёс только одно слово:
- Неубедительно.
А. и Б. Стругацкие «Сказка о Тройке»
Внимание! Следующая программа содержит сцены насилия над литературным произведением, включая авторский замысел. Детям до шестнадцати смотреть не рекомендуется.
Убедительно просим вас увести от экранов особо впечатлительных поклонников рассказа «Станцуй мне об ушедшем»: дальнейший просмотр может вызвать сильное раздражение и спровоцировать появление ненужных мыслей.
Леди и господа, дамы и джентльмены! Приветствуем вас в нашем театре.
Зрители готовы? Ещё не поздно отказаться: вас поймут и не осудят.
Ассистент… зачем мне скальпель? Я вас просил? Ах, инициатива… Похвально, конечно, но – нет. У нас сегодня непростой экземпляр, тут скальпелем не обойтись. Будьте любезны охотничий нож. Да-да, вот этот. И, голубчик, подержите, пожалуйста, автора – только нежно и аккуратно. Мы, разумеется, действуем легально, с разрешения и во благо, но всякое случается. Авторы – народ нервный, ранимый. Иной, бывает, в обморок настропалится, а то и на защиту собственного детища кинется рьяно. Не отмахиваться же от него ножичком или скальпелем: мы личности не касаемся…
А вы, товарищи учащиеся, не стесняйтесь: подходите поближе. Иначе ничего не увидите и не поймёте. Непростая у нас с вами задачка. Смотрите-ка: вот экземпляр, который, как известно, экземпляру люпус эст. И выглядит привлекательно, и всё на первый взгляд при нём – ан нет, не воспринимается «на ура». Чтобы до причин докопаться, придётся по частям рассказ разобрать.
Вот, извольте видеть… да не падайте вы в обморок! И не кривитесь так – ничего особенного, процедура как процедура. В результате оной хороший рассказ, собранный обратно, только лучше становится. Потому как новые грани и новые смыслы открываются.. Да… Так вот, перед нами основа основ, голый неприкрытый сюжет. Ничего неприличного, зря вы так хихикаете. Ах, нервное? Понимаю, бывает. Что же мы с вами видим?
Героиня, уроженка Обливинска, живущая в столице, в поисках солистки для танцевального шоу случайно узнаёт, что её бывшая лучшая подруга гениально танцует. Едет на родину, встречается с подругой, видит её выступление, логическим путём находит причину внезапно проснувшегося таланта – некую операцию на мозге. Устраивает сцену родителям подруги в стиле «как вы могли!», выслушивает «правду врачей» - и бежит прочь, решив предоставить танцовщицу её судьбе.
Ну-с, голубчики, ничто не смущает вас в этой картине? Ай-ай-ай, как не стыдно! Я ведь специально акценты расставил. Посмотрите-ка, покопайтесь вон в той кучке деталей – и скажите, сколько времени героиня в профессии? Ну нет, явно не десять, хотя эта цифра везде понатыкана. Десять лет назад она только из Обливинска уехала. Но явно немало, верно? Вот-вот, правильную детальку подобрали, юноша: смотрите-ка, Тамара сетует на необразованность подруги в сфере её искусства. Лунц, насколько мы можем судить об авторском замысле, вообще едва ли не гениальный режиссёр. И ни он, ни образованная Тома за эти годы (а операцию Ане сделали давно, заметьте!) о новой звезде не слышали? При том, что фестиваль, на который приезжают «герои», обрёл известность и популярность, на него едут «из дальних городов», а билеты стоят «дороже, чем на выступление Киркорова в филармонии». Возможно такое? Наверное - но верится с трудом.
Теперь обратим внимание на связки и мускулатуру рассказа: что, как и почему заставляет немного шаткий скелет двигаться. Что такое? Ах, про второй акцент рассказать… Ну хорошо, можно и так. Вот посмотрите-ка, какие замечательные приспособления! Только осторожно, не зацепитесь за крючочки. Они предназначены для привлечения читателя и удержания его внимания. Извольте видеть: автор не поскупился. Вот детективная интрига – честь по чести вроде, развивается постепенно, но без провисаний. Героиня распутывает клубок преступления, догадывается обо всём сама. Молодец, да и только… И про драму автор не забыл: несчастная Аня, волею злодеев-врачей и собственных родителей лишённая выбора и возможности развиваться – ну как тут не посочувствовать и не сопереживать? Впрочем, известно как: брать пример с героини… но мы пока не об этом. Вот вам пинцет – потяните-ка на себя осторожно детективную линию. Не порвите только! Что такое? Нитками, говорите, шита? Салатовыми? Совершенно верно, так и есть. По правде говоря, любой детектив таков – вот только где-то ниточки не заметны, а здесь в глаза бросаются. Отчего так? Давайте разбираться.
Эта деталь, попадающаяся в тексте постоянно, эта «чёрная куртка с салатовыми стрелками» должна, по идее, наглядно продемонстрировать наличие того самого детективного начала. Приём сам по себе прекрасен… для кино. Когда зритель, сосредоточенный на поведении/переживании героини, а то и просто на красотах архитектуры, краем глаза ловит знакомый силуэт – и потом, в кульминации криминальной линии приходит прозрение: были же, были намёки! Надо было догадаться! В тексте намного сложнее: постоянные повторы, да ещё столь близко расположенные, воспринимаются не столь легко, становятся навязчивыми. Да ещё Тамара добавляет «прелести» ситуации: мало читателю того, что она постоянно замечает мужика в куртке. То выясняется, что она, занятая рефлексией и собственными мыслями, заметила не только марку заказанной им пиццы, но и сумела безошибочно опознать ненадкусанный кусок в урне как его. Потом мы с изумлением выясняем, что, следя за происходящим с позиций героини, зная её мысли и чувства, как-то упустили момент зарождения сомнений относительно истории с Аней: после встречи в кафе они, оказывается, только усилились! Но как, автор?! Сокрытие важной информации от читателя?
Посмотрите-ка ещё на нелепейшее поведение одного из «фашистов-врачей»: он следит за Томой (кто она, простите, такая, чтобы делать это лично?!), участвует в нападении на неё со скальпелем (опять сам, что ж такое?) – и проводит финальную беседу. Даже в Москве найти пару-тройку человек, за минимальную плату (а то и просто из любви к искусству!) на такую «работу» пара пустяков, а уж в городке типа Обливинска – такого, каким он изображён в рассказе…
Взгляните теперь на драму. Что бросается в глаза? Да, совершенно верно! Именно «однобока». Автор, конечно, постарался придать ей черты неоднозначности, снабдив собственными правдами и родителей Ани, и даже врачей. Их позиции, правда, заведомо проигрывают «общечеловеческой» правде Тамары. Некоторая доля возникающих сомнений связана скорее с носителем этой позиции: уж больно противоречивая фигура, уж больно расходятся у неё слова с делами. В итоге на соответствующих частях тела только ярлычков не хватает: «местечковый эгоизм» и «евгеника; бесчеловечные опыты». А ведь – полюбопытствуйте! – какая сильная идея, открывающая простор для размышлений, осталась недопроявленной! Стоило только автору чуть повернуть ситуацию иным боком, однозначно сделав проведённую коррекцию Ани факультативной – но всё-таки частью сложнейшей операции после травмы, как однозначности не осталось бы и следа. Фокус рассказа закономерно сместился бы в сторону драмы Ани, гения поневоле. А сейчас он болтается, пардон, как цветок в проруби, между драмой – и личностью Тамары. Вот о последней давайте поговорим напоследок: время у нас ограничено, обо всём не успеем.
Что мы знаем о Тамаре? Двадцать три года, уроженка Обливинска, вырвавшаяся в Москву. Сценаристка из тех, кто изводит «единого слова ради тысячи тонн словестной руды». Это вообще отдельная, факультативная тема… Ненавидит родной город и стесняется происхождения, рефлексирует по этому поводу; оценивает Обливинск негативно и предвзято. Бывшая лучшая подруга Ани, забывшая о ней мгновенно после переезда. Лгунья волею авторской. Нелогична. Что вас смущает в моём описании? Суждения о городе, ложь и алогичность? Ну хорошо, давайте быстренько пробежимся по этим пунктам.
Итак, Тома и город. Сразу заметим себе: героиня склонна всё воспринимать в минимальной, но неизменно мрачной гамме (посмотрите на образ Москвы в начале!). Если уж так относиться к «земле обетованной», куда стремилась вырваться и обрела себя – что уж говорить о родном городе? Но есть и прямые признаки. Героиня не была в родном городе десять лет, но с уверенностью говорит об упадке культуры – нет денег на музеи, но «часто и с размахом» проходят парады молодёжи и попсовые концерты; рассуждает о смотрительницах музеев, не отличающихся «от уборщиц ни багажом знаний, ни воспитанием». И вообще говорит о городе, «разрушающем прекрасное». Заподозрить Тому в повышенном интересе к родному городу в течение этих десяти лет можно только в бреду. Значит, суждения не имеют обоснований и несут отпечаток общего отношения к родине.
С ложью тоже всё просто: слова Тамары о том, что она «ретроспективно» научилась ценить былую дружбу, настолько расходятся с её же поведением – при встречах с Аней, при расследовании – что только диву даёшься. Скажите, кто-нибудь из вас поверил бы таким уверениям в жизни?
С логикой поведения героини и вовсе странные вещи происходят. Тяните её, не бойтесь – если сумеете зацепить. Уж больно много вокруг Тамары фальши… Итак, извольте видеть: героиня, вопреки внятному предупреждению не лезть не в своё дело, бросается «расследовать» Анину историю, да ещё берётся читать нотации её родителям. Что, позвольте спросить, вообще заставляет Тому действовать? Кто сказал «дружба»? Пойдите вон, сударь: вы не только не слушали наши рассуждения, вы ещё и не смотрите на объект исследования. Тамара сама говорит, что Аня для неё - совершенно чужой человек, открытым текстом. Стремление помочь подруге, таким образом, отметаем. Что ещё? Любопытство? Помилуйте: мало какое любопытство у человека взрослого и скептически настроенного выдержит конкуренцию с инстинктом самосохранения – а тут прямая и явная угроза жизни. Желание докопаться до истины? О нет, едва ли. Заметьте также, что Тамара ведёт разговор с Аниными родителями так, чтобы не просто уточнить факты (было – не было); нет, она последовательно выстраивает линию обвинения. Объяснение такому поведению только одно – и оно практически убивает рассказ на корню, поскольку имя ему «авторский произвол».
Всё-всё, дамы и джентльмены, пора заканчивать: мне бы на автобус до Обливинска успеть… Остальное, если будет угодно, в рамках факультатива. До новых встреч!
Vale!
ar_gus
|