[pokibor]

Вот попробовал дальше немного переделать:

Глава 3. Первая кровь
22 июня 1941 года, четыре часа утра. Даже для волшебников это время не прошло незамеченным. Уже спустя полчаса все работники Комитета Магии были срочно вызваны в зал суда – он оказался самым обширным в скрытом от глаз магглов центральном здании Комитета. Перед всеми собравшимися был поставлен один-единственный вопрос – должны ли в создавшейся ситуации волшебники принять участие в конфликте магглов. Обсуждение вышло долгим и бурным. Наиболее горячие головы вызвали своих оппонентов на дуэли, некоторые пробовали под шумок наложить на идейных противников заклятие тишины, что бы те замолчали. Но, в конце концов, слово взял недавно назначенный глава авроров, Сергей Лапкин.
- Я отлично понимаю сложившуюся ситуацию, - сказал он, одновременно загораживаясь невербальным щитом от нацеленного кем-то заклятия тишины, - и должен сказать: наши споры бессмысленны. Мы просто не можем, даже если захотим, вмешаться в этот конфликт. Любой из моих авроров подтвердит: мы все заняты борьбой с тёмными волшебниками, предположительно подчиняющимися некому Гриндевальду. Что вы хотите – что бы мы отвлеклись от неё и вмешались в этот конфликт? Тогда завтра в ваши дома постучат не только немецкие магглы, но и негодяи этого самого Гриндевальда. Что мы можем сделать, если даже нынешнее маггловское правительство – к которому, я уверен, у большинства присутствующих более чем негативное отношение – не знает ни о каком магическом мире? О согласованности действий можно забыть, тем более что, зная текущего вождя, могу с уверенностью сказать – он скорее увидит в нас угрозу себе и своему народу, нежели помощь в военное время.
- Правильно! – закричал с места Всеволод Бурятов, младший сотрудник Комитета по Связям с Магглами (уже в течение двадцати лет этими связями почти не занимавшегося), - Я вообще предлагаю использовать вторжение немцев для свержения текущего правительства! А потом мы их как-нибудь выгоним с нашей земли...
- Не будь идиотом, Сивка-Бурка! – тихо прорычала сидевшая неподалёку Наталья Лапкина, - Если бы я не знала текущей ситуации с Гриндевальдом, то непременно выступила за то, что бы прищемить немецким магглам их длинные носы.
Всеволод в ответ гневно фыркнул и пробормотал под нос какое-то ругательство.
Между тем выступление главы авроров произвело впечатление на всех собравшихся. Пожалуй, ситуация с Гриндевальдом была неплохо известна даже тем, кто не слишком хорошо следил за новостями магического мира. В конце концов, к двенадцати часам дня руководители всех основных комитетов и большая часть их подчиненных пришли к соглашению – издать рекомендацию всем волшебникам, особенно магглорождёным. В неё предлагалось защитить чарами свои дома от вторжения немецких захватчиков и не показываться в любых маггловских местах во избежание попадания бомб (чрезвычайно опасные для жизни штуки, сбрасываемые летающими машинами магглов).

Пётр отнёсся к решению Комитета Магии с пониманием – отчасти потому, что знал от Наташи, насколько тяжело сейчас приходится аврорам. Однако его сразу же начал беспокоить отец, живший недалеко от линии боевых действий. Немцы продвигались вглубь территории Советского Союза такими темпами, что вполне могли скоро достигнуть и родного села волшебника. Пётр бывал дома не слишком часто, обычно используя свободное время для проведения опытов с тёмной магией в предоставленной ему институтом квартире практически рядом с местом работы. Но, узнав о приближении фашистских сил, волшебник поспешил навестить отца. Проверив наложенные на дом заклинания, он вернулся к своей работе, пообещав, что постарается теперь бывать дома почаще. К сожалению, из Дурмстранга вдруг пришёл заказ на учебники по тёмной магии – зачем-то понадобилось переписать значительную их часть, учтя множество пожеланий преподавателей и родителей учащихся. Эту работу поручили именно Петру как наиболее способному в тёмных искусствах работнику (в чём директор Остроумов уже успел убедиться после пары блестящих статей, написанных молодым волшебником). В итоге практически всё время Пётр занимался учебниками для подрастающего поколения, так как до начала учебного года они ещё должны были пройти разнообразные согласования и утверждения.
Наконец, он освободился. И тут молодого волшебника как громом поразило известие, что передовые немецкие отряды прорвались как раз в районе его родного села и, несмотря на сопротивление советских войск и отчаянные вылазки партизан, упорно движутся вперёд. Новость эту принёс сам Остроумов, следивший за новостями с мест боевых действий и очень хорошо относившийся к своему молодому работнику. Немедленно попросив у директора дневной отпуск, который тот предоставил раньше, чем Пётр окончил предложение, волшебник аппарировал к своему родному селу. Внешне всё было спокойно... даже слишком спокойно. Улицы оказались пусты, на полях никто не работал – вокруг не было заметно ни одной живой души. Даже воздух казался висящим тягучей, густой массой. Вдруг что-то серое мелькнуло между домов. Какая-то машина на гусеницах с открытым верхом быстро ехала по главной улице селения. Правил машиной одетый в серую форму человек, и несколько таких же людей сидело в кузове. Что бы понять, что это – враги, Петру даже не нужно было видеть нарисованную на боку чёрную свастику.
Фашисты остановились перед большим домом, служившим сельским клубом, и, выскочив из своего транспортного средства, устремились туда. Недолго думая, Пётр поспешил за ними – несмотря на отношение магического мира к маггловской войне, в обиду он своих односельчан давать не собирался. Незаметно заглянув в окно клуба, он увидел следующую картину: все жители деревни (к счастью, кроме жившего в отдалении в скрытом множеством чар особняке отца Петра) оказались согнаны внутрь. Человек тридцать фашистов хищно скалясь, демонстративно играли у них перед лицами своими автоматами – некоторые немцы, видимо, пришли сюда пешком ещё до прибытия последней группы на машине.
На трибуну клуба вышел один из фашистов, бывший, судя по одежде, офицером. Прочистив горло, он закричал на всё здание:
- Partisanen! - и медленно заговорил на ломаном русском, зачитывая текст по бумажке:
- Ми искять партизанен! – потом вдруг, кажется, что-то вспомнил, обвёл своих солдат пристальным взглядом и подозвал одного из них – похоже, неплохо знающего русский язык, так как тот через минуту заговорил вполне понятно.
- Мы ищем партизан! Все, кто знает что-нибудь о них, обязаны сообщить нам! Если никто нам сейчас не сообщит ни одного имени, мы начнём убивать! Мы знаем, что вы их поддерживаете! Быстро, быстро, говорите!
Кажется, кое-кто был готов заговорить, но тут же замолк под суровыми взглядами односельчан. Офицер обвёл толпу пристальным взглядом, потом медленно достал свой пистолет и поднял его, направляя в толпу. Пётр сжал палочку, быстро соображая, что он может сделать, но тут в помещение клуба буквально влетел ещё один немецкий солдат в съехавшей набок каске и помятой униформе. Он заорал на всё здание слова, которые неплохо знавший немецкий Пётр понял... и ужаснулся:
- Мы знаем, где он, мы знаем! Лидер партизан! В доме на холме! Ганс взял его!
Сомнений быть не могло: на холме стоял только один дом в деревне – особняк Марковых. И единственным, кто сейчас мог быть в этом доме, был его отец. Но неужели он – лидер местных партизан? Пётр готов был поклясться, что это не так – при их последней встрече отец говорил ему, что собирается помогать партизанскому движению, если немцы доберутся и сюда, но никак не возглавлять его. И как могли немецкие солдаты преодолеть все защитные чары, что скрывали дом ещё со времён революции, и специально были проверены самим Петром сразу после начала войны?
Не помня себя от страха и беспокойства, Пётр бегом кинулся к своему дому, на ходу вспомнив, что он – волшебник и может аппарировать. Мгновенно оказавшись у двери в особняк, Пётр резко открыл её... и остолбенел.
Прямо перед ним на стуле сидел его отец, а над ним возвышалась фигура немецкого солдата, приставившего пистолет прямо к виску пленника. Услышав звук хлопнувшей двери, солдат почему-то даже не обернулся, а просто медленно нажал на курок. Раздался громкий выстрел, и отец Петра упал на пол, обагряя пространство вокруг текущей из простреленной головы кровью. Несколько секунд Пётр стоял, совершенно не шевелясь, непонимающим взором следя, как солдат всё так же медленно оборачивается к нему. Внезапно разум Петра захлестнула ярость. Все мысли в голове будто бы растворились, оставив место одному желанию – отомстить. Он забыл, кто он, забыл, где он, забыл, что он тут делает, и даже что сейчас случилось. Практически инстинктивно он вскинул палочку и закричал голосом, полным бессильной злобы:
- Avada Kedavra!
От ударившего зелёного луча немецкий солдат упал как подкошенный. Но Петру этого было мало. Он снова направил палочку на уже мёртвое тело, и опять отчётливо произнёс:
- Avada Kedavra! Avada Kedavra! AVADA KEDAVRA!
Что сделало многократное применение смертельного проклятия с телом немца, Пётр не запомнил. Он просто направлял палочку вновь и вновь в одно и тоже место, повторяя одни и те же слова:
- AVADA KEDAVRA! AVADA KEDAVRA! AVADA KEDAVRA!
А потом его разум пронзила жажда крови. Злобно ухмыляясь, он взбежал по лестнице на второй этаж дома и глянул в окно. К особняку быстро приближалась та самая машина, что привезла последнюю группу немцев к зданию сельского клуба. У Петра моментально появилась идея. Он никогда не интересовался особо техникой, но в памяти сама собой всплыла картина, когда он, будучи ещё маленьким мальчиком, с интересом рассматривал какую-то совершенно новую машину для уборки сена, закупленную его отцом. Мгновенно сконцентрировавшись на месте, куда он хочет попасть, Пётр оказался почти на пути у транспортного средства, чуть-чуть сбоку от него. Через пару секунд машина, сидящие на которой немцы с удивлением глядели на возникшего вдруг из ниоткуда человека в мантии, пронеслась мимо него. Но он подгадал момент, когда нужно было вскинуть палочку, и из неё ударил поток пламени прямо в бензобак транспорта. Через мгновение после того, как Пётр опять растворился в воздухе, аппарировав назад на второй этаж своего дома, раздался оглушительный взрыв.
В последовавшие несколько минут (а может, часов?) молодой волшебник молча наблюдал, как медленно догорают останки немецкой машины и тела фашистских солдат. На его глаза наворачивались слёзы, а разум постепенно возвращался, вытесняя охватившее Петра после гибели отца безумие.
- Почему? Как? – тихо бормотал он, - Почему он сделал это? Как он попал в дом?
Так прошло ещё несколько минут. Наконец, Пётр окончательно пришёл в себя. Он поднял палочку, и начал медленно водить ею, проверяя, действуют ли ещё наложенные на дом чары.
- Нет... не может быть... - прошептал он. Магглоотталкивающих чар не было. Не позволяющих нанести дом на карту чар не было. Как и вообще любых других заклинаний, наложенных на особняк ещё матерью Петра.
- Неужели они исчезли со временем? – тихо удивился он. И сам себе возразил:
- Но ведь ещё совсем недавно они действовали в полную силу! Я сам проверял их!
В любом случае, сомнений быть не могло: особняк Марковых оказался полностью беззащитен, когда в деревню вошли фашистские силы. И, когда немцев сильно разозлили партизанские вылазки, они обратили на него своё внимание – возможно, как-то узнав, что хозяин особняка и, особенно, его сын всегда были довольно странными личностями.
Теперь, полностью осознав произошедшее, Пётр стал думать, что ему делать дальше. Вернуться назад в институт? Нет, он так не может. Тем более, если кто-то узнает о случившимся, его как минимум исключат из Института, а то и обвинят в массовом убийстве магглов, пусть и врагов... Но откуда кто-то узнает? Комитет Магии не может следить одновременно за всей огромной территорией России, и наверняка не заметил применения смертельного проклятия, иначе бы несколько авроров наверняка уже прибыли сюда. Сам он никому не скажет... Нет, он просто не может так! Он не хочет более работать в Институте. Он всё ещё жаждет мести. Мести? Нет, он не хочет мстить. Он просто не может сидеть в стороне, когда вокруг вот так гибнут невинные люди...
- Не ври себе, - вдруг сказал внутренний голос, - Ты лишь хочешь отомстить.
- Нет, не хочу! – ответил голосу Пётр.
- Вспомни свою клятву, - продолжал голос, - Когда ты давал её, ты не хотел мести. Ты хотел спасти других людей. Невинных людей.
- Я и сейчас хочу! – возражал Пётр.
- Нет. Ты хочешь мести. Солдат убивает по приказу. Мститель убивает без приказа.
- Заткнись! – прорычал сам на себя Пётр, - Меня... меня никто не поймёт. Никто не примет. В конце концов, мне никто не нужен! Я буду сам себе отдавать приказы!
И, подавив свою совесть, Пётр аппарировал в деревню. Он знал, что там ещё остались немецкие солдаты. Но какая разница? Их мало. Ему нужно больше. Намного больше. Что бы... что бы помочь своему народу победить, конечно же. Но в сельском клубе молодой волшебник никого не обнаружил. Впрочем, и следов массовых убийств тоже не было. Что же случилось? Как отреагировали немцы на гибель своих товарищей?
- Пётр! – вдруг раздался кряхтящий голос, - Пётр Марков! Неужели эт-ты?
К молодому волшебнику быстро, насколько позволял его возраст, шёл дед Кузьмич – не то что бы знакомый, но и не то что бы совсем незнакомый человек.
- Да. Это я, - ответил спокойно волшебник.
- Чо эт на тебе надето? – удивлённо уставился на мантию Петра старик.
- Простите, это не ваше дело, - грубо отрезал волшебник.
- Пётр... чо с тобой? Знаешь... час назад к твоему дому фашисты отправились...
- Знаю. Они убили моего отца, - сжав зубы, прорычал Пётр.
- Ох-хо... Вот горе-то... Хороший он был парень, только странный немного...
- Да. Меня вы тоже считаете странным. Но мне всё равно. Что происходит сейчас?
- Э-хе! Похоже, наши молодцы из леса разнесли броневик этих гадов! Ну так вот, фрицы сперва растерялись-то, а потом как гурьбой в лес попёрли – прочёсывать, значит. Ребят догнать надеются, видать. Да только куда им тягаться-то с парнями нашими!
- Где ближайший лагерь немцев? – ошарашил вдруг Пётр старика вопросом.
- Чо? Слышь, Пётр, чо ты хочешь делать-то? – дед Кузьмич не на шутку испугался.
- Не имеет значения. Я спрашиваю, где их ближайший лагерь. Говорите мне, иначе я заставлю вас рассказать! – глаза Петра впились в старика, пытаясь вытащить из его разума интересовавшую волшебника информацию.
- Пётр, ты чо, совсем рехнулся? Уж не мстить ли удумал? – дед Кузьмич отшатнулся от волшебника, словно почувствовав, что тот использует легилименцию.
- Нет! – вдруг закричал Пётр, так как слова старика почти совпали с голосом совести, - Нет, я не хочу им отомстить! Я хочу помочь нам победить в этой войне!
- Ну так эт – к ребятам в партизаны иди! Я уж не в курсе, по-чму ты не в армии...
- Потому что там мне не место! – рычал волшебник, споря одновременно и со стариком, и с самим собой, - Я не собираюсь прятаться по лесам! Я не собираюсь никому подчиняться! Я... Я буду убивать их! Всех! До единого! Кого встречу на своём пути! И не нуждаюсь в том, что бы какой-то идиот командовал мною!
- Слышь... взрыв... эт ты был... – вдруг озарило старика, - Не было парней наших там... Уж как – не знаю, но эт ты всё устроил...
- Да, это был я! – вдруг сознался Пётр, - И если ты сейчас же не расскажешь мне, где ближайший лагерь этих ублюдков, я отправлю тебя вслед за теми фрицами!
- Пётр... да одумайся, ёлки-палки! Не знаю, чо ты за человек, но либо убьют они тебя в момент, либо ещё больше мерзавцев этих сюда нагрянет!
- Ты думаешь, мне есть дело? – волшебник вдруг схватил старика за плечи и уставился прямо в его глаза, - Если будут жертвы среди вас, значит, они будут не напрасными.
- Эх... хор-шо, хор-шо, Пётр...
- Спасибо, я уже всё знаю! – со злобной улыбкой на лице проговорил волшебник, который успел рассмотреть мелькнувшую в разуме деда Кузьмича картину ближайшей железнодорожной станции, вокруг которой фашисты устроили свой лагерь.
- Слышь, Пётр, погодь... да погодь ты, прошу! – пробормотал старик, хватая уже собравшегося аппарировать Петра за руку, - Я понимаю, как тебе сейчас нелегко... Но со временем эт уйдёт, точно тебе говорю. Не сможешь ты вечно один быть – тебе потребуется помощь. Я сообщу о тебе партизанам. Ты сможешь укрыться у них. И... если ты и правда какими-то силами странными обладаешь... то сможешь всем нам помочь...
- Я бы на это не рассчитывал, - вновь спокойно бросил волшебник. И вдруг спросил:
- Скажите – мой отец и вправду был лидером партизан?
- Нет, - ответил дед Кузьмич, вздохнув, - Но он помогал им. Я ж давно заприметил, что с домом твоим странности творятся. Никто не мог даж на порог ступить без тебя или отца твоего. Он, значит, прятал у себя ребят наших, я слышал, вещи какие-то их... Но как фрицы смогли к тебе зайти – сам в догадках теряюсь. И не знаю, с какой стати они решили, что отец твой – лидер наших парней.
- Спасибо, - тихо сказал Пётр. После чего вышел из помещения клуба и аппарировал к своему дому. К счастью, фашисты всё ещё пытались поймать повстанцев, которые, как они думали, спрятались где-то неподалёку, и в особняке никого не было.
- Обещаю, что я буду воевать, - сказал он, склонившись над телом отца, рядом с которым в полу зияла большая дыра – последствия многократного применения смертельного проклятия.
- Я буду воевать на стороне магглов и против магглов. До победы. И пусть настигнет тень рока всех, кто встанет на моём пути! – добавил он повышенным тоном.
После этого Пётр собрал все хранившиеся в доме вещи, которые имели какое-то отношение к волшебству, и запер их в подвале, наложив на массивную дверь множество защитных чар. Жажда мести всё ещё бурлила в глубине души, но более не заполняла собой весь разум. Пётр отлично понимал, что воевать в одиночку против целого лагеря немцев не сможет даже он, и поэтому наскоро разработал план. Взяв с собой небольшую бутыль с выглядящем как грязь зельем – единственную вещь из колдовских запасов, не запертую в подвале – он, наконец, решил начать свою войну. Местность вокруг Пётр знал не так хорошо, и поэтому ему трудно было аппарировать прямо к станции. Впрочем, это было и к лучшему – после всего произошедшего прогулка через лес была волшебнику просто необходима. Он окончательно привёл в порядок все мысли и продумал намерения.
Выйдя из лесу к станции, Пётр увидел вдали группу немцев. Похоже, они, устав искать в лесу партизан, возвращались из деревни в тот самый лагерь, который должен был стать первым крупным вкладом Петра в победу, оставив выяснение причин странного происшествия и разборки с жителями деревни до завтрашнего дня.
- Тем лучше, - улыбнулся Пётр, - Никто из вас так и не узнает, что случилось...
И он, устроившись поудобнее на мягкой траве, подождал, пока фашисты зайдут в лагерь, и настанет вечер. Бродящий ночью по лагерю человек может вызвать ненужные подозрения, а вот вечер показался Петру идеальным временем для свершения мести.