– Хороший мальчик, – прошептала на ухо девушка и чуть сжала кулак. – Мне совсем не хочется голодать. Несколько золотых, думаю, улучшат мой нрав.
– Я… у меня совсем нет.. Ох. Хорошо-хорошо. Я постараюсь решить эту проблему!
– Замечательно. Три сотни золотых марок аргестийской чеканки будут честной платой. Я думаю, Лоттар Марш, наша беседа прошла очень позитивно для обеих сторон.
Линда чмокнула его в щеку и вытерла руку о штанину новоявленного святого. Лотт следил за тем как двигается Линда. В покачивании бедер и плавном шаге чувствовалась грация. Линда знала себе цену и не скрывала этого.
Он провел в царстве инея и зимнего сна некоторое время, собирая порванную мужскую гордыню и пытаясь понять, как из покровителя он превратился в того, кто покорно следует за поводком хозяйки.
От него не укрылось, что в замковом дворе покорившие-ветер служили наравне с людьми. Желтоглазые носили тюки с поклажей, кормили лошадей, которых вели конюхи для вечернего выгула. И самое главное – прислуга никак на них не реагировала. Никакого пренебрежения или презрения в отношениях. В Острие – в этом крохотном островке Делии не существовало второго сорта.
Благая Весть командовала группой желтоглазых, суетящихся на кухне. Громыхали котлы, полные кипятка. Крышки время от времени подскакивали, создавая мелодию абсурда. Здесь было жарко как в аду. Желтоглазые мелькали туда-сюда, протискиваясь мимо мясистых кухарок и отвечая шутками над подтруниваниями людей. Дюжие мясники нарезали мясо. С десяток поварят ощипывали кур и месили тесто, расположившись полукругом. Дети ежесекундно отвлекались от своего занятия, чтобы хоть одним глазком проверить состояние кабана, медленно доходившего на вертеле. Громадная свинья покрылась хрусткой корочкой, сквозь трещины которой сочился сок. Капуста, морковка, яблоки и некие пучки трав нарезались ажурными ломтиками, сервировались на большие тарелки, образуя горы и леса. Кошки драли глотки возле бочек с засоленной сельдью, за что время от времени получали пинки под хвост.
– Мне жаль, – обратился к заправляющей парадом желтоглазой Лотт. – Наш визит стал неожиданностью. И теперь на вас навалилась куча дел.
– Нам приносит радость служение госпоже и церкви, – серьезно ответила Благая Весть.
– Верите в Гэллоса?
– Как и все покорившие-ветер в этом замке.
– Даже так, – задумчиво сказал Лотт. – Это было необходимым условием для служения королю или…
– Или, сир Лоттар. И мы не служим королю, – Благая Весть закончила раздавать наставления, и поднесла ему ложку бурой жидкости. – Попробуйте. Ее величество сказала, что вам должно понравиться.
Лотт послушно исполнил ее желание. Кисель и вправду был превосходен. Со времен ученичества в Кабаньей Норе он не пробовал так чудно приготовленного напитка.
– Падальщик раздери меня надвое, если это не напиток богов, – обрадовано сообщил он. – Вы настоящая кудесница. Королеве Игнис очень повезло с вами. Клянусь, я уже подумываю предложить вам готовить только для меня.
– Благодарю, но я служу только тем, на чьем гербе огневка, – зарделась Благая Весть.
– Верны людям и набожны как монашки. Не этого я ожидал от покоривших-ветер.
– А с многими ли из нас вы имели дело?
– Всего с одной. И скажу вам, она была огромной занозой в заднице. Но мне она нравилась.
– Как ее звали?
– Кэт.
– А каким было настоящее имя, данное при рождении?
– Настоящее? – опешил Лотт. – Разве у кого-то есть два имени?
– Людям понятнее и ближе их имена. Но у нас есть память о наших предках. От нее не избавиться, – Благая Весть провела пальцем вдоль жирной линии татуировки. – Это наше имя. И мы храним его только для себя.
– Хмм, вы выбили меня из колеи. Я… должно быть я еще много не знаю о вашем народе. Но, знаете, я бы хотел восполнить этот пробел.
– Святому интересны желтоглазые?
– Иначе он не направлялся бы в Дальноводье.
– Хорошо, – подумав, сказала покорившая-ветер. Она сняла фартук и передала его молодой девушке, которая принялась помешивать черпаком густую подливу, доходившую на огне. – Полагаю, у нас есть несколько часов перед ужином. Что вы хотите узнать?
Они поднялись на высокую башню. Опустив лестницу, взобрались на крышу, переполошив сонного стражника. Острие разделили две половины каменного клинка. Благая Весть подвела его к краю обрыва. Лотт смотрел на мир с высоты гигантской гарды.
Отсюда открывался вид на город. Люди казались муравьями. Маленькие черные точки двигались по дороге несколькими ручейками, таща в свои ульи припасы. Хотел бы Лотт знать, как бы они отреагировали на приказ Игнис схватить его. Королева-мать против прямого потомка Гэллоса. Интересное бы вышло противостояние.
– Что вас связывает с королевским домом? – спросил он у покорившей-ветер.
– Столетия тесных отношений. Дом Файснарров всегда хорошо ладил с покорившими-ветер и мы отплачивали им своей верностью. Я знала Ее Величество с детства. Ее родители позволяли малышке играть с нашими детьми.
– Вы стали подругами?
– Что вы. Желтоглазые никогда не были ровней людям. И тем более благородным кровям.
– У Файснарров интересный герб. Желтые круги на крыльях огневки немного похожи на ваши глаза.
– Вы умеете делать комплименты, сир Лоттар.
– Оставим родственные связи в покое, – Благая Весть не доверяла ему. Ее и Игнис связывало нечто более тесное, чем многовековая верность. Они были друзьями. – Я был в деревне покоривших-ветер. Там была одна штуковина. Каменная стела, изображающая не то ангела, не то демона. Я не большой знаток по части вашей культуры, но кое-что знаю о них. Там, под толщей каменной породы скрывается очень сильное существо, готовое поделиться своей силой, если к ней подобрать некий шифр. Назвать слово, выгравированное на плите. Особый и ни на что не похожий рунир. Один из тех, что нанесены на амулете, о котором мы недавно говорили. Меня давно интересует вопрос – почему Хранитель до сих пор в стеле? Неужели никто из вас до сих пор его не освободил?
Благая Весть выглядела потрясенной. Она по-новому взглянула на Лотта. С уважением и, как показалось – с опаской.
– Как вы узнали?
– Я видел, как дух-хранитель вышел из камня собственными глазами.
– Со всем почтением, но это невозможно, – смиренно сказала Благая Весть.
– Почему?
– Хранителей могли призывать только капитаны.
– Капитаны?
– Капитаны каменных кораблей. Они были чем-то вроде шаманов. Или старейшин, если вам так понятнее.
– Каменные корабли? – рассмеялся Лотт. – Большей чушью было бы делать их из железа.
– Может быть вы правы, – осторожно согласилась Благая Весть. – И тем не менее так говорится в записях.
Желтоглазая указала на свою голень.
– Здесь повествуется о том, что каменные корабли пристали к атоллам на заре Эры Ветра. Земля, на которой стоит этот дворец, была скрыта под толщей воды. Мы связали нашу судьбу с новой родиной и бросили якоря раз и навсегда.
– Вы хотите сказать, что вместо материка здесь были острова? В это сложно поверить.
– Так говорится в нашей истории, в наших легендах. Там говорится много чего. Например, о том, как земля поднялась из морских глубин, вынеся из бездны множество гигантских животных, чьими костьми усеян север. И о том, как Кости Земли и Волчья Пасть стали оголенными горами, а не лесистыми всхолмьями.
Покорившая-ветер стянула перчатку, показав эллипсоидный рисунок с загогулинами, напоминающими хохолки птиц.
– Здесь написано, что наши корабли были живыми. Мы вложили в них душу нашей родины, разделенную на миллион осколков. И бросив якорь, мы связали прошлое и настоящее. Так появились хранители. Они оберегали Скрижали, в которых было записано Первое Слово.
– Длинноватое слово вышло.
– Именно от него произошел язык и клинопись. Мы брали из Слова части и творили руны, которые помогали нам создавать цивилизацию. Каждая из семей владела лишь частью Слова, потому что ни одно существо не могло понять его целиком.
– Но затем пришли люди…
– Да. Затем пришли вы, и была эпидемия, которая сделала нас слабыми копиями величия древних.
– Так что там с капитанами?
– Доподлинно неизвестно. Но если хоть один из них выжил, мы бы знали. Только они могли пробудить Хранителей и заново распечатать Слово. Тогда, – Благая Весть грустно улыбнулась и осенила себя святым знаком, – тогда бы я уверовала, что надписи на моем теле не просто слова, не дань традиции, изуродовавшие мое тело. Что за ними есть правда, не меньшая, чем восхождение солнца и гибель солнцеликого Гэллоса.
– Пойдемте, вас ждут в трапезном зале, – сказала покорившая-ветер.
Острие был новым замком. Когда Ричард Отважный соединил свою династию с Файснаррами, взяв в жены Игнис Беловласую, каменщики только-только закончили строительство. Лотт шел просторными помещениями, в которых не хватало налета старины, чтобы придать величие и статность этому месту. В некоторых помещениях велись отделочные работы. Люди все еще обживали Острие, несмотря на то, что жили здесь не один год.
Лотт мысленно дал себе обещание обдумать все, что услышал от покорившей-ветер. Как оказалось, Кэт унесла в загробный мир много тайн о себе и своем народе. Выходит, она не доверяла ему так же, как он ей. Это немного разозлило Лотта, но что он мог теперь поделать? Спорить самому с собой?
Трапезная оказалась уютной залой с длинным столом, протянувшимся от камина, до стрельчатого окна, за которым ярко-алый, словно кто-то полоснул его по горлу, диск солнца махал на прощанье закатным светом. Немногочисленные гости сидели тесным кругом, сосредоточившись около королевы. На ужин не пригласили большинство придворных. Инквизиция сидела по левую руку от Игнис. По правую руку расположились приближенные к королевским кровям – граф, имени которого Лотт так и не запомнил, прыщавая фрейлина на выданье и ветхий градоправитель с пучком волос, торчащих из ушей. То ли Делия переживала кризис дворян, то ли их действительно не ждали.
Лотт сел рядом с безликими, в отдалении от Игнис. Линда составила ему компанию, ухаживая как заботливая женушка. Она нарезала мясо и снабжала Лотта всем, на что святой обращал свой взгляд. Разговор велся на разные темы. Королева обладала поразительной способностью поддерживать разговор на самых разных уровнях. Она многое знала о церкви и войне, поэтому одинаково хорошо занимала беседой как безликих и охрану Лотта, так и Мрачного Жнеца сотоварищи. Лотт большую часть вечера отмалчивался, наблюдая за тем, как пища плавно перетекает с тарелок в пищевод едоков.
Их окружали сборные рыцарские доспехи, скрепленные воедино и посаженные на жерди. Складывалось впечатление, что маленькая армия охраняет их покой. Свечей на люстрах было так много, что, когда зашло солнце, Лотт не заметил разницы. Королева предпочитала в качестве прислуги желтоглазых. Покорившие-ветер безмолвно приносили новые яства, не забывая уносить объедки на тарелках.
Он смотрел на королеву и не мог понять, что в ней было такого, на что мог клюнуть Ричард. Неужели этот брак был только по расчету? Что такого было у Файснарров, чего не было у других домов? Впервые он пожалел, что пропускал лекции носатого капеллана в Кабаньей Норе.
Эта женщина с трупной бледностью и проступающими сквозь кожу костьми выглядела смертельно больной. Ее глаза алчно поблескивали при свете люстр. Игнис тоже изучала его. Отвлекаясь от очередной светской беседы, она улыбалась ему и поднимала чашу с подогретым вином и пряностями за его здоровье. Королева облачилась в угольно-черный упелянд с похожими на колокола рукавами, едва задевающими пол. На голову она надела золотой обруч с прозрачной тканью, шлейфом укрывающей волосы, спрятанные в поддерживающую сетку. Когда она закрывала глаза, то ли от усталости, то ли чтобы насладиться вкусом выпитого вина, Игнис становилась похожа на спящую красавицу из детской сказки, но Лотт ни за какие деньги не согласился бы разбудить ее поцелуем.
– На своем пути вы успели столкнуться с первыми трудностями, – сказала королева, прерывая дружескую беседу с власоухим старцем. – Да и до этого не раз имели дело со скверной. Насколько крепка вера последнего столпа веры?
Лотт некоторое время изучал пальцы на руках, будто в первый раз заметил, что у него есть конечности. Наконец, он взял нож и аккуратно срезал шляпку с печеной груши. Внутри, вместо семян оказался мед. Марш принялся за фрукт и не ответил, пока не покончил с ним.
– Этим летом мне довелось проходить мимо проклятого дворца Фениксов, – ответил ей Лотт. – И там произошло нечто труднообъяснимое. Я решил измениться. Но самое главное – я поверил, что человек может все.
– Как это случилось?
– Я вытянул камень из старой кладки.
– Один камень?
– Один. Маленький булыжник. И часом позже рухнула одна из башен ветхого дворца. Может быть, она рухнула от старости, скажете вы. Но я знаю, что видел и что сделал. Эта громадина пала предо мной, потому что я совершил действие, которое привело к ее падению. Я был слаб, почти терял сознание от усталости, но, тем не менее, я взял и заставил ее рухнуть. Поверьте, когда подобное происходит с вами, вера становится крепче веревки на корабле. Да, я верю, что смогу помочь народу Дальноводья.
– В таком случае мы спокойны за судьбы ее жителей, – отстраненно ответила королева.
Лотт рвал зубами филейную часть кабана. Хряк-переросток был жестковат и шел только с изрядной порцией выпивки. Лотт хотел было сдаться и оставить остатки слугам, но, вспомнив, что в Дальноводье его ждут ночи на открытом воздухе и то немногое, что смогут добыть безликие, проглотил проснувшееся чванство и доел мясо.
– Муж сообщал в письме, что вы не были набожным всегда, – продолжила королева. – Что изменилось?
– Я и сейчас не образец для иконостаса, – отмахнулся Лотт. Вино ударило в голову сильнее, чем ему хотелось, и язык поневоле развязался. – Церковь предстала совсем не такой, как казалась ранее. Ее создали такие же люди как вы или я, Ваше Величество, и это делает ее ближе, что ли. К тому же я имел честь лично переговорить с Иноккием Третьим. И я не видел никого более достойного управлять святым престолом, чем он.
– Воистину непогрешимый человек, – согласилась Игнис, но Лотт не поверил ни одному ее слову.
Шэддоу, сославшись на головную боль, покинул трапезную. После ухода Мрачного Жнеца атмосфера вечера разом повеселела. Королева пригласила в залу оркестр из девяти музыкантов. Медленная и нежная мелодия разлилась вокруг, навевая легкую сонливость.
Гости по одному и по двое покидали их. Ушли Бьерн и Брат Леон. Попрощались с Игнис старик и прыщавая девица. Лотт продолжал насыщаться царящим на столе разнообразием. Квази развлекала Игнис их приключениями. Королева слушала внимательно и восхищенно цокала языком, когда халифатка описывала опасные моменты, поданные, конечно же, с купюрами.
Вскоре они остались только втроем. Слуги заменили свечи. Лотт ослабил пояс на несколько делений.
– Я бы хотела задать вам еще один вопрос, – сказала королева. – А в награду за то, что терпели наше назойливое внимание весь ужин, я подарю вам любимое лакомство Тринадцатиземья.
– Мне только в радость развлекать вас, Ваше Величество.
– Отвечайте, сир Лоттар, отвечайте честно как на исповеди. Что для Вас Церковь-на-Крови?
– Новый дом, – просто ответил он. – Дом, который я потерял очень давно, и обрел совершенно неожиданно.
– Ваша подруга Кэт была иного мнения, – сказала королева.
– Она не знала всей правды и была обозлена на церковников. Если бы она прошла тот путь, который прошел я, увидела то, что видел я, Кэт изменила бы свое мнение. Священники и весь институт веры не идеальны. Но что если Дар, что ниспослан мне – принесет им новую веру? Я хочу сделать этот мир лучше и подарить людям мир без страха, что в один прекрасный миг в их доме разверзнется червоточина.
– Вы идеальный святой, – чуть заметно улыбнулась Игнис. – В будущем на вас станут молиться так же, как у нас в Делии молятся Клименту Миротворцу. А сейчас… Благая Весть, принеси нашему гостю сахарные ушки!
Это было то блюдо, которое любили дети Тринадцати Земель. Карамелизированные плюшки с соленой начинкой выложили в виде солнца. Их заостренные кончики напоминали уши кошек. Лотт съел одну, потом вторую. Затем он потерял счет, поглощая в немереном количестве сдобу. Линда и сама попробовала. Скривилась и, покачав головой, удалилась к ним в спальню, шепнув на ушко, что Лотт имеет весьма странные вкусовые пристрастия.
– Бесподобно, – поблагодарил он Благую Весть и та ему улыбнулось. Лотту показалось, что желтоглазая тайком утирает слезы, но смотрела она только на свою королеву. Игнис сидела подобно каменному изваянию. Владычица заснеженного царства потеряла всяческий интерес к беседе.
– Прошу прощения, кажется, мы слишком много выпили сегодня, – сказала королева и простилась с ними.
Лот забрал с собой последние сахарные ушки, надеясь растянуть их хотя бы на следующие пару дней.
– Лотт! Почему ты избегаешь меня?
Квази составила ему компанию, не самую приятную из всех возможных. Там, в спальне, грея постель, ждала Линда. Лотт сглотнул слюну. Похотливая девка вытягивала все соки, но это было то, что лекарь прописал.
Терпкая горечь не спешила покидать язык. Лотт покатал слюну во рту, прогоняя непривычный вкус.
– Взгляни на меня, Лотт. Неужели ты презираешь меня настолько сильно?
– Это не так, – заверил он Квази без особого энтузиазма.
– Тогда в чем причина?
Он вздохнул. Казалось, слюна загустела, облепила стенки гортани и распространяла противный вкус дальше. Он кашлянул раз, другой. Сплюнул, но помогло мало.
– Причина во лжи, Квази. Ты была с нами долгое время, и я понимаю, что хотела для меня только лучшего. И пусть для меня вся эта история закончилась не так плохо, мы не обошлись без жертвы. Я… я просто не могу больше тебе доверять. Без доверия я не могу полагаться на союзников. Я верю архигэллиоту как самому себе. Верю этим ребятам, которые охраняют меня. Но как поверить тебе еще раз – не знаю. Я бы хотел, чтобы все было как раньше, но боюсь, сделанного не воротишь.
– Я расскажу тебе все, – Квази нервно теребирала пряди волос. – Именно за этим я пришла. Ты нужен Церкви, Лотт. Ты нужен людям. Нужен мне. Что ты хочешь узнать?
– Для начала я хочу знать, с какой стати халифатка записалась в инквизицию Священной Империи.