Глава 9
Трезвый расчет холодного сердца
Линда одевалась медленно и нарочито неторопливо. Она знала, что Лотту нравится за ней наблюдать. Он смотрел как аккуратные маленькие грудки исчезают под легкой тканью и думал о том, что предстоит сделать.
Спасение Линды Лотт считал своей маленькой победой в хаотическом мельтешении разоренного осиного гнезда Ларрэ. Людей сгоняли как скот. Шэддоу решал кого миловать, а кого инквизиция увезет на допрос в Псоглавую башню. Со стороны казалось, что Мрачный Жнец выбирал жертв наугад, но Лотт знал, что это не так. Шэддоу умел читать чужие души и находил в них скрытые тайны.
Когда очередь дошла до протеже Эммы Ларрэ, Лотт не мог не вмешаться. Он нарушал данное слово не раз. Но теперь, когда Марш стал приближенным к архигэллиоту, его правой рукой в борьбе с Зароком, обещания значили куда больше.
Он поручился за Линду. Никто не возражал. С тех пор она делила с ним еду и постель, что устраивало обоих. Когда они покинули Обитель Нежности, Линда повеселела и стала чуть более беззаботной. Теперь она мало походила на расчетливую лисицу и больше на пушистого котенка. Линда умела притворяться. Жизнь с Ларрэ научила ее многим маскам. Днями она почти летала по палубам, радуясь всему, что было на борту, махала платом проплывающим кораблям. Вечерами Линда трудилась над Лоттом так усердно, что по утрам ему приходилось собирать себя по кускам, чтобы хоть как-то соответствовать человеку, представляющему несгибаемую волю церкви.
С ней Лотт чувствовал себя простым человеком. Но он знал – всему приходит конец. Два дня назад его вызвал Шэддоу и намекнул, что скоро станет не до забав. Он получил письмо от архигэллиота. Иноккий сообщал, что Дальноводье на грани. Люди запираются в церквях и молят богов и помощи. Тракты забиты беженцами. Еще не бывало такого, чтобы одна червоточина заставляла людей пускаться во все тяжкие. Каторжники поднимают восстание. У них появился главарь. Ширился слух, что ими командует черный инквизитор. Ересь просачивалась именно туда, где Священная Империя давала трещину, и это не могло не беспокоить.
Линда обулась в сафьяновые сапожки темного окраса и любовалась на себя в зеркало.
– Ну, – требовательно сказала она. – Скажи что-нибудь.
– Тебе идет.
– Мужчины, – вздохнула Линда. – Ласковые слова из вас тащишь раскаленными щипцами.
Она стрельнула в него глазками:
– Хочешь, я могу снять с себя это барахло?
– Хочу, – сказал Лотт. – Но у нас нет на это времени.
– Понятно, – Линда повязала плат на голову. – Я подожду тебя в лодке.
Иногда эта девушка была чересчур расчетлива. Лотт понимал, что она с ним только на время. Возможно, Линда не прочь продлить отношения, но вскоре они войдут в Дальноводье и тогда придется распрощаться с легкой жизнью. Линда не пойдет с ними. Там будет жарко и слишком опасно для такой как она. Лотт еще не говорил ей об этом, но понимал, что чем дольше будет тянуть, тем хуже для нее. Линда должна понимать, что дальше их пути расходятся. Она осядет в небольшом городишке и постарается начать новую жизнь. Это самое большее, на что она могла рассчитывать после Обители Нежности.
Он облачился в крепкую дорожную одежду. Прикрепил к поясу ножны с мечом и кинжалом. Надел меховой берет и поднялся на верхнюю палубу.
Вчера ударил первый мороз. Стужа прошлась ледяной плетью по деревьям. Последние листья отваливались с окаменевших веток и падали на заиндевевшую землю. Складывалось впечатление, что идет желто-красный ливень, за которым не виден окружающий мир.
Лотт подошел к Пегушке и потрепал отросшую челку. В Солнцеграде существовало множество загонов с отборными лошадьми, которые были и выносливее и проворнее этой кобылы, но Лотт отказался от них. Пегушка нравилась Кэт, и Лотт не мог с ней расстаться. Он не хотел терять тех, кто ему дорог.
Лошадь обматывали ремни. Матросы налегли на лебедку, и Пегушка взмыла в воздух. Она пролетела над кораблем, давшим крен на правый борт, и плавно опустилась на лодку.
– Отлично, теперь вы, сир Лоттар, – сказал ему капитан.
Лотт пожал морскому волку руку на прощание и послал воздушный поцелуй Гальюнной Леди. Ростра не ответила взаимностью. Лотт провел на корабле не самые приятные дни своей жизни и был рад, что остаток пути пройдет по суше.
– Что станет с телом? – спросил он капитана.
– Мы похороним Мэддока как моряка, – сказал капитан. – Он был хорошим человеком. Помолитесь за его душу.
– Я не большой знаток в этом деле, – улыбнулся Лотт. – Кому вознести молебен?
– Николасу Чодотворцу. Я тоже помолюсь. И вся команда. Мы обязательно поставим свечку за упокой.
– Как и я, капитан. Как и я.
Лотт приложил все усилия, чтобы Мэддок избежал ужасной участи в латифундии, но этого оказалось мало. Рулевого хватил удар прямо за штурвалом.
Белокурая Леди шла под парусом большую часть пути. Ближе к границе Делии Многодетная сужалась в талии. Трирема Церкви Крови юркнула в приток реки. Отважный Сын пролегал по восточным границам Делии и лишь единожды пересекался с Мертвым Сыном – постепенно мелеющей рекой, исчезающей в Перевале Проклятых.
Падающее тело, ранее принадлежавшее человеку по имени Мэддок, задало движение рулевому колесу. Матросы слишком поздно поняли, что корабль идет не тем курсом. Белокурая Леди села на мель близ небольшой деревеньки, которые всегда возникали на берегах рек. Исключением стало лишь то, что в деревне жили покорившие-ветер.
Брат Леон, проведший большую часть жизни в королевстве, рассказал, что люди запрещали желтоглазым селиться рядом с собой и сознательно загнали их в обособленные резервации.
Древний народ стоял в отдалении, наблюдая за тем, как люди покидают севший на мель корабль. Покорившие-ветер и не думали помогать. Но в глазах их легко читался испуг. Они боялись того, что пришельцы выгонят их на улицу, заняв дома.
Переправившись на берег, Лотт оседлал Пегушку. Он сунул руку в переметную суму Кэт и выудил оттуда еще в столице запасенные лакомства. Лошадка схрумкала красную морковь и благодарно заржала.
Потребовалось некоторое время, чтобы все необходимые вещи были упакованы на козлы. Команда корабля останется в деревне пока не прибудет буксир, чтобы вытянуть корабли из мелководья. Остальные – Лотт, инквизиторы, божьи воины с закаленными в боях безликими, отправятся в Дальноводье изменив маршрут.
Первоначальный план состоял в том, чтобы Белокурая Леди прошла весь путь вдоль Отважного Сына. Затем богами помазанные герои должны были двигаться по Имперскому Тракту, пока не достигнул бы Лилового Предела – последнего форпоста Империи, стоящего на границе Гиблых Топей. Но последнее письмо из Солнцеграда внесло корреляции в план. Лиловый Предел пал и больше не подавал признаков жизни, а Имперский Тракт перестал быть надежным местом. На нем орудовали мародеры. Обезумевшая от страха толпа осаждала окрестные порты.
Деревня желтоглазых отличалась от людской. Дома располагались так, чтобы по подворью гулял ветер. Округлые срубы домов цепляли непривычными формами. Покорившие-ветер снимали шапки, приветствуя людей, но мало кто из них кланялся. Галлард скрипел зубами, медленно выходя из себя. Инквизиторы напротив не придавали значения церемониальным формальностям.
На окраине деревни у обочины дороги одиноко высилась стэлла. Тесаный века назад камень был в идеальном состоянии. Покорившие-ветер ухаживали за ним, но они не приносили даров скрытому под толщей гранита Хранителю. Они не поклонялись ему как люди, возносящие мольбы перед иконостасами святых.
Лотт хмыкнул. Он заметил на стэлле ряд знакомых руниров. Такие были вытатуированы на щеках Кэт.
Он догнал Линду. Девушка ехала на гнедой кобылице, которую взяли у местных.
– Линда, я…
Эта деревня была неплохим местом. Совсем неплохим. Ей могло здесь понравиться.
– Да, Лотт?
Он посмотрел на приятные округлости грудей. На то, как восхитительно они поднимаются и оседают, когда Линда дышит.
– Держись подле меня. Не отъезжай далеко. Дороги не безопасны.
– Хорошо, мой герой.
Линда чмокнула его в щеку и пристроилась сбоку, приноравливаясь к шагу.
Кавалькада выехала на тракт. Лед в замерших за ночь лужах хрустел под копытами. По левую руку от тракта нес медленные осенние воды Отважный Сын. С другой стороны раскинулся дремучий лес. Желтоглазые брали оттуда сырье, но запасы древесины казались неисчерпаемыми. Кромка опушки с сетью пней походила на залысину в космах дикаря. Птичий клин прорезал небо, застилая серый покров чернилами цвета воронова крыла. Они летели в Дальноводье. Сейчас Лотту казалось, что все дороги ведут туда.
На границе горизонта дорогу заволокло пылью. Частицы засохшей грязи клубились, создавая фантасмагорию за пределом человеческого воображения. Восемь фигур в развевающихся по ветру плащах мчали так быстро, будто за ними гнались гончие ада.
Шэддоу дал знак остановиться. Безликие и божьи воины взяли их маленький отряд в кольцо. Шэддоу наскоро сплел заклинание, наложив на них прозрачную завесу, похожу на мыльный пузырь. Остальные инквизиторы тоже проделывали пасы руками. Бьерн Костолом вынул из петлицы шестопер. Это был монстр среди оружия. Лотт едва мог его удержать, не говоря о том, чтобы замахнуться. Бьерн держал его совершенно спокойно, словно обычную палку.
Всадники остановились в пяти шагах от группы. Незнакомцы показали лица из-под капюшонов. Лотт удивился. Он ожидал увидеть головорезов или еще кого-нибудь в этом духе. Восемь женщин восседали на лошадях. Двое из отряда были людьми, остальные шесть покорившими-ветер. Лотт вздохнул с облегчением. Женское общество не могло не радовать. И он был рад. Почти всем из них.
– Здравствуй, Квази. – произнес Лотт. – Не думал, что доведется увидеть тебя еще раз.
Халифатка спешилась.
– Я рада видеть тебя живым и здоровым.
– Извините, что прерываю, – с холодком в голосе сказал Шэддоу, – но может кто-нибудь скажет мне что вы здесь делаете?
– Не могли же мы позволить людям, направленным самой Церковью, проделать столь долгий путь через Делию в полном одиночестве, – сказала вторая женщина. Она прикрывала лицо вуалью из полупрозрачной ткани. – Это недостойно королевских особ. Делия всегда славилась гостеприимством. Что я и собираюсь вам доказать сегодня.
С этими словами женщина откинула вуаль. Брат Леон ойкнул и поспешил отвесить самый низкий поклон который Лотт видел за свою жизнь. Его примеру с запозданием последовали остальные не исключая Шэддоу. Даже Линда склонила головку и шепнула Лотту:
– Поклонись королеве Делии, Лотт. Ты ставишь нас в неловкое положение.
– Королева Делии? – тихо спросил он.
Перед помазанием Ричард упоминал о своей супруге, но Лотт и не предполагал что встретится с ней на проселочной дороге.
– Да. Она самая. Игнис. А кто эта женщина рядом с ней?
– Долгая история.
– Ты расскажешь ее. И не дай боги ты на нее положил глаз!
– На это счет можешь не волноваться.
– Вы закончили?! – Шэддоу играл желваками, наблюдая за их перешептыванием. – Отлично. Я продолжу. Квази. Почему ты не в псоглавой башне?
– Я буду сопровождать ваш отряд в миссии.
– Да? Архигэллиот не говорил ничего насчет тебя.
– Иноккий не единственный, кто способен приказывать нам, – ответила халифатка. Она достала из кожаного тубуса свиток, скрепленный церковной печатью.
Шэддоу прочитал документ.
– Архиалланесса Стэфания выражает предельное сожаление, что не смогла присутствовать на церемонии посвящения Лоттара Марша и приказывает главе экспедиции Шэддоу включить свою подопечную в состав группы.
Шэддоу отдал свиток Квази с непроницаемым лицом.
– Вопросов к вам больше не имею.
– Ко мне, надеюсь, тоже? – спросила королева Делии и улыбнулась, показывая зубы в идеальном состоянии.
Лотт старательно отводил от нее взгляд. Прозябая в Гэстхолле, ему довелось увидеть слепого, газа которого пожрала проказа. Он был страшен. Ходячий труп, просящий милостыню и тыкающийся по углам, пытаясь задать себе верную траекторию движения.
Игнис выглядела немногим лучше. Болезненно хрупкая женщина с трудом держалась в седле. Она была бледна как смерть. Ломкие волосы цвета седины едва прикрывали голову. А глаза… Если бы Лотт не знал кто она с легкостью поверил в истории про вампиров, живущих, чтобы пить чужую кровь. Он не мог представить Ричарда, делящего с ней ложе. Лотт испытывал отвращение и жалел ее одновременно.
– Замечательно, – не получив возражений продолжила королева. – В таком случае мы смиренно просим Лоттара Марша посетить Острие перед тем как он продолжит святой поход против зла.
***
– Я пообещал вернуть вам кое-что при случае, – сказал Лотт.
Он достал из мешка Кэт амулет. Руна в форме «х», выполненная из куска оникса, тускло поблескивала на солнце. Он передал амулет Игнис, и та повесила его на шею.
Дорогой к Острию королева не давала гостям скучать, постоянно заводя светские беседы. Несмотря на кажущуюся хрупкость, Игнис оказалась стойкой женщиной. Она ехала рядом с Лоттом и он видел, как тяжело ей дается путешествие. Но она не жаловалась, и старательно делала вид, что ей весело и беззаботно.
Квази ехала чуть поодаль. Лотт старался не обращать на нее внимания, хоть это и было нелегко. Хотел бы он узнать, зачем она решила присоединиться к ним.
– Благодарю вас, сир Лоттар, – сказала она. – Я дала его сыну на пятый день рождении. Он действительно много значит для меня.
– Символ на нем – рунир древнего народа?
– Это так. Амулет создали покорившие-ветер.
– Я слышал, желтоглазые не в почете в Делии.
– Покорившие-ветер вечные скитальцы, – сказала королева. – Люди не любят, когда им напоминают, что они не всегда здесь были хозяевами.
– А королевы?
– Вы о моем окружении? – улыбнулась королева. – Я стараюсь не обращать внимания на расовые различия. В конце концов, не цвет глаз или кожи делает нас теми, кто мы есть. Мы нечто больше чем краска.
Они увидели шпиль первым. Тонкий как игла, он рос вертикально вверх и казалось, что вот-вот продырявит мрачные небеса, и те в ответ забросают королевскую резиденцию комьями снега.
Острие было относительно скромным жилищем для королевских кровей. Дворец Фениксов казался огромным по сравнению с ним. Лотт был слегка разочарован. Он ожидал роскоши и помпезности, которыми ему ткнут в глаза. Он видел с холма небольшой городок, окружавший дворец. Но он не шел ни в какое сравнение с Солнцеградом. Наверное, после града святых теперь все города будут казаться ему крохотными провинциями.
– Что означает руна?
– Благая Весть лучше объяснит, - сказала королева.
– Благая Весть?
– Моя служанка.
– Странные мена у ваших людей, – хмыкнул Лотт.
– Имена всегда что-то значат. Ваше имя тоже.
К ним подъехала желтоглазая одного возраста с Игнис. Она была так же коротко подстрижена, как и Кэт. Цвет радужки глаз из песочного медленно переходил к янтарному. Она низко поклонилась Лотту и еще ниже госпоже.
– Что угодно королеве? – спросила Благая Весть.
– Расскажи нам, что означает символ на этом амулете.
Прежде чем ответить желтоглазая с минуту размышляла.
– В нашем алфавите немного рун. Но они могут приобретать совсем разные значения в зависимости от ситуации, места или времени. Я хочу, чтобы вы поняли, этот рунир для одних значит сохранность, для других безопасность. Для моей королевы он будет «решительностью». Для вас, святой, он значит «выбор».
– Выбор? Что же я должен выбрать?
Желтоглазая пожала плечами.
– Сторону, в которую подует ветер.
Люди любили свою королеву. Их встретила толпа горожан и все протягивали руки к Игнис. Королева приказала слугам раздать милостыню бедным и произнесла короткую и трогательную речь внимавшему ей люду. Закончила она, представив Лотта.
Марш уже привык к такому отношению. Его не передергивало от раскрытых ртов и перешептываний при одном появлении святого. Лотт исправно сыграл свою роль, раздав святых знаков всем желающим, благословив жилье, детей, дороги, родимые пятна и полные вшей головы.
За тем они приехали в Острие. Герб Ричарда возвеличили в самом замке. Главная башня имела вид двуручника, который сжали в руках. Королева оставила гостей, сославшись на неотложные дела. Но Лотт не мог не заметить, как слуги снимают ее с лошади. Старый кастелян Кабаньей Норы что-то говорил ему о родовой болезни Игнис. О том, что в крови ее рода есть дефект. Девушка была альбиносом, но Лотт не знал что это, пока не увидел королеву Делии.
– Она кажется милой, – сказал Лотт.
– Помни о заговоре, – одним губами прошелестел Шэддоу. – Доверять ей – ошибка.
– Думаешь, на нас нападут? – скривился Лотт. – Нас привели в город, пригласили в Острие и огласили на каждом углу кто я и что за люди сопровождают меня. Архигэллиот объявил священный поход и каждый здесь знает, что мы пытаемся спасти Дальноводье. Какой шанс, что нас схватят?
– И все же. Держи меч вне ножен этой ночью, – посоветовал Мрачный Жнец.
После того как Лотт закрыл червоточину, разорвав инквизиторские четки, Шэддоу стал относиться к нему немного лучше, чем к куску дерьма. Если бы у таких как он были друзья, Лотт мог рассчитывать попасть в этот список.
– Лотт, нам так и не представился случай поговорить в Солнцеграде. Я многое должна тебе рассказать, – сказала Квази.
– Это место прекрасно, – воскликнула Линда.
Девушка подошла со спины и ухватила его за шею. Лотт проявил чудеса ловкости и вывернулся из захвата. Затем подхватил Линду и закружил вокруг своей оси. Девушка завизжала от радости.
– Мы должны поговорить о том, что случилось в святом городе, – сказала Квази.
– Позже, – Лотт отмахнулся от нее как от назойливой мухи. – Я выслушаю вас инквизитор. Нас ждет долгий путь. В дороге и поговорим. А здесь я просто хочу весело провести время. Правда, милая?
– О, дорогой! – Линда подарила ему жаркий поцелуй. – Я буду с тобой, куда бы ты меня не понес.
– Так чего же мы ждем?
Они уединились в укромном местечке около смотровой башни. Виноградные лозы мертвыми змеями ползли вверх по каменной кладке. Над ними, делая обход, переговаривалась стража. Гербовые знамена, насаженные на вымпелы, поникли на безветрии. Ткань обоих флагов переплелась так тесно, что оба рисунка сплелись в один клубок. Казалось – бабочку-огневку насадили на иглу, чтобы засушить для коллекции. Лавочку покрывал иней. Линда потрепала его за щеку.
– Видишь, я не только для постели сгожусь.
– Я никогда не говорил, что считаю тебя шлюхой.
Линда действительно пришла как нельзя вовремя. Лучше бы Квази не появляться здесь. Он смог выжить без нее, и это вселяло некоторые надежды.
– Брось, Лотт, – сказала Линда. – Я не первый год живу на свете, и знаю к чему все идет. Ты позволяешь мне сытно есть и сладко спать, не боясь инквизиции, я плачу тем, чем наградила природа. Но всему приходит конец. Признайся, как давно ты думаешь избавиться от меня?
Лотт не ответил. Женщины обладали поразительной силой – не зная толком ситуации чувствовать ее суть.
– Замухрышка из глубинки, позволявшая убивать детей старым извращенцам, чтобы спасть собственную жизнь, становится любовницей святого? Кому такое вообще может прийти в голову? Мне не позволят быть с тобой всегда. Я прекрасно понимаю.
Линда была очень практичной девушкой. С ее то прошлым другого и ожидать нельзя. Если бы за Лоттом не стояла Церковь Крови, кто знает, какие веревки она смогла бы из него скрутить.
– Чего ты ждешь от меня?
– Женщинам нелегко приходится в мире мужчин, – проворковала Линда. Она запустила руку в штаны новоявленного святого.
Лотт охнул, но не от неожиданности. Он привык к таким забавам. У Линды были до ужаса холодные пальцы.
– Я хочу получить твою протекцию, – сказала Линда, не прекращая работу. – Письмо, прощающее мне прошлые грехи и некоторые будущие. Подписанное тобой. Я могу рассчитывать на понимание?
–А-абсолютно.