Можно сделать так, что Кратос когда приходит к Штейну, говорит что-то вроде «ну рассказывайте, что у вас получилось», а Штейн соответственно начинает сначала: «вот, мы сделали это и это, так-то и так-то». Текст менять почти не придется, читатель узнает всё что надо, и не будет впечатления, что Кратос только что узнал во что вкладывался.
Уберите, пожалуйста, эти квантовые частоты, ухо режет. Если не хочется грузить читателя терминами, просто скажите, что метод использует квантовые эффекты возникающие во время работы мозга и, упрощая, результат получается такой как будто каждый мозг имеет свою уникальную частоту по которой с ним можно связаться. Выйдет, что Штейн знает свою область, но чтобы объяснить Кратосу прибегает к грубой аналогии.
Сложнее с переводчиком и «черным ящиком». Я бы сказал, что чип «черного ящика» был, но в результате незнамо-чего вышел из строя как раз у испытуемых с проблемой. Либо пусть Канн сначала слышит голос на чужом языке, а потом сознание настраивается и начинает принимать образы, а не текст. Тогда переводчик будет не нужен.
По наркотикам. Если монаху дали опийный раствор, то у пилота могут быть характерные симптомы, скажем передозировки морфина — как раз кома, эдема легких, дыхательная недостаточность и последующая смерть, по которым можно подозревать наркотическое отравление. Анализы пошлют в лабораторию (об этом надо сказать), но на момент разговора с Кратосом результатов еще не будет, они придут позже вместе с известием, что еще трое впали в кому.
Самое тяжелое на мой взгляд в конце. Мы хотим чтобы устройство пошло в массовое употребление несмотря на проблемы с ним. Есть например такой выход. Надо чтобы Кратос посомневался, может ли он выпустить дефектное устройство, а Штейн ему объяснил, что у некоторых испытуемых наблюдается «идеопатическая реакция сознания» на внедренную систему (т. е. он не знает, но маскирует это подходящим умным словом). Кратос спросит, выявляется ли эта реакция сразу, либо может быть скрытой (это существенно — в первом случае армия может пойти на риск, т. к. дефектные экземпляры сразу уйдут в расход, во — втором, это сложнее). Штейн ему скажет, например, скорее всего сразу, но нужны более масштабные испытания в полевых условиях т. к. на выборке в 100 человек сказать точно ничего нельзя. Кратос позвонит своему знакомому армейскому чину, объяснит ситуацию, тот взвесив выгоду (если пройдет он получит новое звание, если нет спишут вину на Кратоса) согласится, и устройство пойдет в производство.
Такая концовка может быть более логичной, и позволит лучше раскрыть персонажей.