Монстр на Каштановой улице
Представим себе небольшой старый дом. В этом доме есть квартира, где проживает мальчик и его мама. Маме сложно, она много работает, а потому мальчик по большей части предоставлен сам себе. И вот в его доме начинают происходить странности, на которые юный пытливый ум просто не может не отреагировать, а отреагировав – остаться в стороне.
О том, как написан рассказ, рассуждали много. Этого касаться не стану. Хотя, автору есть куда расти в этом плане. Остановлюсь на том, что написано. История в духе «маленький мальчик против большого зла», которое(зло) – к моему величайшему удивлению (и ту стоит поставить знак +) мальчиком совершенно не интересовалось. Злу пофиг, есть мальчик или нет, у него другие интересы, но отчаянный пацан решает всё равно разобраться с насущными проблемами блудного призрака и заодно спасти новую душу, сервированную для поедания.
Звучали вопросы: почему призрак матери явился только мальчику и его старому соседу. Ответ, на мой взгляд, в том, что для собственного расследования мальчику потребовалось бы слишком много времени, несовместимого с хронометражем рассказа. А потому ему экстренно потребовался человек, который бы: а) поверил безоговорочно; б) был в курсе тех не столь давних, но определённо трагических событий. А потому сосед не просто нужен, а даже необходим! Как и дневник, который никто, кроме нашего юного героя не нашёл, поскольку только герою по силам такое дело.
И единственно совсем непонятным для меня осталось следующее: при чём тут мальчик? Какова его роль, кроме как действующего лица, от которого ничего не зависело? С маньяком разделались ранее убиенные жертвы, и не совсем понятно, почему они не могли сделать его раньше. Ждали подходящего количества душ, чтобы задавить массой, или момента, что именно этот ребёнок в этот самый момент приведёт именно этого убийцу в это самое заброшенное помещение?
Суть моих рассуждений. Если души остались в заброшенной котельной – значит, в ней убийца и проводил свои кровавые ритуалы. Значит, концентрация душ там велика, и они могли нанести удар гораздо раньше, в момент очередного преступления. Если же это не так (а такая версия тоже существует, поскольку последнюю несостоявшуюся жертву маньяк в совсем другое место уволок) то почему всё произошло именно в этом помещении, а не в любом тёмном переулке, и именно сейчас, а не в любой другой момент – так сказать, без лишних свидетелей?
Ещё версия: души ждали удобного случая напасть, но убийства – это не совсем то, а вот когда мальчик расплакался… довести до слёз ребёнка, как не совестно! Убить его!
Ещё. Да, понятно, что мать Ноны принялась маячить на горизонте только с одной целью: предупредить о грядущем преступлении. Но привязка к собственной петле не дала ей возможность обратиться к потенциальным жертвам, а потому она сосредоточилась на мальчике и старике – людям, которым маньяк, строго говоря, никаким образом не угрожает. Людям, видения которых можно списать на детские фантазии и скоротечный маразм. Людям, чьим словам никто не поверит. А значит, герои просто обречены на одиночные подвиги. Только не совсем понятно, а при чём здесь неупокоенная мать, которая при жизни не подозревала, что её новый жених – людоед, повесилась исключительно от горя, а потому никакой привязки к приступам гемоглобинового голода не имеет? И - чисто теоретически – вовсе не обязана отсвечивать в окнах квартиры с предупреждениями.
Словом, я не вижу причин, почему вся эта история не завершилась гораздо раньше, даже не до появления мальчика, а до убийства Ноны или предыдущих жертв. А потому бесстрашный мальчик как-то незаметно обесцвечивается и теряет главную роль – которую автор ему так и не отвёл. Прям даже обидно за него, столько нервов – и всё зря.
Резюмировать сложно. Мне не хватило внутренней логики. Логику могла бы компенсировать атмосфера, но передать её помешали ошибки. В сухом остатке разочарование.
Проклятый этаж
Начало рассказа до того перенасыщено самолюбованием героя и всякими телефонными милованиями, что сначала я только морщилась, а потом заподозрила в этом авторский приём. Вот так сразу бац – и выставить героя лицом перед читателем. Вот такой, вовсе даже не героический: влюблённый только в себя красавчик, вся жизнь которого вертится по узенькой орбите между постельными сценами. Ни на грамм не интересный, в чём убеждает нас диалог с новой пассией. Кстати, очень характерная сценка, этакие два левых сапога, думающие в одном направлении. Мне хочется рассматривать начало исключительно в качестве стёба над подобными кадрами, потому как серьёзно я воспринимать первые страницы отказываюсь.
А вот после того, как герои расставлены и представлены, начитается само действие. То бишь проблемы, к которым наш герой непривычен, а потому мозгами шевелит в первые минуты с заметным скрипом. С другой стороны – паника, ужас, шок, ААААААА!!! Читатель не паникует, он стоически терпит истерию на страницах и ждёт продолжения.
На самом деле, не будь сюжет настолько прямолинеен: одна девица решила проучить парня якобы от большой и чистой любви, - я бы порассуждала об одиночестве. Вот так сидишь ты на своей лестничной площадке и видишь, как мимо тебя проходит жизнь, как сменяются времена года, как кошки устраивают оргии на капоте твоей машины, а бабушки долузгивают третий вагон семечек. Ты сидишь в своём законсервированном мгновении и видишь, что бывает иначе, и даже знаешь, что когда-то был причастен к миру снаружи, но теперь он открывается только через маленькое пыльное окошко. Безрадостная картина, правда?
Но это уже активировались мои нездоровые ассоциации. Вероятность, что автор подобного в голове для этого текста не держал, весьма велика. И дальше нам остаётся только наблюдать за метаниями ничего не понимающего героя, который из красавчика и мачо стал беспомощной лабораторной крысой в лабиринте.
А чтобы мы окончательно не заскучали, поскольку градус непонимания читателя растёт эквивалентно аналогичному градусу у героя, требуется дать пояснения. Либо авторской речью, либо с помощью вводного персонажа, который мелькнёт и пропадёт, но успеет дать всю необходимую для раздумий информацию. И так появляется ведьма. Она ли наколдовала ловушки или всё же сама девица Марина – так и не понятно. Хорошо бы всё же старуха, потому что в противном случае её роль действительно сводится лишь к записке от автора.
Ведьма из квартиры ошиблась, когда говорила, что у героя есть выбор. Выбор предполагался, но наткнулся на непредвиденную проблему: в зоне отчуждения не распространяются мобильные сети. Герой просто не смог получить сообщение с предложением выбраться от влюблённой цыганки, а сам – и это вполне понятно – до смог понять, чего от него требуется. Потому сиганул вниз в качестве единственной альтернативы медленному протухнию на лестничной площадке. Мне сложно сказать, намеренно ли автор сделал положение героя безвыходным или это баг внутренней логики.
В целом, рассказ не испугал, но и яростного отторжения у меня не вызвал. Может, потому что я сама перед собой за него заступилась.
Внеконкурс
Дети Луны
...то есть либо лунатики, либо оборотни. Такими были мои первые мысли. И начало рассказа в этом отношении поддерживало неизвестность, ибо героиня в равной степени могла оказаться и тем, и другим.
В первую очередь, рассказ направлен на создание атмосферы. Вот ночь, вот лунный свет льётся сквозь щель в занавесках, и девушка с длинными волосами крадётся по коридору в сторону кухни. Ей бы свечку в руки – и картинка вообще хоть маслом пиши. Собственно, картинка становится как плюсом рассказа, так и его минусом. Сюжет теряется очень быстро и вспоминается только в самом конце. Так что первую часть можно просто созерцать, тем более что написана она образно и живо.
В середине (ну, или в нескольких средних абзацах между двумя ключевыми узелками повествования) полотно рассказа безбожно провалилось. С момента, когда героиня начала рассказывать, как она контролирует свой лунатизм. К слову сказать, сознательному контролю он не поддаётся, в точности как люди, страдающие энурезом, не чувствуют во сне переполненного мочевого пузыря до тех пор, пока не проснутся в луже. Сразу начинают сыпаться вопросы: неужели в наш медикаментозный век лунатики приковывают себя наручниками к батарее? То есть седация по каким-то причинам не действует или к ней не прибегали?
Далее. Героиня болеет не первые год, муж чувствует вину за ночные дежурства, когда оставляет её одну с ребёнком. Мне интересно, приступы только на полную луну обостряются? Потому как «Убей» нашёптывает, как я поняла, именно она. Или это явление не зависит от фазы лунного цикла? Потому как если знать, что в такие-то дни у героини случится приступ, проще на пару ночей оставить ребёнка у знакомых и не подвергать риску быть убитым собственной матерью.
А вот финал понравился. Хороший финал, годный. И ребёнка можно представить, и мать, которая хорошо понимает, что происходит. И нас, читателей, снова откатывает к ритму в самом начале.
Может, стоило ещё немного подумать и расширить рассказ? С другой стороны, велик риск утопить читателя в водовороте метафор. Не знаю. Тут стоило бы подумать.