Показать сообщение отдельно
  #21  
Старый 06.09.2011, 22:29
Аватар для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Scusi!
 
Регистрация: 01.10.2009
Сообщений: 3,940
Репутация: 1910 [+/-]
Продолжение задержалось из-за природной лени и нехватки времени:)
Если кто-нибудь еще сюда заглядывает, подскажите идиоту, как сделать так, чтобы заглавный пост отображался накаждой странице?
Скрытый текст - 3-2:

– Здравствуй, Лотт, – бывшего оруженосца словно молния поразила. Такой елейный голосок, будто бард на мандолине мелодию вывел.
– Рад тебя в-видеть, Квази, – отчего-то заикаясь, выговорил он.
– Виделись, – кисло вставила Кэт. Желтоглазая надернула на голову капюшон, скрестила руки грея ладони в подмышках.
– Извините меня, пожалуйста, но я не могла не обратить внимания на вашу одежду, – Лотт почувствовал, что краснеет. Его брюки выглядели очень плачевно еще в Гэстхолле. После злоключений в Крае Мира их с Кэт одежда больше походила на тряпки. – Я поговорила с Фиалкой-Сью и она радостью согласилась отдать вам несколько вещей. В благодарность за помощь Таре.
Квази положила на столешницу два свертка.
Лотт расплылся в улыбке и горячо поблагодарил неверную. Еще ни одна женщина не вызывала в нем такие чувства. Лотт тонул в темных, подведенных сурьмой глазах. Густые каштановые волосы каскадом падающие ей на плечи пахли мятой. А губы…
– Очень мило с ее стороны, – выдавила Кэт. – Возможно, когда нас вскоре сожгут на костре как ведьм, сестренки даже прольют несколько слезинок, оплакивая наши загубленные души.
– Почему ты так думаешь? – удивилась Квази.
– Не прикидывайся дурой. Я покорившая-ветер, мой род презирают все имперцы. Нас не пускают на постой и клянут во всех смертных грехах. Думаешь, откажись я выхаживать девицу, со мной бы также обходились? Да меня бы к столбу привязали, а сердобольные бабушки еще и хвороста подкинули бы. Да и твоя участь немногим лучше. Твой протектор, старый козел Роланд, строит из себя глиняного истукана на заднем дворе. Без него ты всего лишь неверная, чужестранка, чей приход странным образом пробудил злые силы. Очень подозрительно, не находишь?
– Кэт, – попытался встрять Лотт, но желтоглазая только отмахнулась.
– Это только вопрос времени – когда они начнут сгонять злость на ком-то из нас. И я очень надеюсь унести от сюда ноги, пока цела.
Зал постепенно наполнялся людьми. По два, по три они собирались, усаживались за столы, собирались возле горящих лучин. Все шептались о каком-то совещании, устроенном Туром Альденом.
Лиана появилась в дверях, держа за руку Фиалку-Мэри. Девочка измазалась и сонно терла ручками красные глаза. Лиана выглядела раздраженной и, не стесняясь, кляла Тура за то, что он отвлекает людей от работы.
Но поднявшийся было гомон враз прекратился, когда в столовой появился сам Тур. Выглядел он неважно. Под глазами залегли мешки, кожа побледнела, нижняя губа подрагивала. Казалось, он еле сдерживался, чтобы не заплакать.
– Я собрал вас здесь, чтобы объявить ужасную новость, – он скорбно опустил голову. – Бавер отошел с миром. Я, я даже толком не попрощался с ним. Не сказал сколь многим обязан…
Словно силы враз покинули его, Тур оперся об косяк, провел рукой по редким волосам.
– Да примет его Гэллос на небо, – Лиана осенила себя святым знаком, обняла еще не вполне понявшую, что же произошло, младшую из Бельвекен. – Держись, девочка. Все будет хорошо. Я и дядя Каль позаботимся о тебе и сестренках. Никто вас больше не обидит.
– А кого он оставил опекуном? – спросил кто-то из работников.
– Тура, конечно. Кроме него никто толком не знает, как содержать красильню, – проскрежетал хлебавший чечевичную похлебку старик в рясе священника. Местный служитель церкви был пьян, то и дело клевал носом, но ответил твердо и без колебаний
– Я девочек не отдам, – запричитала Лиана. – Он изведет их. Отравит или того хуже.
Столовая взорвалась криками. Люди кричали друг на друга, изливая потоки брани, приводя известные только местным случаи из жизни деревни. Вспомнили, как Тур помог красильне не развалиться, когда Бавер заболел, и как тот не доглядел за девочками. Про Лиану все говорили, что она действительно печется о судьбе девочек, что практически заменила им усопшую мать. Зато про ее мужа в основном только сквернословили. Люди не любили Каля. Говорили, что тот сведет на нет все начинание Бельвекена и, если красильней будет руководить именно он – ждать беды.
– Очень хороший момент, чтобы уйти незаметно, – Кэт взяла сверток с одеждой под мышку и боком начала протискиваться к выходу.
Дикий крик боли, словно с кого-то живьем снимали кожу, заставил всех умолкнуть. Кричали во дворе. Крестьяне высыпали наружу. Лотт, Кэт и Квази, подхваченные людским потоком послушно шли следом.
Фиалка-Сью, средняя дочка Бавера, только недавно нежно прощавшаяся с ражим кузнецом, лежала на вытоптанной земле посреди пыльного двора. Скромное платье разорвано, подле нее скользили, подчиняясь воле ветра, вырванные с корнем клоки медных волос. Даже сейчас было видно, как переливаются на солнце локоны.
На девушке, цепляясь суставчатыми лапами за плечи, сидела собранная из колосьев ржи и мухоморов тварь, отдаленно походящая на стрекозу. Создание Зарока монотонно клевало темя девушки, с жуткими мокрыми звуками выдирая из дыры в черепе розовые кусочки и проглатывая их по одному.
Женщины заорали, часть людей подалась назад, некоторые бросились на утек. Самые смелые, возглавляемые Туром, попытались отвлечь стрекозу. Тварь зажужжала и взлетела, невообразимо быстро махая невесомыми крыльями. Она стремительно спикировала в гущу толпы и выхватила оттуда щуплого мужичонку с дряблой кожей. Тот просил о помощи, плакал и клял монстра одновременно.
Кто-то открыл амбар. Бригада Тура похватала там вилы и рогатины. Вооружившись, крестьяне почувствовали себя более уверенно. Жители деревни пытались загнать тварь в угол, но никто из них никогда не бывал ни на охоте, ни на войне, поэтому ничего толкового из этого не вышло. Стрекоза закинула щуплого мужичонку на крышу покосившейся избы с полуразвалившимся дымоходом и упала на грозящих ей вилами крестьян. Бедный мужичонка шмякнулся о крытую деревянным настилом черепицу, не смог там удержаться и кулем съехал вниз, наверняка сломав ногу.
Крестьяне тем временем бросились врассыпную. Порожденная червоточиной тварь растерялась, не зная за кем погнаться в первую очередь.
В этот момент со второго этажа беленого дома на нее сбросили мешок с зерном. Стрекозу придавило к земле. Ее окружили бельвекенцы. Поднимались и опускались дубины, вилы и косы. Стрекоза щелкала костяными жвалами и прыскала вязкой слюной.
Каким-то чудом она сумела выскользнуть из-под мешка, прокусила одному из травивших ее загонщиков бедро. Остальные продолжали кромсать тело гадины, не причиняя, впрочем, видимого урона. Стрекоза уже не могла двигаться так же быстро – из-за упавшего мешка она подволакивала лапу и лишилась одного крыла.
– Расступитесь, – громко скомандовала Квази. – я могу убить ее заклинанием.
Неверная перебегала из стороны в сторону, пытаясь найти свободное от людей место, но перед ней всякий раз оказывался кто-то из местных, мешая прицелиться.
«Она боится попасть в крестьян, – понял Лотт. – Нужно найти способ выманить тварь».
– Сюда, ко мне, – закричала Кэт. Желтоглазая находилась возле булькающих чанов и отчаянно жестикулировала, пытаясь обратить на себя внимание. Здесь ты сможешь ее достать!
Но крестьяне упорно продолжали тыкать в стрекозу вилами. Та платила им сторицей. Еще двое выбыли из боя, хватаясь за поврежденные конечности. Тур вовремя не уклонился от удара и отлетел в сторону, крепко приложившись о угол дома. Крестьяне уже не наступали. Они пока что сдерживали стрекозу, но Лотт понял – если тварь заденет еще одного из них, те побегут. И умрут.
«Ты безумец» – мысленно сказал он себе, беря в руки вилы одного из пострадавших.
«Ты должен был давно убежать отсюда. Кто тебе эти люди, раз ты идешь ради них на риск?» – рогатина задела бок стрекозы, вырвав из наружного покрова несколько колосков.
Тварь зашипела и бросилась на него, будто хотела протаранить. Лотт попятился, виляя то в правую, то в левую сторону. Он очень надеялся, что не споткнется по пути. Жвалы клацнули перед самым носом. Очень хотелось броситься наутек, но ему годами вдалбливали на тренировках, что бегство подобно смерти.
«Просто меч воткнут не в живот, а в спину – всего-то», – говорил старый оружейник лорда Кэнсли.
– Держись! – Кэт метнула в отродье нож. Стрекоза на миг замешкалась. Этого хватило, чтобы Лотт с помощью желтоглазой взобрался на помост. Частично сложенное из лакированных досок, частично из камня, возвышение выдерживало вес чанов, плотно сидевших в углублениях, под которыми горел постоянный огонь. Здесь гулял особенно резкий запах разных протрав. Сильнее всего несло мочой. Глаза начали слезиться от едких кислот и дурно пахнущих миазмов.
Тварь и не думала отступать. Ползла к ним, Лотт готов был поклясться, что чудовище просто мечтает увидеть, чем они с Кэт начинены внутри.
Он спрятался за глиняной емкостью, еле избежав движущегося на лебедке крюка с очередным куском кожи. Удивительно, но механизм до сих пор работал, исправно выполняя сделанный нанимателями заказ.
– Давай же, Квази, не медли! – в голос поневоле закралось отчаяние.
Но Квази не ответила. Только сейчас Лотт заметил, что стрекозу больше не донимают крестьяне. Многие из тех, кто был с Туром, сгрудились за неверной, творящей руками сложные пассы.
Что там происходило, Лотт не видел, но не составило большого труда догадаться, что к чему.
Тур сказал, что чудовищ было три, одну убила неверная, вторая сейчас подкрадывалась к ним, забрызгивая слюной покрытые цветными пятнами доски. А третья тварь сейчас атакует задний двор красильни.
Им никто не поможет. Сердце сжалось до размеров наперстка, неприятный холодок пробрал до костей.
«Глупая смерть глупого человека. Интересно, хоть кто-нибудь умирал, ощущая себя мудрецом?»
Кэт дернулась в сторону. Стрекоза только пискнула и продолжила наступать, пощелкивая острыми жвалами. Сначала она убьет его, затем возьмется за желтоглазую.
Со скрипом проехал еще один крюк. Лотт попытался спрыгнуть вниз, но тварь перегородила ему дорогу. Он только и мог, что попытаться залезть на чан.
– Давай, гадина. Ты или я, – прошипел Лотт, надеясь, что это не звучит так жалко, как ему казалось.
Тварь атаковала. Лотт отскочил в сторону, поднырнул под громоздким брюшком, когда стрекоза разворачивалась. Проявив недюжинную ловкость, он обхватил ее голову, не давая жутким челюстям разодрать брюхо. Порождение пекла загудело, попыталось вырваться. Лотт почти сел не нее верхом, из последних сил сдерживая беснующееся чудовище.
Внезапно в голову пришла одна мысль. Дождавшись, когда лебедка опять начнет движение по кругу, он подпрыгнул, ухватил увесистый крюк, весь ржавый, с коркой темного налета на поверхности, и что было сил потянул вниз. Прямо к пощелкивающей жвалами стрекозе. Крюк впился в морду твари, проткнул небо и вышел из места, где у человека должно быть ухо. Веревка выдержала. Упруго дернувшись, она вернулась в прежнее положение, забрав с собой трепыхавшееся чудовище.
– Получай, тварь, – донеслось из окна дома, где в недрах прятался весь нехитрый механизм лебедки.
Лотт обернулся на голос. Марджи, незаконнорожденная дочь Бавера Бельвекена, дождалась, когда крюк зависнет над одним из чанов и переключила рычаг.
Крюк, а вместе с ним и тварь рухнули в чан. На дощатый пол полетели горячие брызги. Суставчатая лапа появилась было из чуть сужающегося к концу горлышка, но этим все и закончилось. Порождение Зарока сварилось в густой протраве. Лотт осторожно заглянул внутрь, но кроме редких колосьев да тонюсеньких веток, плавающих в индиговом красителе, так ничего и не заметил.
– Готова, – авторитетно сообщил он подоспевшим крестьянам. – Что с третьей тварью?
– Ушла под землю, – Квази тяжело дышала, бой дался ей тяжело, но обошлось без серьезных ран. – Нужно заняться пострадавшими.
Еще один истошный крик нарушил наступившее затишье.
– Туда, – Кэт безошибочно определила сторону. – Скорее.
Крик возобновился, теперь он был больше похож на стон, перемежающийся всхлипами.
Казалось, схватка не окончится никогда.
Людей стало существенно больше. Во двор красильни набежало народу изо всех окрестностей. Многие несли наперевес топоры.
Лотт замешкался, помогая Кэт спрыгнуть с помоста. Вместе они приготовились отразить нападение еще одной твари.
Но решающего боя так и не случилось.
Топоры и вилы сами собой опустились. Люди просто стояли и молча смотрели на бьющуюся в истерике женщину.
Лотт протиснулся сквозь плотные ряды.
Лиана Стэйтен часто всхлипывала, и жалобно приговаривала:
– Прости, пожалуйста, прости. Прости, пожалуйста, меня…
Голова Каля, ее мужа, не отвечала. Рот скривился в предсмертной судороге, глаза закатились. Он словно опять хотел избежать причитаний сварливой бабы, но не мог, потому что был мертв. Оторванную голову наверняка принесла одна из тварей.
– Что бы это значило? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Лотт.
– Только то, что ни один из нас не может чувствовать себя теперь в безопасности, – ответила Кэт. – Тварь никому не даст уйти отсюда живым.

***

Местный священник, чьего имени Лотт так и не узнал, спросил:
– Может ли кто-то назвать причину, по которой эти любящие сердца не должны биться одновременно?
Фиалка-Мэри мешалась под ногами, то выскакивала вперед и теребила подол платья старшей сестры, то приставала с вопросами к тетке. В конце концов, Лиана отправила ее вниз, узнать у Марджи, готовы ли праздничные кушанья.
Священник был почти трезв, что для него потребовало почти нечеловеческих усилий. Он то и дело поправлял рукава рясы и замолкал на середине фразы, вспоминая положенные по такому случаю слова.
Никому особенно не было до этого дела. Собравшиеся в маленькой душной комнате люди смотрели на светящихся от счастья молодых.
– Ты не права, Кэт, – тихо произнесла Квази. – Здесь никто не собирается устраивать охоту на ведьм. Иначе нас не пригласили бы присутствовать на свадьбе. Не все люди бездушные звери, какими ты их представляешь.
– Только те, кто служат церкви, – за словом в карман Кэт никогда не лезла.
– Почему же тогда преподобный Роланд Тоунхен пожертвовал собой ради других? Не стоит хулить тех, кого даже не знаешь.
Молодые поцеловались. Гости поздравляли их, желая долгих и радостных лет жизни.
Сэм Уоллис два дня не отходил от невесты. Фиалка-Тара пришла в себя, но была так слаба, что не могла самостоятельно двигаться. Весть о гибели дяди и сестры поразила ее до глубины души. Предложение Сэма она приняла не сразу, слишком тяжело думать о свадьбе, когда под землю ложатся близкие люди. Но одна из тварей еще жива. И неизвестно, кто станет следующей жертвой. Возможно, жить им осталось считанные часы, так почему бы не воплотить в жизнь так долго откладываемые планы?
Лиана Стэйтен, облаченная во все черное, подвела Сэма к Таре, соединила их руки. Молодые заключили друг друга в объятия и поцеловались.
– Свадьбы мне нравятся все меньше, – шепнула на ухо Лотту Кэт. – В последний раз нас едва не убила невеста. Теперь вот эти двое…
Квази на нее шикнула и желтоглазая замолчала, недовольно поджав губы.
Скромный пир устроили в столовой. Марджи, недовольно бурча, разливала пенное пиво и мед. Местные девушки подавали наскоро состряпанные блюда гостям.
Тур Альден не присутствовал на церемонии, занимаясь делами красильни. Лиана не преминула сказать, что он будет плохим родителем девочкам, если и дальше станет пропускать важные для них события.
После смерти отца Фиалок, на Тура поневоле легла забота о красильне. Несмотря на тяжелую травму, он находил в себе силы присматривать за людьми и разбираться с чудовищным грузом работ.
Снаружи быстро темнело. Тур приказал расставить вокруг стражу, опасаясь нападения последней твари. Постовые мельтешили за окнами, освещая подворье факелами.
Издали завидев Квази, Лотт махнул рукой, приглашая неверную сесть с ними за один стол.
– Сдалась она тебе, – раздосадовано протянула Кэт. Казалось, желтоглазую приводило в бешенство само упоминание имени Квази.
Просторная столовая наполнилась приглашенными гостями. То и дело поднимались кружки и провозглашались здравицы молодым. Люди обсуждали последние события, и каждый приплетал в свой рассказ что-то новое. Лотт не сомневался, что очень скоро он превратится в отважного рыцаря, а Квази с Кэт станут чуть ли не святыми. Но пока их потчевали как своих. Уже за это он был им благодарен.
– Вы двое – единственные, кому я могу довериться, – сказал Лотт, – внимательно глядя на девушек. – Квази, то, что я скажу сейчас, должно остаться только между нами.
Неверная внимательно посмотрела на него, будто неожиданно открыла в Лотте совершенно другого человека. Медленно кивнула, соглашаясь на просьбу.
– Не так давно мы с Кэт… уже имели дело с червоточиной. Тогда врата открылись всего из-за одного человека. Ни ведьмы или ведьмака, поклоняющихся Зароку, ни погрязшего в пороке грешника. Просто маленькая девочка очень хотела, чтобы ее мама не умерла. Так хотела, что приоткрыла створки в пекло.
Кэт скрипнула зубами, но промолчала. Слова были сказаны и ничего назад уже не вернешь. Пусть она не доверяла Квази, Лотт знал, что без магической поддержки они могут не справиться.
– Ты хочешь сказать, что истины, записанные в Книге Таинств, неверны? – вскинула брови Квази. – Червоточины открываются только из-за безбожников и черных душою людей – это ложь?
– Для неверной ты неплохо осведомлена, в религии Священной Империи – хмыкнула Кэт.
– В чужой стране принимаешь чужие правила, – пожала плечами Квази.
Она аккуратно отломила от исходящей паром плюшки кусочек. Внутри сдобы оказалось грушевое варенье. Неверная слизнула выступивший сироп.
Лотт непроизвольно сглотнул. Он еще никогда не видел столь соблазнительных женщин. Один раз к сиру Томасу приехала леди Лизен, о чьей красоте ходили легенды. Белокурая, с вьющимися достигающими ягодиц волосами, она обладала тонкой талией, и при каждом ее шаге создавалось впечатление, будто владычица Лизеншира просто парит над землей.
Квази чем-то напоминала благородную. Неверная вела себя тихо и скромно, говорила редко и только по делу. И каждое ее слово звучало для Лотта подобно пению соловья. Он переставал обращать внимание на все окружающее, плененный заморской красотой.
– Не знаю, – пожал плечами Лотт и уткнулся в свою тарелку, выковыривая хрящи из мяса. – Может, и нет. Но я клоню не к этому. Что, если червоточина, закрытая преподобным Роландом, тоже образовалась не просто так?
– Ну и? – Кэт почистила свою тарелку, выпила за здоровье молодых с проходившим мимо сухопарым мужчиной в круглой шляпе. – Червоточина-то закрыта.
– Но последняя тварь еще жива, – задумчиво протянула Квази. – И, возможно, пытается угодить чьей-то воле. Кому-то, проживающему в Бельвекене.
– Убивая всех без разбору? – Кэт потянулась к тарелке Лотта. Лотт шлепнул ложкой по маленькой ручке желтоглазой. Та показала ему неприличный жест, но больше стянуть чужую еду не пыталась.
– Так ли уж всех?
Лотта бросило в холодный пот.
Осененный неожиданной догадкой он выскочил из-за стола и выбежал из комнаты. Помчался по коридору к алькову, где проводила все время Лиана. Она тяжело переживала гибель мужа, постоянно плакала и почти ни с кем не общалась. Только постоянно держала при себе малышку Мери.
Женщина спала. Спросонья она только моргала, не понимая, о чем ее спрашивают.
– Мери? – Лиана протерла глаза. – Я отправила ее на кухню, чтобы помогла подавать еду. Странно, она должна была уже вернуться. Что с ней?
– Ей грозит опасность. Тварь охотится за сестрами, – пояснил Лотт.
– Но почему?
– Просто поверьте мне.
– Я… хорошо.
Она тяжело поднялась и присоединилась к ним.
На кухне витали запахи жареного мяса, пирогов, лукового супа и дыма. Туда-сюда сновали занятые люди, неся в руках горшки с вареными овощами, тушеными кусочками баранины и ухой.
Потолок прокоптился до черноты, здесь стояла невыносимая жара. Хотелось прочистить глотку и выйти на свежий воздух.
– Была здесь ваша Фиалка, – Марджи кочергой шевелила угли. Ее платье промокло от пота и покрылось налетом сажи. – Но надолго не задержалась. Сказала, что хочет поискать драгоценности на берегу и дернула отсюда.
– О боги, – простонала Лиана. – Почему ты ее не остановила?!
– А зачем? На улице постоянно находятся патрули, они доложат, если что не так. У меня забот полная комната. Кучу людей нужно накормить. Да и кто она мне, чтобы я за ней постоянно приглядывала?
Лиана застонала.
– Она твоя сестра, дуреха.
В верхних комнатах раздался ужасный грохот. Посыпалась пыль. Гости замолкли, некоторые попятились в сторону двери.
– Моя сестра? У меня есть сестры?! – Марджи открывала и закрывала рот, переваривая услышанное.
– Выяснение родословной оставите на потом, – отрезал Лотт. Сейчас он как никогда чувствовал себя нужным. Он повернулся к Квази. – Найди Тура, расскажи ему о девочке. Остальные за мной.
Они поднялись на верхний этаж. Лотт позаимствовал у Марджи кочергу, и вел за собой отряд из одних женщин, как какой-нибудь воевода армию.
Он не сомневался, что тварь попытается напасть на дочерей Бавера, но не догадывался, что это произойдет так быстро.
Сердце бешено стучало в груди, когда он плечом выносил дверь. С той стороны слышались приглушенные стоны. Он навалился всем телом и дверь поддалась.
Сэм с исцарапанным до крови лицом держал на руках жену и протягивал к ним безвольное тело.
– Помогите ей. Прошу вас, добрая девушка, вылечите мою Тару.
Кэт хватило одного взгляда, чтобы вынести вердикт.
– Ей уже ничем не помочь. Мне очень жаль.
Сэм Уоллис взвыл, прижал к себе мертвую супругу, словно хотел удержать дух в теле.
– Она попросила открыть окно, говорила, что здесь душно, что трудно дышать, – простонал Сэм. – Тварь влетела и сбила меня с ног; налетела на нее, раздирая на части, кромсая. Я пытался ей помешать, но злокозненная муха оказалась слишком сильной.
– За что нам все это, – лицо Лианы побледнело, она присела на кровать, глядя на Тару, погладила рыжие волосы. – Они не заслужили такой участи, не заслужили.
– Я найду тварь, – прорычал Сэм. – Уничтожу, изрублю на мелкие кусочки.
– А я тебе в этом помогу, – грозно вставила Марджи.
– Вначале позаботимся о Мери, – сказал Лотт. – Тварь попытается убить и ее. Мы должны найти девочку раньше нее.
– Малышка отправилась собирать драгоценности, – произнесла Кэт. – Где их здесь следует искать?


__________________
Писать книги легко. Нужно просто сесть за стол и смотреть на чистый лист, пока на лбу не появятся капли крови.

Последний раз редактировалось Flüggåәnkб€čhiœßølįên; 25.11.2012 в 22:13.
Ответить с цитированием