Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Где-то в Генсокё находится особняк, выполненный в ориентальном, древне-японском стиле. Он находится очень далеко как от Ёкайской Горы, так и от поселения людей. И хотя многие в нём не бывали, все этот дом упорно называют Маёхигой. Хотя на самом деле это не Маёхига, а Якумо-тей, дом Юкари Якумо. Само здание было огромным и иногда казалось, что оно умудряется поворачиваться. Хотя у дома нет никаких ног.
Внутри особняка появляются и исчезают вещи, которые не имеют никакого отношения к Генсокё. От этого казалось, будто дом живёт своей жизнью. Будто в нём по-другому течёт время.
В одной из комнат Якумо-тея, на футоне, на полу-татами, лежала молодая дама в фиолетовом кимоно. На вид ей примерно 24 года. У неё длинные золотистые волосы и фиолетовые глаза, и она вслух читала книгу при свете бумажных фонариков, развешанных по всей комнате. Комната была просторной и с круглым окном. В этой комнате валялись книги, зонт, свитки, коробок со спичками, амулеты-офуда и даже где-то запрятан компьютер модели «NEC-98», который, правда, не работал. За спиной у дамы была открытая раздвижная дверь, ведущая в коридор. По коридору бегала двухвостая черная кошка с двумя золотыми кольцами в левом ухе. Сама дама, хозяйка дома, Юкари Якумо, читала книгу:
«Ах, какой был яркий день!
Лодка, солнце, блеск и тень,
И везде цвела сирень.

Сестры слушают рассказ,
А река уносит нас.
Плеск волны, сиянье глаз.

Летний день, увы, далек.
Эхо смолкло. Свет поблек.
Зимний ветер так жесток.

Но из глубины времен
Светлый возникает сон,
Легкий выплывает челн.

И опять я сердцем с ней -
Девочкой ушедших дней,
Давней радостью моей.

Если мир подлунный сам
Лишь во сне явился нам.
Люди, как не верить снам?»
- Люди, как не верить снам?… Сейчас сны по ту сторону барьера мало что значат… – произнесла сухим голосом Юкари. Не смотря на свой внешний вид, она родилась в эпоху Ямато, в XIII веке.
Перенеся взгляд с книги на окно, она встала и подошла к нему. На чёрном небе светила луна, и казалось, что всё спокойно. Но потом на светиле появилась трещина, и Юкари заметила, что спутник выглядит каким-то картонным, фальшивым. Женщина, заметив это, отошла от окна и крикнула:
- Ра-а-а-ан!
В ответ на крик Юкари услышала лисий лай, в котором легко можно было разобрать человеческую речь:
- Да, госпожа?
- Ко мне! – строго скомандовала Юкари;
Через мгновенье в дверном проёме появился гуманоид. Человеком назвать его, а точнее её, трудно, поскольку это была кицунэ*. И довольно-таки преклонного возраста, на что намекало наличие у неё девять хвостов. У этого ёкая были лисьи светло-жёлтые уши, светлые, блондинистые, короткие волосы и карие глаза лисицы. Она была одета в длинное, белое платье с синим передником и с длинными, широкими рукавами. На этом передничке были белые причудливый японский орнамент. Руки Ран (так звали кицунэ) спрятала в широких рукавах платья и спокойно смотрела на Юкари. Та сразу скомандовала:
- Подойди к окну!
Ран ответила:
- Слушаюсь!
И подошла к окну. Юкари стояла за ней и спросила её:
- Видишь луну?
- Да! – ответила кицунэ;
- А видишь трещину на луне? – с ехидством задала вопрос Юкари;
- Да, – неуверенно сказала Ран.
- Ты знаешь, что это значит?
- Вы намекаете на наших старых знакомых?
- Почти. Остаётся только проверить мои догадки!
- Вы хотите убедиться сами? – смиренно спросила Ран;
- Не совсем. Я буду наблюдать, а руки пачкать будут ты и жрица! – с издевательской усмешкой сказала хозяйка кицунэ;
- Та, что год назад приходила?
- Хочешь сказать, что есть другие жрицы Хакурэй Дзиндзя?! – ехидно спросила Юкари, приготовив зонт для того, чтобы им пристукнуть служанку промеж ушей.
- Н-никак нет! – жалостливо ответила Ран, заметив реакцию хозяйки.
- Тогда принеси походное платье и закрой седзи**! – приказала та, положив зонт на пол.
Лиса быстро побежала за платьем, закрыв дверь…

*Кицунэ – в японской мифологии лис-оборотень. Считается, что каждый век у кицунэ вырастает хвост, а через тысячелетие у него будет девять хвостов. Кицунэ обожают тофу, японскую народную еду.
**Седзи – раздвижная дверь.

Несмотря на то, что жара в Генсокё спадает по ночам, летние ночи тёплые и бывают душными. И в них некоторые люди не могут спать, хотя их организм так и хочет отдохнуть.
Не спалось и двенадцатилетней Рэйму, жрице Хакурэй Дзиндзя, Хакурэйского храма. Не смотря на то, что все седзи храма были открыты настежь, всё равно было душно. Из-за духоты девочка просто места не находила. Она то ворочалась на полу, то бродила по храму, то копалась в груде вещей, которые валялись в углу комнаты. Под конец осознав, что её тело спать не хочет, хотя считает сон необходимым, жрица подошла к свалке и вытащила оттуда зеркало, куклу и деревянную плоскую рыбку. Взяв рыбку, Рэйму повернула её и прочитала:
«Подарок от Чен смешной жрице-мико»
«Кто же такая Чен? Ах да, та двухвостая, с кошачьими ушками… и что во мне тогда было смешного?» - подумала Рэйму, повертев и бросив на пол деревянное изображение рыбы. Рыбка, с неким подобием улыбки, глухо упала на татами.
Девочка взяла куклу. Кукла была довольно красивой, даже живой: красно-белое платьице-кимоно, длинные чёрные волосы с бантиками тех же цветов, что и платье. На лице куклы застыла неширокая улыбка, словно улыбалась скромная и невинная девушка. А на неё шее висела табличка с надписью:
«Подарок от Алисы Маргатройд старой знакомой»
«Алиса? Это же та голубоглазая и слегка бледная волшебница! Она ещё с куклами постоянно цацкается…» - вспомнила мико, потрогав лицо фарфоровой игрушки. Взглянув на личико куклы, Рэйму невольно вспомнила свою маму, которую она не видела с того момента, как девочка вернулась в храм со своих первых приключений.
Положив куклу к стене комнаты, юная жрица взяла зеркало. Оно было небольшое, однако она не могла держать его одной рукой. Украшенное изображениями крутящихся духов на деревянной рамке, зеркало казалось частью загробного мира и сильно выделялось среди остальных вещей, пылившиеся в углу комнаты храма. На обратной стороне зеркала гласила надпись:
«Дар от Ююко Сайгёдзи, привет из Хакугёкуро»
«Привет от призрака, да…» - подумала жрица и взглянула на своё отражение в зеркале. В нём она увидела слегка чумазую девчонку с карими глазами и чёрными непослушными волосами. Она была в нижнем белье, сквозь которое были видны рёбра. И в ней не было того, за что легендарную жрицу Хакурэй боятся и уважают всякие вампиры и прочие привидения. У Рэйму поначалу перехватило дыхание, но она взяла себя в руки и положила зеркало на пол, к стене. Отойдя назад от зеркала, она села и начала рассматривать своё отражение, пытаясь найти в этой бедняжке то, что вселяет в ёкаях уважение к людям. И тут жрица заметила, что у зеркального отражения зашевелись губы:
«Рэйму» - тихо сказало зеркало.
Такого жрица не ожидала. Встав, она взяла жезл-гохэй и долго смотрела в зеркало. Однако через минуту она услышала голос. Громкий, нечеловеческий, от которого у девочки затряслось в коленках:
«РЭ-ЭЙМУ!!!»
«Мамочки!!» - закричала от страха Рэйму. Она крепко держала гохэй и испуганно взглянула на зеркало: из него вылезли женские руки! Зеркало двинулось в её сторону. Сердце у жрицы начало быстрее биться. Мико закричала...

…и оказалась на спине большой девятихвостой лисицы. Лиса, на спине которой так неожиданно для себя очнулась юная мико, мчалась мимо леса елей, дубов, каштанов, лип и берёз. Осмотрев себя, девочка заметила, что она не голая, одета в наряд жрицы. Даже на голове был большой красный бантик! «То есть, то, что случилось в храме с зеркалом, было всего лишь сном?» - подумала жрица.
«С доброй ночкой, Мико-тян!» - она услышала спокойный голос и повернулась туда, где должен был находиться предполагаемый обладатель этого голоса. Им оказалась молодая женщина с длинными, блондинистыми волосами и сверкающими фиолетовыми глазами. Она была одета в белое длинное платье с фиолетовым передником, на котором был изображён инь-янь и неяпонский орнамент. Рэйму сразу поняла, что это не её зеркальное отражение, а совершенно другой человек. Или нет? Незнакомка сидела то ли в странной дыре, то ли на ковре в форме глаза. И летела с той же скоростью, с которой мчалась девятихвостая лисица.
«Куда я еду? Ты кто такая?» - спросила девушку Рэйму,
«Я – Юкари, а ты – Рэйму, так? Ты раньше ко мне в гости приходила! А едем луну спасать!» - представилась та.
«Да, меня зовут Рэйму. Ты зачем меня из храма вытащила? Почему я должна луну спасать?» - недоумённо спрашивала мико.
«Глупый вопрос! Если исчезнет луна, то наступит вечная ночь, в течение которой власть над Генсокё окажется в руках ёкаев-людоедов. Ты же не хочешь, чтобы твоих друзей съели?» - сказала Юкари.
«Нет!»
«Тогда вперёд! Луна, мы мчимся к тебе!»
После разговора Юкари и Рэйму молча пересекали лес. Потом они оказались на поляне, слабо освящённой звездным небом. Мико ещё в храме привыкла к темноте, так что она прекрасно видела поляну, на которой танцевали маленькие огоньки.
«Светлячки! Даже странно здесь находиться и видеть такой пейзаж» - подумала жрица. И увидела ребёнка в чёрном плаще, белой рубашке и чёрных штанишках. Рэйму поначалу подумала, что это мальчик. Но, услышав женский звонкий голосок, мико показалось, что её предположение в корне неверно:
«Что ты здесь забыла?»
«Ах, я просто гуляла, сон нагоняла!» - улыбнувшись из-за своих слов, ответила Рэйму.
«А ты ёкай?» - поинтересовалась незнакомка.
«Рэйму, у тебя был спрей от москитов?» - спросила Юкари.
«Не знаю…» - недоумённо сказала жрица, посмотрев сначала на незнакомку в штанах, потом на Юкари.
«То есть ты не знаешь, что являешься ёкаем?» - удивилась незнакомка.
«Не совсем…» - сказала жрица
«А зачем ёкаям одеваться, как мико?» - Юкари снова влезла в разговор.
«Может для игры?» - поинтересовалась девочка в штанишках.
«Вряд ли…» - задумчиво сказала Якумо.
«А для чего?»
«Просто потому что это человек?»
«Да ну? А кое-кто из моих друзей хочет попить крови у человека!»
И тут Рэйму услышала жужжание, которое трудно не узнать. Вокруг неё собирались комары с красными светящимися глазками. Она поначалу испугалась, но сразу перекрутилась на месте и со словами «Бог-хранитель, защити меня» взмахнула гохэем. Вокруг неё возникла фиолетовая линия с парящими бумажками, на каждом из которых начертано красным «шу», символ защиты. От нового источника света Рэйму закрыла глаза. От жужжания у неё начать болеть голова. Обернувшись и открыв глаза, мико увидела, что Юкари рядом теперь нет, а комары за барьер не пролетели. Зато лиса обрела человеческую форму (её истинную природу выдавали хвосты и большие лисьи уши) и тоже сотворила барьер. При этом оказавшись за спиной жрицы.
«Я прослежу за барьером, а ты стукни ёкая заклинанием!» - пролаяла лисица жрице. И Рэйму, собравшись с мыслями, молча начала создавать в руке сферу. Сфера, которая выглядела как символ «инь-янь», в руках мико увеличивалась в размере. Когда шар достиг размеров большого камня, жрица начала раскручивать шар, как спортсмен готовится к метанию диска.
Раскрутившись, мико отпустила шар. После этого она увидела перед собой розово-красно-голубой взрыв. Послышался истошный вопль, жужжание прекратилось и наступила тишина. На поляне были только юная жрица и девятихвостая лисица. Через несколько минут появилась Юкари с яблоками.
«Поздравляю, а я тут яблоню нашла…» - начала она.
«Где ты была? Меня комары могли убить!» - возмутилась Рэйму.
«А Ран тебе тогда для чего?» - задала вопрос Якумо.
«Ран?»
«Мою девятихвостую слугу-шикигами зовут Ран. Я её оставила, чтобы ты могла хоть как-то защититься!»
«Но ты-то где была?»
«Успокойся, я поесть принесла. К тому же моё время ещё не пришло!»
«Что?»
«Ничего. Москит убежал?»
«Э-э-э-э, а для москита она была слишком крупной!»
«По ночам здесь гуляют ёкаи-животные. Так что держи свою сферу наготове!»
Рэйму промолчала. Ран превратилась в большую лисицу, Юкари подала жрице яблоко. Та взяла и с недоверием взглянула на женщину. Якумо улыбнулась, и предложила девочке сесть на спину лисы. Улыбка напомнила девочке про свою маму. Мико села на лисицу и начала есть фрукт. Они отправились дальше, в деревню людей…

Был обычный ничего не предвещающий день. На небе ни тучки, за окнами не было слышно привычного соседского ворчания и никаких признаков назревающей драки, которая почти каждый день имела место быть. Соседи у нас вообще народ склочный и все время чем-то недовольный, но в этот день было все тихо. Я поерзал на кровати, пытался устроиться удобнее, чтобы все-таки заснуть после долгой рабочей ночи, но сон так и не шел. Тогда я вздохнул и уставился на входную дверь. Предчувствие не обмануло меня: дверь с веселым скрипом отворилась.
- Коршун! Я так и знал, что ты тут. Я понял, что меня так тревожило в последнее время. Рассказать?
Это был мой друг Рао. Вообще, парень он хороший, но в голове у него всегда чего-то не хватало, причем каждый раз чего-то нового. Он был мне ровесником, внешность имел типичную для этих мест: короткие каштановые волосы, светлую кожу, в отличие от моей немного смуглой, ну и силой не был обделен.
- В общем, слушай. Вот мы работаем охраной в трактире, верно?
- Ну?
- И что нам ждать там?
- Ты о чем вообще? – в этот раз, как в тысячу других, я не стал предавать его словам особого значения и слушал по привычке в пол уха.
- К нам каждый вечер заходят разные личности – все-таки хорошо работать в портовом трактире, столько новых лиц видишь каждый день, - у них же историй тьма! Этим вечером, к ночи уже ближе, завалился гном с товарищами. Толстый, почти круглый, вроде и вид-то у него был ничего особенного, а историю такую рассказал – я уснуть потом не смог.
- Так гномы и славятся тем, что байки травят мастерски, - сам не спал и мне теперь давать не хотел. Гнома ему в печенки.
- Да ты дальше слушай! – Рао ходил по небольшой комнатке взад-вперед, размахивая руками и сияя, что новая монета. – Я потом думал долго и что? Надо в странники податься, стать героем, познать, что есть приключения. Со мной пойдешь?
- Сума сошел? Мне и тут неплохо.
- Деньги, выпивка, девушки те же по-другому смотреть станут.
Я усмехнулся. Какой-то гном мимоходом случайную байку рассказал, а этот уже мемуары о будущих приключениях собрался писать. Готов был признать, что работа у нас не самая лучшая, зато платили неплохо, да и хозяин иной раз после работы кружкой пива угощал, порой и на закуску не жадничал. Туманные перспективы быть неким героем меня не прельщали.
- Надо только подвиг для начала совершить хоть какой-то, ну, чтобы заговорили о нас, а дальше само пойдет. Мне дед рассказывал, что у него на Крайних озерах рядом с лесом друг-драконоборец живет. Говорил, что у того вояки на счету с пяток драконов имеется, эти твари одно время доставали поселения здорово. Так что?
- Так о драконах не слышно ничего лет двадцать уже, кажется.
- Двадцать шесть лет, - моего друга даже эта цифра не останавливала. – Но это в соседних краях, а где-то вполне еще людям жизнь портить могут.
- Знаешь, если эти существа исчезли чуть раньше, чем мы с тобой появились на свет, то это что-то должно значить.
- Я задам тебе только один вопрос, Коршун: ты со мной или нет?
Чутье подсказывало мне, что следовало отказаться от этой затеи, с другой стороны, если Рао пойдет один, то он обязательно натворит дел, а на помощь позовет, разумеется, меня. Следовательно, проще будет сразу последовать за ним, нежели позже искать его у черта на рогах. К тому же, мало ли, была вероятность того, что удача будет сопутствовать нашему небольшому предприятию. Поэтому я и согласился.
Договориться с хозяином трактира о нашем совместном с Рао отпуске длиной в месяц было не так-то просто. Он пошел на уступки, согласившись, что потом мы вычистим конюшню до блеска.
- Таких толковых парней у нас в порту мало, - протирая пивную кружку, прокряхтел хозяин. – Возвращайтесь обязательно и удачи вам.
Выехали мы рано утром на следующий день. Туман еще стелился по земле, а солнце только намеревалось первыми лучами скользнуть по чистому летнему небу. Прохладный воздух бодрил как никогда, заставляя наших гнедых скакунов топтаться на месте. Сумки были собраны с вечера, поэтому я и мой друг взобрались на седла и тронулись в путь. Дед Рао, надо сказать, тот еще забывчивый человек, часа два вспоминал, где же именно жил его друг-драконоборец. После бутылки вина его ум немного прояснился и старик, напрягая до последнего остатки своей памяти, нарисовал для нас кривую карту, жирным крестом отметив обиталище бывалого вояки. Дорога нам предстояла через лес, который, по моим меркам, мы должны были проехать за половину дня, но, решив сократить путь и выехать на объездную дорогу, мы заблудились. В конечном итоге, правильное направление мы все-таки нашли, только было уже довольно поздно, поэтому решили заночевать в лесу.
- Это будет для нас неплохой подготовкой, - бодро заявил Рао, подбрасывая веток в костер, - в будущем, если все пройдет хорошо, нам придется часто ночевать вот так в лесу.
- Подвигом можно считать уже то, как нам приходится отбиваться от комаров, - проворчал я, прихлопывая на шее еще одно зверски голодное насекомое.
Не знаю почему, но такой жажды приключений в себе я, как ни старался, обнаружить не мог. Хотя, причина этого могла крыться в моей семье, которая уже как четыре поколения занималась натуральным хозяйством. Только я, меланхолично поглядывая на свежевскопанные грядки и слушая вполуха рассказы матери о чудесном урожае свеклы в прошлом году, решил для себя, что ковыряться в земле никак не мое дело. Рао был на воспитании у своих бабушки и дедушки по отцовской линии. Родители его были торговцами, привозя из дальних стран ему необычные подарки и увлекательные истории, послушать которые, порой, прибегал и я. Остальное же время дед учил его владению мечом и метанию ножей, каждый вечер рассказывая о приключениях, происходивших с ним в молодости. Большинство историй повторялось, порой изменялись детали, приобретая совсем уж фантастическую форму, но каждый раз оставаясь интересными, захватывающими. Ничего удивительного, что еще подростком Рао начал копить деньги на свой собственный добротный меч, о котором он постоянно мечтал.
Вечер уже заканчивал выжигать небо последними лучами заката, давая сумеркам разгуляться вволю. Сверчки затеяли свои обычные баталии, стараясь друг против друга стрекотать как можно громче. Шум леса убаюкивал, даже комары, казалось, утомленные жаром костра, решили оставить путников в покое. Деревья лениво шелестели листвой, побеспокоенной тихим вечерним ветром. Мы уже собирались улечься спать, как вдруг в соседних кустах послышался подозрительный шорох.
- Может, заяц? – неуверенно предположил Рао.
Кто его знает, может, и заяц, но я все равно потянулся к своему мечу, лежавшему рядом со свернутым плащом, служившим в данный момент подушкой. Из кустов же, чертыхаясь, вышли двое мужчин, уставившись на нас с великим сомнением.
- Вы что тут делаете?
- Вообще-то, спать собирались, - нахмурился я и на всякий случай добавил, - мы к другу ехали, но с пути сбились и долго плутали, а ночью путь продолжать не решились.
- Вот и я тебе говорил, что нечего было той тропой дорогу срезать! – злобно поглядев на своего спутника, пробасил один из незваных гостей. – Знаете, как к Кривым холмам пройти?
- Да, это справа от Крайних озер, - Рао посмотрел на небо, ориентируясь, - значит, вам в ту сторону, - махнул он рукой.
- Спасибо. Пошли, - коротко бросил все тот же хмурый тип и оба путника удалились уже в другие кусты.
- А ты уверен, что правильно направление указал? – я с сомнением посмотрел на небо.
- Ну да, - друг ткнул пальцем в небо, - хвост Скорпиона изгибается на север, значит, им нужно было в ту сторону.
- Да, только ты указал не направо, а налево.
Рао снова посмотрел на небо, затем на меня, а потом на кусты.
- Да ладно, дойдут как-нибудь.
Кусты, из которых вышли поздние путники, вновь зашуршали. Неужели еще заблудившиеся? Все-таки, срезать дорогу в малознакомой местности не самая хорошая идея. Из листвы показался огромный силуэт, шагнув к свету мохнатой когтистой лапой.
- Мантикора! – закричал Рао, затем схватил меч, на ходу закрепляя ножны на поясе, и молниеносно ринулся к ближайшему дереву. Я же на меч плюнул, жизнь мне была дороже, и тоже кинулся влезать на соседнее дерево. Уже очутившись на середине высокой сосны, я стал смутно вспоминать, что внизу веток, вроде, не было. Неужели я по голому стволу вот так взобрался?
- Коршун, а мантикоры по деревьям лазить умеют?
Это легендарное чудовище представало моим глазам впервые. В школе что-то рассказывали про них: нападают на все, что движется, бегают быстро, могут одним ударом хвоста переломить позвоночник. Про деревья я ничего такого не помнил, но подозревал, что этот монстр, если и не полезет к нам, то обязательно дождется, когда мы с деревьев сами попадаем.
- Я думал, что у мантикор человеческое лицо, а эта рожа просто страшная, но на человеческую не похожа.
- А я думал, что ты драконов убивать собрался, а тут какой-то здоровой кошки испугался, - с ехидством заметил я.
- Это был эффект неожиданности! – возмутился мой друг, покрепче обнимая древесный ствол. – Что будем делать?
Хотелось бы самому это знать. Мантикора тем временем лениво расхаживала взад-вперед внизу, иногда скаля зубы на приплюснутой морде и выдавая урчащие утробные звуки. Яркий окрас кошки-переростка алел в лучах костра, а хвост с острыми шипами угрожающе подергивался. Вдруг раздалось лошадиное ржание. Наши скакуны, видимо, проснулись и почуяли опасность. Мантикора среагировала быстро, метнувшись в сторону лошадей, но, то ли привязали мы скакунов плохо, то ли страх у животных был настолько велик, потому что послышался хруст веток и удаляющийся топот копыт. Монстр вернулся под наши деревья еще более злым.
- Почему эта тварь не погналась за лошадьми? – со скорбью в голосе вопросил Рао.
- Потому что за ними надо гнаться или людей эта киса любит больше.
Снизу вновь раздался шорох кустов и уже знакомые голоса недобро поминали тех, кто указал им неверное направление.
- Уходите отсюда! – выкрикнул я, но было уже поздно: мантикора, мгновенно отреагировав на голоса, набросилась на людей внизу. Раздался громкий крик, наполненный болью, отчего у меня внутри все похолодело. Жаль было ни в чем неповинных путников, но они могли бы стать отличным отвлекающим маневром, мы смогли бы попытаться сбежать. Не успел я озвучить эту светлую идею, как Рао с криком «Бежим!» оказался уже внизу дерева.
Огромное чудовище с демоническим рычанием расправлялась со второй жертвой, видимо, оно на самом деле имело особые виды на род людской. Рао быстро поднял свой плащ, а я на бегу подхватил с земли ножны и, не успев закрепить их на поясе, заметил, что мантикора повернула голову в нашу сторону. Жуткая морда монстра была испачкана кровью, глубокие черные глаза угрожающе сверкали отблесками начавшего затухать костра. Мы с Рао, будто сорвавшиеся с цепи псы, рванули наугад в разные стороны. То ли наш маневр сработал, и мантикора не стала выбирать, за кем же погнаться, то ли решила, что двух других человек на ужин ей хватит, но погони за нами не последовало. Решив, что мой друг пойдет все же в правильном направлении, ориентируясь по хвосту Скорпиона, я на всякий случай затаился в высокой траве, вслушиваясь в каждый шорох.
- Коршун? – неожиданно раздался громкий шепот где-то в стороне.
- Я тут, - отозвался я, вставая. – Вот это ночка, да?
- Она еще не закончилась.
- Плащ жалко, не успел я его прихватить.
- Радуйся, что жизнь при тебе осталась, - усмехнулся Рао, хлопая меня по плечу.
Это он правильно подметил. Оставалось надеяться, что мантикора все же не передумает и не пуститься за нами следом.
- Лошадей мы тоже потеряли, - констатировал я. Наше приключение нравилось мне все меньше и меньше. – Плохое начало, ты так не считаешь? Это был дурной знак.
- Или испытание судьбы, которая должна знать, кто слабак, а кто потенциальный герой.
Откуда было столько оптимизма у моего друга, я понять никак не мог. В любом случае, отступать было поздно, мы уже успели влипнуть не в самую приятную историю, хотелось бы все же исправить положение дел.
Спать не хотелось совсем, но идти дальше по лесным дорогам в полной темноте желания тоже не было. Каждый шорох настораживал, а когда вдруг где-то в стороне хрустнула ветка, то я минут пятнадцать с выставленным вперед мечом изучал ближайшие кусты. Мантикора нас больше не потревожила той ночью. Может быть, чудовище наелось досыта двумя взрослыми мужчинами и, вполне возможно, подзакусила затем двумя скакунами. Коней было очень жаль, на более-менее приличную лошадь придется копить деньги, по меньшей мере, год, отказывая себе во всем.
Рассвет вызолотил верхушки деревьев, подогрев прохладный ночной воздух и сделав ароматы леса насыщенней и гуще. Птицы выводили затейливые трели, будто подталкивая тех, кто еще спал, пробуждаться и начинать новый день. Небо, охватываемое взором настолько, насколько позволяли кроны высоких деревьев, было прозрачно-голубым, без единого облачка. В последние дни погода стояла на удивление хорошая, обычно в это время года на моей памяти она не затягивалась так надолго. Я лежал на спине, размышляя о том, что же нам делать дальше: идти пешком к незнакомому старику или все же уговорить Рао вернуться назад.
- Эх, как же хорошо! – друг тоже проснулся и с удовольствием потягивался. – Вроде и не выспался, а сил полно. Жаль, что еда в седельных сумках осталась, неплохо было бы перекусить сейчас. Ну, да ладно. Идем дальше?
- Я как раз хотел поговорить с тобой…
- Вижу впереди дорогу, - Рао прищурился, вглядываясь куда-то вдаль. – Если не ошибаюсь, то нам туда. Пара часов и мы на месте. Ты хотел что-то сказать?
- Пара часов, да? Ладно, пошли. Может, старик нас и завтраком угостит.

С самого начала имеется один негативный момент. У вас скучное и непонятное начало. Лежит герой, тут врывается второй и начинает что-то рассказывать. Это, прошу прощения, смотрится сумбурным. Нет пояснения где находится герой. Я даже не понял сначала, что читаю фэнтези. Всё объяснения какие-то неправдоподобные. Фразы местами шаблонные. В общем, после прочтения первых двух-трёх абзацев, читать дальше текст желание увы не появляется. Это большой минус. Вы должны заинтриговать читателя, показать ему красивую "картинку" , увлечь повествование, ну или шокировать его. Начало рассказа - это его лицо. Если оно понравится читателю, он продолжит "изучать" текст, а нет - просто перестанет читать.
Нет никакого описания мира. Да есть названия, есть гномы, драконы и что-то там ещё, но это не описание. До конца, так же не прослеживается раскрытие образы героев. Персонажи любопытны, но я оцениваю их не с позиции того, что вы написали, а с позиции, что можно было написать. Поработайте над ними. Мне они показались недостаточно индивидуальны, по крайней мере в начале.
Теперь самое грустное. Язык. Слишком много "корявых фразочек". Мне показалось, что таким образом вы пытались показать читателю "двух простых парней", но получились у вас два оболтуса, которые имеют обыкновение часто говорить глупости. Подобные вещи портят впечатления от текста. Да и без этого хватает "неприятностей". О повторах Светлана уже сказала. Местами фразы неправильно прописаны стилистически. То что должно быть в середине, почему-то идет в конце предложения.
В тексте много логических ляпов. Всё это также не прибавляет желания читать рассказ. Честно признаюсь, пробивался к концу с большими усилиями.
Далее я привожу те фрагменты, за которые "зацепился" взгляд:
1) "Он был мне ровесником" - полагаю "моим ровесником"
2) "внешность имел типичную для этих мест: короткие каштановые волосы, светлую кожу, в отличие от моей немного смуглой" - нелогично. Тут нужно сделать акцент, не на том, что у вошедшего кожа светлая, а на том, что у героя цвет кожи не типичен, то есть совершенно по другому нужно строить предложение.
3) "Вот мы работаем охраной в трактире, верно" - опять коряво. Работать можно охранниками, а не охраной.
4) "завалился гном с товарищами" - так это оказывается фэнтези? А почему я узнаю об этом только на этой фразе?
5) "великим сомнением" - как-то не звучит, особенно в контексте предложения. Слишком пафосно.
6) "- Мантикора! – закричал Рао, затем схватил меч, на ходу закрепляя ножны на поясе, и молниеносно ринулся к ближайшему дереву" - вот подумайте, на вас бежит чудовище, здоровое такое, страшное. Вы будете ножны закреплять? Скорее вы отшвырнёте их что бы не мешались. А если смекалки хватит в "зверушку" запустите.
И всё же, несмотря на всё вышесказанное, сюжетно текст не так плох. Мне конечно трудно оценивать не видя конца, но то что есть, если подчистить и вычитать работу, будет очень даже интересно для читателя.

- И что нам ждать там?
- Ты о чем вообще? – в этот раз, как в тысячу других, я не стал предавать его словам особого значения и слушал по привычке в пол уха.
- К нам каждый вечер заходят разные личности – все-таки хорошо работать в портовом трактире, столько новых лиц видишь каждый день, - у них же историй тьма! Этим вечером, к ночи уже ближе, завалился гном с товарищами. Толстый, почти круглый, вроде и вид-то у него был ничего особенного, а историю такую рассказал – я уснуть потом не смог.
- Так гномы и славятся тем, что байки травят мастерски, - сам не спал и мне теперь давать не хотел. Гнома ему в печенки.
- Да ты дальше слушай! – Рао ходил по небольшой комнатке взад-вперед, размахивая руками и сияя, что новая монета. – Я потом думал долго и что? Надо в странники податься, стать героем, познать, что есть приключения. Со мной пойдешь?
- Сума сошел? Мне и тут неплохо.
- Деньги, выпивка, девушки те же по-другому смотреть станут.
Я усмехнулся. Какой-то гном мимоходом случайную байку рассказал, а этот уже мемуары о будущих приключениях собрался писать. Готов был признать, что работа у нас не самая лучшая, зато платили неплохо, да и хозяин иной раз после работы кружкой пива угощал, порой и на закуску не жадничал. Туманные перспективы быть неким героем меня не прельщали.
- Надо только подвиг для начала совершить хоть какой-то, ну, чтобы заговорили о нас, а дальше само пойдет. Мне дед рассказывал, что у него на Крайних озерах рядом с лесом друг-драконоборец живет. Говорил, что у того вояки на счету с пяток драконов имеется, эти твари одно время доставали поселения здорово. Так что?

Добравшись до места, где должна была находиться деревня людей, Юкари, Ран и Рэйму ждал сюрприз. Они обнаружили, что деревни будто и не бывало. Ни частокола, ни домов, ни дорог, ни даже людей – сплошная равнина с выделяющимся посередине холмом. Рэйму от такой неожиданности в отчаянии стала бродить по равнине в поисках останков деревни, а Юкари просто осматривала всю картину и молча размышляла. Ран просто сидела и ждала приказа от своей хозяйки. Под конец их окликнул чей-то голос.
Повернувшись на звук, наши героини увидели парящую в воздухе девушку с длинными серебристыми волосами и в тёмно-синем платье. На голове девицы была шляпка в форме домика с бантом. Она строго спросила:
«Вы кто такие? Ёкаи, укравшие луну?»
«Нет!» - заявила Юкари.
«Почему деревни нет? Отвечай!» - потребовала Рэйму.
«Потому что нечисть будто с ума по сходила. Заменила луну на подделку, и теперь гуляет повсюду в поисках людей!» - ответила незнакомка.
«Да, это так, но мы хотим вам помочь!»
«Тогда вызываю вас обоих на поединок!»
«Эй, на поединок?» - встряла в диалог Юкари.
«Да, если вы меня одолеете, я раскрою перед вами деревню и покажу вам возможно правильную дорогу!»
«Выбора нет, Юкари! Вперёд, а ты мне будешь помогать!» - обратилась к Юкари Рэйму.
В ответ Юкари сначала протяжно издала «э-э-э-э…», потом, не найдя компромиссных вариантов, кивнула, дав Рэйму понять, что та может положиться на её помощь.
Незнакомка спустилась на землю, подошла к Рэйму и они друг другу поклонились. Юкари и Ран стояли за Рэйму на правах секундантов.

1) тёмной-тёмной ночью, - я бы не стал так писать. Самое банальное тёмной-притёмной ночью, но лучше написать о царившей на улице тьме или мраке. В общем попробуйте придать образности данной фразе.
2) Как раз подошло время новолуния, ещё и облака затягивали небо, - корявенькое предложение, да ещё и явно не согласованное. Попробуйте разбить на два, и опять же придайте образности второй части.
3) а фонари парка все как один сломались, - думаю будет правильнее сказать, что они не горели, без пояснения причин.
4) Сверху падал снег, - с крыши что ли? Я бы слово сверху заменил.

Это "тёмной-тёмной" сразу навевает мысли о детских страшилках вроде чёрной руки. Да и потом, зачем это усиление? Парк, ночь, потом выясняется, что ещё и без фонарей. От того, что вы много раз повторите про темноту, темнее не станет.
Это должно заинтриговать? Поскольку до тех пор, пока не появится герой, все фразы авторские. И это автор, прервав описание, начинает намекать сначала на некий умысел, потом на положение в стране. А потом, удовлетворившись эффектом, описание продолжает.
Почему сломались? Они не горели, но факт отсутствия света не говорит о поломке. Опять автор по строчкам топчется.
Сверху падал снег - можно придраться, что снег обычно падает только сверху, снизу у него никак не получается.
но слишком мало, чтобы сохранить следы - в смысле? Либо слишком мало, и тогда следы как раз сохраняются, либо слишком много, чтобы их сохранить. Либо вы просто неправильно построили предложение, поэтому смысл его исказился.
Как выглядит невзрачная бумажка? Она из плохой бумаги, серая, белая, в клеточку? Я не понимаю, что значит "невзрачная бумага".
Кто остался с носом? Человек, не позаботившийся об оружии или грабитель? Это снова к вопросу о построении предложения.
Время прыгает, как хочет. Начало предложение построено неудачно. "Как пить дать" в авторской речи лучше не употреблять, это разговорная форма и подходит либо для диалогов, либо для ведения повествования от первого лица.
Из тьмы выступили - из тьмы можно выступить на свет. Но в парке, насколько я поняла, темно. Даже темно-темно.
одна появилась сбоку - если уж сопровождала, пишите, что появилась сзади. А то получается, что она из кустов по обочинам аллеи вылезла.
Он остановился - и мы остановились. Зачем здесь многоточие?
Первая фраза диалога убивает сразу и наповал. Правильно, если стрелять, то в лоб. Впрочем, ответ не лучше. Тем более, что потом выясняется - да ведь собеседники знакомы!
Зачем это словоблудие? Скорее, нежели - зачем? Он разговаривает со старшим по званию? Тогда почему не отдал честь, не вытянулся по струнке и так далее? Почему он вообще никак не обозначил для себя (и нас) статус человека с басом, но при этом должен был отчеканить, нежели выдавить?
Правильно, ночной парк - самое время поговорить о принципах геополитики.) Это я придираюсь.
Очень желательно написать это слово с заглавной буквы.
Вы часто и совершенно без смысла употребляете уточнения и вводные. Это не украшает текст. Второго "вовсе" я тут понимаю, выступает как продолжение "мешало дыханию". Но от этого слово не приобретает смысла.
... надел, пальчики расправил...
Правильно. Убили - надо потоптаться рядом с трупом и посовещаться. Они же вообще не предполагали, что так выйдет, да?
Синопсис?

Вообще-то это пароль-отзыв. :) По тому, что это - известная цитата из "операции Ы", мне казалось, что будет понятно.
Это секретная встреча. Офицер передал "силуэтам" один из ценнейших секретов страны. Причём по некоторым причинам думал, что поступает правильно, но колебался, как видно.
Нет - они предполагали, что так может получиться. Офицера убили по щелчку пальцев главного, без всяких слов. Мне казалось, из этого момента должно быть ясно, что они как минимум считали необходимость убийства одним из вариантов развития событий.

Тайны деревни Крестовицы.
Вечер. Шел сильный дождь, а ветер дул с такой силой, будто собирался перевернуть карету с лошадьми. В ней ехал мужчина средних лет, которого пригласили для проведения уроков арифметики в деревне Крестовицы, где при загадочных обстоятельствах постоянно пропадали учителя. Надо заметить, что пропадали только «новые» преподаватели, поэтому среди жителей близлежащих деревень ходила молва о нависшем над школой проклятии, а родители боялись отдавать туда своих детей.
Но вернемся к главному герою, Евпатию Григорьевичу, который после пятичасовой поездки наконец–то прибыл на место, к этой загадочной школе. Кучер подошел к карете и, открыв дверцу, помог выбраться Евпатию Григорьевичу с его увесистым чемоданом. Выйдя из кареты, он окинул взглядом школу, которая, как он и ожидал, была малого размера. Только он хотел постучать в двери школы, как дверь быстро распахнулась, а на пороге стоял худой, седой, низенький старик, должно быть, выполняющий роль дворецкого.
– Мне нужен Иван Викторович, – сказал Евпатий Григорьевич.
– Проходите, вас уже давно ждут, – прошепелявил старик и, поклонившись, пошел вперед.
Холл был мрачен, как будто лишний раз доказывая, что здесь происходят странные события. Подойдя к двери, дворецкий открыл её и впустил нашего гостя, предварительно сказав: «Приехал новый учитель». Евпатий Григорьевич зашел в комнату и ему в нос ударил удушливый запах гари. Помещение имело вид квадрата с обшарпанными стенами, на которых висели подсвечники с догоревшими свечами – от них исходил этот ужасный запах.
– Присаживайтесь, – услышал Евпатий Григорьевич и, повернув голову к источнику звука, он увидел грузного мужчину, сидящего за столом, заваленного бумагами, а благодаря сиянию от свеч, сзади этого мужчины была огромная тень, которая еще больше его увеличивала, будто бы показывая его власть. Отодвинув стул и осторожно присев, Евпатий Григорьевич поднял глаза на мужчину:
– Как Вы знаете, меня зовут Иван Викторович. Все преподаватели боятся приезжать в нашу школу, но будьте уверены, – тут он начал перекладывать бумаги, – все это не больше, чем россказни местных жителей.
– Да, я знаю, потому и приехал сюда, – подтвердил Евпатий Григорьевич, сопровождая свои слова кивком головы, – в данный момент я хотел бы узнать, где будет располагаться моя комната и когда приступать к работе.
– Приступить к работе Вы сможете завтра с утра, а Вашу комнату покажет Федор Васильевич.
Тут сверкнула молния, озарив комнату своим светом, но вместо радости от этого освещения стало еще более жутко, особенно после неожиданного появления дворецкого.
– Я вас провожу, – снова прошепелявил Федор Васильевич, – следуйте за мной. Они прошли небольшой коридор и стали подниматься по лестнице, остановившись у двери, Федор Васильевич протянул ключи.
– Вы остановитесь здесь, – сказал он, – будьте как дома, завтрак в 8:15, – и пошел назад. Евпатий Григорьевич открыл дверь ключом и, толкнув её вперед, вошел в комнату. Дверь захлопнулась с тихим щелчком. В комнате были лишь кровать, стол и небольшой шкаф. Евпатий Григорьевич поставил свой чемодан под стол и, быстро раздевшись, лег спать.
– Надеюсь следующий день будет более благотворным, чем этот, – подумал он. Утро было серым: за окном туман, а солнца совершенно не видно, как будто его никогда здесь не было, в этом уголке земли.
Спустившись к завтраку, Евпатий Григорьевич увидел, что все были уже в сборе, а Федор Васильевич спешит к нему, чтобы показать его место на завтраке.
– Вы уже спустились?! Позвольте, я вас провожу, – проговорил он, подведя к столу, за которым уже сидело семь человек, видимо это был весь преподавательский коллектив.
– Дети завтракают обычно в другой комнате, – сказала пожилая полная женщина, заметив как Евпатий Григорьевич окинул взглядом комнату, должно быть ища детей. После завтрака, который прошел в полной тишине, все тот же Федор Васильевич проводил Евпатия Григорьевича в класс. Зайдя в него, он медленно осматривал своих новоиспеченных учеников.
Дети были 13-14 лет, одетые добротно, поэтому можно было догадаться, что родители прилежно следили за ними. Прозвенел звонок и Евпатий Григорьевич решил начать урок со знакомства, но позже понял, что это была плохая идея, так как дети с большой неохотой называли свои имена и все время смотрели на него исподлобья. Тяжело вздохнув, Евпатий Григорьевич принялся объяснять урок, все это время ученики сидели спокойно, и поэтому постепенно наш герой начал успокаиваться.
Так продолжалось три дня, Евпатий Григорьевич привык к детям, и они уже не так внимательно следили за его действиями, хотя так могло показаться лишь на первый взгляд. На третий день, спустившись к завтраку, Евпатий Григорьевич услышал диалог учителей:
– Завтра полнолуние, – сказал Иван Викторович.
– Не может быть! – тихо ахнула какая-то женщина.
– Может, – снова продолжил мужчина, – боюсь, что нам снова придется искать нового учителя. Евпатий Григорьевич, внутренне задрожав, пошел в комнату с независимым видом и, заметив, как женщины кидали на него сочувствующие взгляды, предпочел бы оказаться в своей комнате, но все так же спокойно он уселся за стол, поздоровавшись со всеми, и стал завтракать. День обещал быть обычным: проведение уроков, проверка домашнего задания, а там уж и вечер недалеко, и все бы ничего, но Евпатий Григорьевич никак не мог забыть утреннего диалога. Поэтому, когда все должны были пойти в комнаты, он не торопясь поднялся к себе и, быстро подбежав к кровати, нашел под матрасом заранее спрятанный им револьвер. Теперь он почувствовал себя спокойнее.
На следующее утро Евпатий Григорьевич пошел на урок со спрятанным оружием. Садясь за стол, он увидел, как дети со злостью и какой-то плотоядностью смотрели на него. Он начал урок, стоя у доски и выводя формулы, услышал за спиной какое-то шипение, переходящее в рычание.
– Я голоден! – прорычал один из учеников.
– Тебе придется подождать обеда… – спокойно произнес Евпатий Григорьевич, продолжая писать.
– Я не хочу ждать! Я голоден!
И в ту же минуту Евпатий Григорьевич почувствовал позади себя движение и угрожающее рычание. На уровне инстинктов он вытащил револьвер и выстрелил. Потом он понял, что целился в ученика, но вместо него увидел лежащую у ног тушу уже мертвого серого волка. С недоумением посматривая то на волка, то на револьвер, Евпатий Григорьевич поднял глаза и увидел, что вместо его учеников на партах и рядом с ними находилась стая волков. Их поза и рычание указывали на то, что все они были готовы броситься на него. Не осознавая происходящего Евпатий Григорьевич, выронив револьвер, устремляется к двери в надежде спастись, но в ту же секунду стая волков рванула к нему и, не дав ухватиться даже за ручку двери, мгновенно загрызла его, оставив лишь лохмотья одежды и несколько капель крови, которые маленький, щупленький волчонок незамедлительно слизнул.
Вечером того же дня за ужином среди учителей состоялся диалог:
– Ну, дорогие мои, теперь нам снова надо искать учителя!
– За то детишки сыты!! – радостно проговорила какая-то женщина.
– Надо дать объявление в газету…
Пару дней спустя можно было увидеть в городе газеты, в которых крупными буквами было написано: «Требуется учитель!».
Но никто не хотел ехать в то загадочное место, так как считали, что там есть тайна деревни Крестовицы.

РЫБНЫЙ ДЕНЬ

Планета падала прямо на шлюпку. Вверху остался обреченный грузовоз, неудачно вынырнувший из гипера в центре ионной бури. Стальное веретено нырнуло в бурлящее месиво нижних слоев атмосферы и сразу же затрясло, забросало из стороны в сторону. Минг Хсо, стиснув зубы, следил за показаниями альтиметра: автоматика приказала долго жить и посадка шла вручную на аварийном «дубле»— примитивном и безотказном. Снаружи заскрежетало, шлюпку бросило набок, ремни больно впились в плечи. Потеря одного из грави-демпферов: плазменная терка срезала его, как стружку с моркови. Неимоверным усилием, Минг Хсо дотянулся до кнопки перераспределения массы. Шлюпку выровняло, скорость упала, но недостаточно для безопасной посадки. Все электроника умерла вместе с кораблем и только подслеповатый альтиметр да тусклый свет аварийной лампы освещали тесное нутро кабины. Минг Хсо не знал ни плотности атмосферы, ни ее толщины, ни траектории безопасной параболы для посадки. На двух демпферах, его в любой момент может снова опрокинуть, завертеть в потоке и тогда смерть. Между лопатками болидом поползла капля пота.
Но вот рев за обшивкой поутих, стало меньше болтать. Минг Хсо запустил ротацию. По оси шлюпки выдвинулись лопасти, та продолжала ввинчиваться в атмосферу, постепенно замедляя движение.
Толчок, удар. Еще удар. На какую-то секунду, Минг Хсо оказался вниз головой. Еще удар. Еще. После четвертого, он потерял сознание.
Очнулся пилот, лежа на приборной доске: ремни безопасности вырвало с мясом из креплений. Голова — кусок чугуна, во рту соленый вкус крови. Выпутавшись из эластичных лент, Минг Хсо осторожно ощупал себя. К вящему удивлению , кроме синяков и царапин, он был относительно цел. «Сомнительное везение.» - невесело улыбнулся Минг Хсо, трогая языком обломки передних зубов.
Люк поддался с третьего раза. Шлюпка лежала , наполовину погруженная в воду. Вокруг простирались бирюзовая гладь океана. Стояли слабые сумерки: планета не имела спутников, но находилась в системе двойной звезды, большая из которых, как раз находилась в апоастре. Минг Хсо ясно наблюдал мелкое дно кораллового шельфа. Снял респиратор и голова закружилась еще сильнее: «Повышенное содержание кислорода» - автоматически отметил про себя. - «Сомнительное везение номер два». Пилот вздохнул и пыхтя вытащил из люка контейнер НЗ. Кобуру с пистолетом тут же повесил на пояс, патроны и стикеры экспресс-анализаторов рассовал по карманам. Провел пальцами по брикетам пищевых концентратов и, сглотнув слюну, отложил в сторону — неизвестно сколько еще здесь торчать.
Отодвинул лежащую под ними аптечку, негромко, но от души обматерив тех, кто паковал контейнер. Импульсный передатчик лежал на самом дне. По идее, капсула с начала посадки должна непрерывно посылать в эфир сигнал SOS, но из-за ионной бури, Минг Хсо не был в этом уверен. Крутнул верхнюю часть маяка против часовой. Теперь оставалось только ждать.
Ждать надоело на тридцать шестом часу. Пилот экономил еду, но не есть совсем он не мог. Возникала острая необходимость в поисках пищи. Оскальзываясь по покатой обшивке, он слез в воду. Та доходила до ребер и оказалась достаточно теплой. Минг Хсо побрел по коралловому перешейку, стараясь не оступиться.
Спустя несколько сот шагов, в толще вод мелькнула стремительная тень. Отслеживая ее перемещения, пилот потянул пистолет из кобуры. Метрах в трех, вода забурлила и показалось вытянутая голова с гладкой, точно из серебра, кожей.
«Похож на дельфина» - схожесть действительно была велика, но пистолета Минг Хсо не опустил. Черные выпуклые глазки смотрели внимательно, не мигая. Затем существо раскрыло усеянную мелкими острыми зубами пасть и издала короткую трель свистков и щелчков.
«Друг?» - Механический голос заставил пилота вздрогнуть. - Оказывается, заработал нано-транслингвер.
«Друг?» - повторился вопрос.
Друг. - осторожно ответил пилот, не сводя дула пистолета с псевдо-дельфина. С досадой подумал, что без имплантированного транслингвера, тот его не поймет, и изумленно раскрыл рот, когда туземец продолжил.
Друг хорошо! Друг не нападать?
Друг не нападать, если на него не нападать.
Нападать?! Нет. Друг делать подарки.
Псевдо-дельфин нырнул и спустя минуту появился, держа в зубах вяло трепыхающуюся панцирную рыбу.
Еда! Подарок другу.
Спасибо, нет. - Покачал головой Минг Хсо. - Не ем живое.
Не ешь живое? - казалось, даже механический голос переводчика прозвучал озадаченно.- Почему?!
Потому что убивать нельзя. Только для самозащиты.
Псевдо-дельфин закрутился на месте, издавая протяжные трели, которые не мог перевести даже транслингвер.
Странный друг, необычный друг, - успокоившись, сказал он. - Друг может не бояться. Мы не нападать.
С этими словами, псевдо-дельфин исчез. Минг Хсо хмыкнул.
По ходу движения, вода вокруг наполнялась жизнью. Стайки рыб побольше, гонялись за рыбками поменьше, рыбки поменьше хватали мелких рачков, мелкие рачки копошились в останках рыб как большего так и меньшего размеров. Минг Хсо заметил колонию водорослей необычной формы: длинные мясистые стебли с клубнями на концах, похожими на картофель. Удивительно, что среди этого пиршества жизни , они оставались нетронутыми — рыбы обходили их по дуге.
«Ядовитые, что ли?» - аппетитного вида клубни притягивали взгляд. Поколебавшись, он сорвал один, приложил к бугристой поверхности полоску экспресс-анализатора. От выданного результата в животе заурчало: протеины, витамины, аминокислоты — все по высшему разряду и никаких токсинов. Минг Хсо еще не осознал, что делает, а рот уже с наслаждением впивался в волокнистый клубень.
Серебристая торпеда отбросила его в воду. Бок полоснуло болью, ремень с кобурой канул в глубине. Не понимая, что происходит, пилот забарахтался.
Друг плохой, друг ненастоящий! — Резкий свист полный боли и ненависти. - Друг ест живое, друг соврал!
Я не... - вода, попавшая в рот, заставила закашляться.
Друг съел живое, друг съел Мы! Друг будет наказан. - Вода вокруг пилота зарябила от множества продолговатых силуэтов.
Зажимая рану в боку, Минг Хсо с трудом встал. Взгляд его упал на шевелящиеся водоросли. Волокнистые клубни, так напоминающие картофель...
«Ганглии, нервные центры, мозги?» - пилот безуспешно пытался нащупать утраченный пистолет. - «Не дельфины, а инструменты, придатки, симбиоты, органические транслингверы, наконец! И оружие.»
Круг вокруг пилота неумолимо сужался.
Первый из «придатков», вынырнул, метя зубами в лицо.

О сокращении.
Минг Хсо, стиснув зубы, следил за показаниями альтиметра: автоматика приказала долго житьСДОХЛА и посадка шла вручную на аварийном «дубле»— примитивном и безотказном.
ИМХО:
Имеет место перегруз текста излишними техническими подробностями. Если их частично выбросить, упростить, то и объем уменьшится, и читателю станет легче.

Крови было море. Знаю, звучит избито: ну сколько на самом деле ее может уместиться в человеке? Шесть пинт, семь? Уж точно не больше. Но в тот момент мне так не казалось. В тот момент, я подумал что девяносто фунтов плоти Сюзи Долл извергли тысячи и тысячи кубов этой будоражащей взгляд и нос жидкости. Кровь залила пол, местами образуя лужицы в углублениях затертого линолеума. А Сюзи лежала посреди этой необъятного, залитого красным, пространства, точно остров посреди океана. Грудь ее была вскрыта и ребра торчали, как распахнутые настежь дверцы птичьей клетки. А над всем этим ужасом, словно Атлас из греческой мифологии, возвышался Питер, Питер О'Тулл.
С Питером, я познакомился, когда он стоял на краю, и нуждался в чьей-нибудь протянутой руке. И это, скажу вам, не метафора. В тот вечер нашей первой встречи, Питер стоял на краю моста, по ту сторону перил. Глаза его были полны слез, а кровеносная система полна кокаина . Я просто схватил его за рукав куртки и сказал: «Парень, жизнь паршивая штука, но в ней все же есть пару вещей, ради которых не стоит спешить на тот свет». Не знаю, кто купился бы на подобную пошлятину, но на Питера это подействовало. Возможно, он просто ждал, что кто-нибудь его остановит.
А после, мы сидели на том самом мосту, свесив ноги сквозь прутья ограждения, курили «Честерфилд» и говорили. Вернее, говорил он: что все на свете дерьмо, что уже восемь месяцев как нет нормальной работы; что последний парень, с которым встречался, ушел, напоследок забрав все, что только можно было толкнуть в ломбарде; что сводящая судорогой ломка лишает рассудка, и за последнюю дозу кокса пришлось отсосать драгдиллеру, долговязому ниггеру с прыщавым, похожем на поверхность луны, лицом.. Я слушал, глотал влажный воздух пополам с сигаретным дымом, не отпуская, впрочем, рукав куртки Питера. А он все говорил и плакал, делая это по очереди и вперемешку, но в конце-концов иссяк. Тогда я повел его в столовую на углу пятой и шестой, где накормил поздним ужином, хотя это можно было назвать и ранним завтраком. Безбожно опоздал, за что Сюзи закатила мне скандал, но даже не оправдывался, а лишь молчал, слушая как она заходится в истерике. Слушая также, как до этого слушал Питера.
После этого, мы встречались еще множество раз. Нет, вы не подумайте, я не из тех парней, что любят поколоться в шоколадницу, да и Питер, который как раз из «тех парней», ни разу не пытался предложить нечто подобное. Просто, между нами установилась связь, некое духовное родство или даже симбиоз. Питер выплескивал на меня свои проблемы, а я впитывал их, точно губка и каждому становилось чуточку легче. Он получал возможность выговориться и получить сочувствие, я же кайфовал от того, что кому то в этой жизни приходится еще дерьмовей. Все дело в моей подружке, Сюзи.
У Сюзи Долл отменно получались две вещи: варить утренний кофе и делать миньет. С чем у нее были явные проблемы, так это с попытками ужиться со мной. Редкий день обходился без ссоры, инициатором которых чаще выступала она. Не знаю, наверное, это тоже своеобразный симбиоз — ей нравилось унижать меня, мне нравилось быть униженным. Обоюдоострый садомазохизм - как еще можно объяснить то, что за два года подобных выкрутасов, мы так и не расстались.
Однажды, мы с ней здорово зацепились. Сюзи, запустив в меня пепельницей, злорадно заявила, что в сексе я ничтожество, и что она трахалась с моими кузенами и всеми старшими менеджерами у себя в конторе, и даже с мистером Ослоу, нашим домоуправляющим. Ничего нового, обычная песня, но вот история с мистером Ослоу меня доконала. Этот старый хрыч с отвисшим брюхом реально меня раздражал. Я влепил Сюзи хорошую пощечину и свалил. Вечером, я выложил эту историю Питеру, добавив как же меня все достало.
Послушай, - его голос звучал ласково и в то же время серьезно. - Ты болен, друг, и болен не меньше, чем я. Иногда, мне кажется, что эта Сюзи напустила на тебя чертово, мать его, колдовство. Знаешь, я как-то читал, что в некоторых племенах Южной Америки считают, чтобы избавиться от злых чар, необходимо вырвать сердце колдуна и съесть его. Глядя на тебя, я думаю, что это не самая плохая идея.
Питер помолчал и добавил:
Ты хороший человек, Кэл. Ты как из Библии, хренов самаритянин, вечно решаешь чужие проблемы! Беда только, что в этой сраной книжке нет ни слова о том, кто решает проблемы самаритянина.
Рука руку моет, - улыбнулся мне Питер О'Тулл. - Рука руку моет.
Я не понял тогда этой загадочной фразы, не понял до того самого момента, как спустя восемь часов переступил порог нашей с Сюзи съемной квартиры, сжимая букет задрипанных фиалок за семь с полтиною. А Сюзи лежала на полу, и крови было просто море, а Питер О'Тулл возвышался над нею, как самый что ни на есть гомосексуальный атлант на всем белом свете. И лишь тогда я осознал весь смысл его слов. Кисти рук Питера, казалось, были словно облачены в карминовый латекс : одна из них сжимала мясницкий нож, вторая — нечто темное и бугристое, сочащееся черными тяжелыми каплями.
Рука руку моет, Кэл. - серьезно и ласково произнес он, протягивая мне сердце Сюзи Долл. - Рука руку моет.
На вкус оно было соленое и сладкое одновременно. Я ел и слезы из моих глаз смешиваясь с кровью, стекающей с подбородка, капали на фиалки за семь с полтиною.
А Питер, тем временем, напевая «Доброе утро», мясницким ножом резал тело Сюзи на части. У него был красивый густой тенор, и даже Джуди Гарланд позавидовала бы, как у него здорово выходит припев «И тебе, и тебе, и тебе». Питер пел и резал, я ел и плакал — так продолжалось какое-то время. Затем я встал и пошел за тряпкой и мусорными пакетами.
Вдвоем, мы управились до обеда.

Ветер с востока


Тихо-тихо звенят в воздухе небесные колокольцы…

Ветер с Востока принес тучи, и они фырчат и ворочаются в небе, как рассерженные звери.

Дождь, дождь близится…

Щелкают задвижки, проворачиваются ключи в тяжелых замках. Хлопают деревянные ставни на окнах. Огромный железный засов ложится на церковные ворота.

Возница стегает кнутом несчастную кобылу. Торговки сгребаю товар в ящики и разбегаются кто куда. Торопятся по домам запоздавшие прохожие.

Беспамятный прячет свою скрипку, сует за пазуху податную плошку и исчезает в только ему ведомой неизвестности.

Закрываются магазины и лавочки. Блекнут сияющие вывески ночных домов.

-Пустите, люди добрые! – молотит кто-то в запертые двери трактира. То ли бродяга, то ли заплутавший господин. Сверху не разглядеть.

Нет, когда остаются считанные минуты, никто не отворит страждущим.

Сами по себе гаснут газовые фонари, и Город Спокойствия погружается в таинственный полумрак. Город сворачивается в клубок и замирает, словно испуганная кошка.

Легкий, отрывистый звон, - будто уличный мальчишка кинул на мостовую монетку, - и через мгновение дождь заполняет все сущее. Все сливается, и мир становится един с небом.

Колокольчики растворяются в шуме и грохоте, становятся частью музыки дождя. Неведомый звук все время ускользает, не желая быть пойманным простым человеческим ухом.

Я дышу на оконное стекло и рисую пальцем звезды. Одна, другая… Они появляются и исчезают, пока мое горячее дыхание, как великие Творцы, создает их снова и снова.

Тетушка Элейн до сих пор не заставляет меня надевать нижние юбки.

«Ты еще так похожа на ребенка, моя милая!» - часто говорит она.

И сейчас я, как маленький мальчик, кутаюсь в длинную рубаху моего отца.

-Агата… - шепчет Валентин одними губами, - Ты видишь что-нибудь?

-Нет… Пока нет.

Я вглядываюсь в сумрак улице и, сердце мое сжимается от страха. И все же – я люблю смотреть на дождь. Как и моя мать…

Служители Творцов говорят, что это - большой грех.

И они правы, ведь никто не знает, что будет с тобой, если на кожу упадет хоть одна капля.

Когда-то этот дождь стекал по моим щекам, смешиваясь со слезами. Я помню его вкус.

В нашей комнате так холодно, что изо рта вырываются клубы пара. Большая деревянная кровать, на которой лежит мой Валентин, кривоногая табуретка и кувшин воды на ней да старый сундук в углу – вот и все убранство. Огромное окно, лишенное ставен, решеток и занавесок. Это дом был построен во времена славной королевы Феофелии, когда стена была еще крепка. Во времена, когда тот самый дождь был просто мифом, историей, которую на ночь рассказывают детям. Тогда окна и двери были широки и свободны. Люди не вздрагивали от удара грома и смотрели на небо лишь потому, что им нравился его цвет.

«Вот дождетесь, узнают про то служители Творцов и будут гневаться. Окно без ставен что дьяволова пасть!» - частенько укоряла меня тетушка Элейн.

Ах, тетушка! Вы во всем правы! Закрыться от дождя и ночи? Да только для моего бедного Валентина это станет гибельным. А значит, и для меня.



Дождь поредел. Наступало то самое время. Страшный и удивительный час преображения.

По мостовой словно пробегает рябь. Камень становится мягким и вязким, как мёд. Медленно тонут брошенная повозка и деревянные бочки. Танцуют ленивые гребешки каменных волн. Под аркой и у крыльца булочной забурлили водовороты.

«Поглотит ли оно наши дома или оставит жить?» - подумала я, сжимая холодные руки. Но здания стояли, словно в сказочном городе на воде, о котором рассказывали торговцы.

Чего ждать от дождя? Мостовая слишком тверда для него, капли кричат от боли, разбиваясь об нее. Он сжалился и сделал плиты жидкими. Такова его воля.

Что ждать от Него?



На стенах распускаются неведомые цветы. Их листья светятся и извиваются, подобно щупальцам. Золотые, малиновые, серебристые... Достигнув пика цветения, пика своей красоты они растворяются в воздухе, как колечки дыма из курительницы. На их месте прорастают новые бутоны, чтобы также умереть и дать жизнь другим.

-Я вижу там что-то… Я хочу посмотреть, Агата!

Валентин садится на кровати, задыхаясь от напряжения.

Я подбегаю к нему и обнимаю за худые плечи:

-Не надо... Сейчас, сейчас я помогу… Вот так…

На нашем стекле распускается каскад бутонов. Комната озаряется ярким оранжевым светом.

Они здесь? Так близко…

Я задрожала всем телом.

Валентин касается моих волос:

-Как красиво! Это красивее праздничной иллюминации, красивее королевских фейерверков. Не бойся, Агата! Ты ведь не боишься?

-Нет,- я улыбнулась, - Теперь нет.

Страх покинул меня, когда взглянула в глаза моего человека, на миг наполнившиеся теплом жизни.

-Мама говорила – это Боги взяли краски в руки. Но в церкви я слышала, что…

Он покачал головой.

-Смотри, Агата, смотри!



Воздух сгустился. Что-то приближалось, медленно и неотвратимо. Вновь зазвенели колокольцы, а другие звуки, пропали, растворились. Я перестала слышать даже собственное дыхание.

И тогда появилось существо. Оно было похоже на кошку, только много больше, белое в черных полосах. Оно брело по преобразившимся улицам, казалось, без цели; и ступало по жидкому камню, как посуху. Из широкой спины животного прорастали крылья, которые волочились за ним, словно погребальный саван. Одно крыло было меньше другого и торчало под каким-то невообразимым углом.

Чудовище подходило все ближе – звон небес становился громче. Мне вдруг стало ясно – оно пройдет здесь, мимо нашего дома.

Тяжелый шаг… Еще один…

И случилось нечто.

Существо подняло свою страшную голову и посмотрело мне прямо в глаза.

Я думала о том, что оно не может меня видеть, о том, что оно не знает, что я здесь. О том, что наше окно так высоко и…

Но оно все же смотрело.

Этот взгляд нельзя забыть. Равнодушный и внимательный, свирепый и добрый, мудрый и бессмысленный. Взгляд не человека и не зверя.

В тот миг на меня впервые дохнуло хаосом и безумием Океана Бурь, бушующего за стеной.

А потом – все смешалось.

Я делаю шаг назад и без сил падаю на кровать лицом вниз. Это выше меня, я не могу больше, я не могу больше ничего...

Откуда-то издалека доносится голос, такой теплый и родной:

-Все развеется к утру… Все развеется, Агата!

Беспокойный сон уносит меня прочь. Я вижу, как Ветер с Востока разрывает меня на части, и я растворяюсь в нем, как неведомые цветы.

Если дождь не кончится – что будет?



Но утро все же наступает, и я просыпаюсь рядом с Валентином.

Улица – такая же, как раньше, только сырая и свежая. Я раскрываю настежь окно и снимаю с подоконника цветочный ящик.

Вот это диво!

-Смотри, Валентин! Они такие здоровенные! Их можно продать и купить тебе лекарство! Да что угодно купить!

Он грустно улыбается и качает головой:

-Не надо. Ты же знаешь, мне не помогают никакие лекарства. Лучше купи чего-нибудь себе.

-Чушь! Какая чушь! Не говори – я не желаю слушать!

Яблоки мориме, которые я посадила на прошлой неделе и правда вымахали до невероятных размеров. Они едва умещались в ящике.

-Это все дождь… - сказал мой человек.

Действительно, дождь коснулся своей рукой этих плодов, и они стали красивы и сочны.

Вот только… Называли такие фрукты не иначе как «головы преисподней». По закону их следовало бы сдать церкви, получив взамен мизерную плату и суровый взгляд.

Кто ж их купит?

Разве что ведьма.

Ну ничего. Ведьмы всегда хорошо платят.

-Жди меня, Валентин! Я вернусь совсем-совсем скоро!

-Можешь не торопиться – я как раз хотел вздремнуть, - он зевнул, показывая, насколько сильно он устал.



Воздух после дождя чист и свеж. Правда, совсем недолго. А потом он заполняется запахами пота рабочих с церковной стройки, пряными ароматами мяса, резкой вонью жареных гусениц и липкими оттенками мокрого сахара на медовых пряниках госпожи Мейо. Все это обволакивает меня, стоит лишь переступить порог дома. Город проснулся. Словно он и не спал, а лишь вздремнул на минутку.

Беспамятный – на своем месте, у дверей булочной. Водит смычком, а вокруг роится, словно стая пчел, шустрая и веселая мелодия. Глаза его блуждает где-то вне этого мира, где-то на перепутье. Жаль, у меня нет лишней медяшки…

Я впервые увидела его, когда была совсем маленькой.



-Я хочу! Тоже! Дайте! А я золотой дам! Ну дайте же мне!

Маленький, капризный ребенок прыгает вокруг оборванного нищего. Нищий нелепо качает головой, но все же протягивает ребенку скрипку. Девочка радостно хватает смычок, но ще минута – и отчаянию ее нет предела. Из ее рук вырываются ужасный, скрежещущие звуки.

-Нет! Не надо! – и она кидает инструмент на землю.

-Агата, прекрати!

-Мама, почему, почему я не могу так же, мама?

-Потому что этот человек – волшебник. Только он может создавать такую чудную музыку.

-Волше-ебник?

-Да. А еще мне кажется, что он пришел издалека…



Если спросите как-нибудь на базаре, где живет ведьма Неслышить, то вам скажут – идите к церкви. И вы, конечно же, удивитесь такому богохульству. И будете почти правы.

Всем известно, что у каждого из нас есть свой Бог-хранитель. Всю нашу жизнь он смотрит на нас с небес, оберегая от бед. А после смерти забирает к себе, в страну Творцов. Но если человек много грешит, его Творец может разгневаться. Тогда следует посылать много молитв, чтобы размягчить сердце бога.

Храм было видно издалека. Огромная, многоярусная башня из белого камня. Она возвышалась над городом, затмевая своим величаем даже башню королевских встреч. Словно наростами, церковь была покрыта многочисленными надстройками и балкончиками.

Это – вотчина монахов, служителей творцов. Считалось, они служат не только своему Богу-хранителю, а богам всех людей. Стать монахом мог любой человек. Нужно было всего лишь достигнуть шестнадцати лет, обрезать волосы и облачиться в хитон. Вернуться в мир было уже нельзя. Поговаривали также, что с послушниками и послушницами делают нечто, не позволяющее им любить никого, кроме великих Творцов.

Нынче над верхушкой башни курился дым.

«Это молитвы уходят на небо» - поняла я.

Прихожанам дозволялась заходит только на первый этаж. Там находилась молитвенная зала. Сверху свисали сотни веревок и уходили в вышину. Потолок был бесконечно высок. Это был первый ярус, над которым властвовали монахи-краснохитонники.

Молитвенные ленточки раздавались бесплатно, но красивые, «правильные» ленты стоили денег. Молящиеся произносили молитву своему Богу и привязывали ленточку к веревке. А потом нужно было сильно дернуть за конец, и веревка уходила на средние ярусы, ярусы пояса. Там жили серохитонники. Они не имели права спускаться ниже, чем на второй ярус, касаться ногами земли они также не могли. Монахи пояса отправляли ленты-молитвы на самый верх, на шпиль благочестия, где жили двадцать праведников. Праведники носили белые хитоны и никогда не открывали лиц. Покинуть шпиль им было невозможно; провизия доставлялось туда с помощью сложной системы подъемников. Праведники бросали ленты в огромную чашу, где они сгорали, а дым сквозь отверстие в крыше уходил прямиком на небеса.

Неподалеку от Белой Башни, рядом с магазином, продающим церковные благовония, жила ведьма Неслышить. Она было толста, черна, носила шаль из шерсти зверя куву и внушала первобытный страх всем видевшим ее. Она любила звонкую монету, свою дочь Бланку, а больше всего – дурить людям голову. Но гадала на картах ловко, к тому же имела острый глаз. Ходили слухи, что и служители Творцов пользуются ее услугами.

«Луше пусть народ ходит к ведьме, чем заглядывается на стену» , - говорили они.

Как всегда, я вошла без стука. В Обители тайн (так Неслышить именовало свое заведение) омерзительно воняло. Очевидно, ведьма желала любой ценой перебить аромат благовоний. На стенах скалились безглазые маски и чучела животных (в большинстве своем – собачьи головы). Ноги вязли в грязном, патлатом ковре. Неслышить восседала за дубовым столом и занималась ответственным делом- протирала гадательные шары. Ее дочь, Бланка, валялась на диване и курила какую-то дрянь из кальяна.

-Г`ата! – прогнусавила женщина, - А я знала, что ты придешь, шары сказали мне!

Я внутренне хмыкнула. Увидеть что-либо в этих шарах можно было разве что спьяну.

Неслышить прищурилась:

-А ведь ты мне что-то принесла! Вижу-вижу!

Я кивнула и показала яблоки мориме.

-Вот так яблочки! Это же пища богов! Бланка, взгляни-ка! Да брось ты уже свое курево! …Эх. А меня ведь и под этим самым дожем не растут! Оставила я как-то на ночь кадку. А утром глянула – невообразимая дрянь, да шевелится еще… Я тебе дам за это целых пятнадцать… нет, все двадцать серебряных!

Она некоторое время суетилась вокруг меня, желая напоить травяным чаем (невообразимое пойло, приправленное крепким градусом) и жаловалась на жизнь:

-Ах, гадала вчера одному – и поберите меня великие Боги, если это был не серохитонник! И ведь на любовь гадала, не так просто! Что с миром творится! А Бланка-то совсем от рук отбилась! Курит свою траву, да еще одевается бесстыдно, ляжками сверкает!

Я кивнула. По неписанным правилам незамужним девушкам разрешалось открывать лишь лодыжки и руки до локтя. Семейные дамы обязаны были носить рукава до середины ладони и платья в пол. Однако в последнее время сей запрет часто нарушался: в ясный день девушки частенько щеголяли с голыми коленями. Я не могла внутренне не осуждать их: слишком сильно было воспитание моей бабушки, считавшей, что платье должно волочиться за женщиной, «чтобы Ветер с Востока не надул в нужные места».

Я засобиралась: гадать Неслышить мне все равно не станет. Однажды пыталась, но у нее ничего не получилось.

«Ничего не вижу, один туман» - бросила тогда она.

Валентину ворожить она также не хотела.

«Все равно скоро умрет», - сказала она то, что я и сама знала.

-Оставайся до вечеру! Будем кошку резать!

«Резать кошку», «резать мыша», «резать кролля» - всегда одно и то же. Неслышить заставляла Бланку искать на улицах дохлых котов и отлавливать крыс. А вот достать кролика было непросто, - тогда ведьма просто надевала на кошачий труп тряпичные уши. Ближе к полуночи она спускалась в подвал и начинала «некромантическое действо»: разрезание и потрошение. Зрителей всегда было достаточно – экзальтированные аристократы, молодые искатели острых ощущений и звериные врачи (им была полезна подобная практика, тем более негласно разрешенная церковью). Зарабатывала на том ведьма изрядно, хотя кровь не любила, плевалась.

-Спасибо, но мне действительно пора!

-Слушай, - она вдруг прищурилась, - Брось ты его. Зачем это все, ведь ты…

-Не могу. Ведь он мой человек.



На площади королей – шумно. Отовсюду стекается народ. Но стекается вяло, медленно, не то, что в прежние времена.

«Ах да, сегодня же день королевской встречи!» - догадалась я.

Конечно, мне нужно было на базар, но отчего не заглянуть и сюда, раз выдался случай? Заодно послушаю, что люди говорят.

На площади Королей торчала башня. Иначе никак и не скажешь – она была жалкой копией белого храма. Торчала башня весьма криво, а не обрушивалась лишь благодаря удивительному раствору для стен, который привозили торговцы. На крышу сего сооружения раз в месяц поднимался король (или королева), чтобы поздороваться с народом, произнести речь и выслушать жалобы. Но с каждым годом башню стали делать все выше – правители боялись быть осмеянными и закиданными тухлыми овощами. И теперь прошения не могли быть услышаны, а речь читал глашатай, окруженный охраной. Король лишь здоровался с народом, - разумеется, с безопасного расстояния.

Когда я протиснулась в первые ряды, речь уже подходила к концу. Худая фигура принца Алимара едва угадывалась на высоком балконе.

Поговаривали, что принц слаб духом и не желает принимать титул отца. Король Фалимар (мир его праху – он был не самым худшим правителем) однажды решил отправиться в путешествие за стену. Разумеется, он не вернулся: в Океане Бурь нельзя вернуться туда, откуда пришел, и, скорее всего, погиб.

Поговаривали, что на самом деле городом управляют министры, и от казны скоро ничего не останется.

Поговаривали также, что принц мужеложец, значит, наследников у него не будет.

Почетный караул вокруг башни Встреч стоял кое-как, солдаты перешептывались между собой, задние ряды и вовсе играли в кости. Люди смотрели на них без злости, но и без интереса; все были слегка раздражены и уставши. Было видно, что большинство пришло на площадь просто по привычке.

-Эх, что за время, дрянное какое-то! – выругался стоящий рядом мужик, по виду мастеровой,- Видно, правду говорят, что конец стране ни когда народ бунтует, а когда все равно…

-Тише ты! Что несешь-то? – шикнула на него жена.

-А чего? И стена по швам трещит! А старый монах сказывал: крепка защита, пока правитель духом крепок!

-Вот когда славная королева Феофелия была жива, вот были времена! – вздохнула какая-то старушка, - А стена какова была? Мышь не проскочит!

-Все мы умрем. Все станет песком. Ветер с Востока развеет наш дом… - нараспев произнес маленький мальчик. Наверняка повторяет сказанное кем-то из взрослых.

Прочь, прочь! Прочь из этого места! Мне нечего здесь делать!



А что это там, в конце улицы? Люди и клубятся и галдят, и любопытно глядят. И крики слышаться оттуда:

-День торговый, день торговый, дама, жди подарок новый!

Ах, как интересно! Значит, и они приехали сегодня? Какой интересный день…

Я прищуриваю глаза и вижу: идут вереницей всадники на черных конях. За ними едут тяжело груженые повозки. И чего только нет на этих повозках! Нечто – спрятано, закрыто плотной тканью, а нечто – лишь угадывается, лишь додумывается. А нечто – видно`, во всей красе видно! Вот едут невиданные шкуры, сваленные одна на другую; вот едут клетки, накрытые брезентом – что-то рвется и рычит внутри них; вот едут шары из толстого стекла, наполненные водой – зубастые рыбы таращат глаза и извиваются в них; вот едут громадные бутыли с цветными порошками и пряностями. Вот он, торговый караван!

Черные, покрытые шерстью лошади грузно ступают по мостовой. Всадники кутаются в темные плащи, прячут лица и руки.

Говорят – торговцы не люди. Может, и правда.

Кто знает…?

Я смотрю на процессию, и сердце сжимается. Ведь тогда, в тот самый день, в день торговый…

Девочка. В грязном платьице, волосы нечесаны, лохматы. Заблудилась ли она? Или просто бредет, куда глаза глядят?

Она видит караван и смотрит сквозь него, ей все разно, ей не нужно ничего…

А в это время…

В седле, рядом с фигурой, закутанной в плащ, едет мальчик лет тринадцати. Лицо его бело, а глаза синие, как небо. На голову надет черный тюрбан. Он давно путешествует с торговцами, Ветер с Востока оставил следы и на его лице. Он устал: сухие ладони едва держат поводья.

-Ну что? Этот город… Он похож на твой? – спрашивает хриплым голосом темная фигура.

Мальчик жадно смотрит по сторонам, впитывает каждую частичку Города Спокойствия.

Мальчик улыбается:

-Это хороший город. Я останусь здесь.

-Что ж…

И караван уходит дальше, а мальчик остается один посреди улицы.

Девочка в рваном платьице смотрит на него и понимает, что это ее человек.

-Как тебя зовут? – спрашивает она.

-Валентин. Меня так звали когда-то…

-А твой город… Какой он?

Мальчик закрыл глаза:

-Город из синего стекла. Нет… Не могу вспомнить! Ты поможешь мне вспомнить?

Девой кивает, и ее тревоги отступают, и она становится самой счастливой в мире…



В городе торговцев любят, но слегка побаиваются: ведь они могут беспрепятственно проходить сквозь стену.

Мой отец был портным и частенько сотрудничал с ними.

Однажды случился дождь, и он пригласил торговцев в свой дом.



Капризная малышка вертится, как юла, залезает под стол, путается в накрахмаленной скатерти. Еще бы: нынче в доме гости

-Не мешайся, Агата! Иначе у меня подгорит пирог!

Странные люди не снимают плащей, говорят тихо и хрипло, а едят аккуратно, словно вельможи. Девочка ходит вокруг них кругами и так и норовит заглянуть под капюшоны. Ей немного страшно, но ужасно любопытно: а что же там? Она подолгу смотрит на руки незнакомцев: длинные, тонкие, покрытые морщинами.

Гости просят у хозяина разрешения снять плащи. Он соглашается – это знак большого доверия.

И они показывают свои лица – очень смуглые, лишенные волос. Кожа на них грубая и ороговевшая. Глаза узки и лишены зрачков.

Но малышка совсем не боится, она даже хочет потрогать эту кожу своими маленькими пальчиками.

Один из гостей, самый высокий, улыбается ртом, полным острых зубов:

-Ты хорошо на нас смотришь, дитя. Ты хочешь знать, отчего мы такие?

Девочка очень хочет это узнать.

-Мы действительно отличаемся от вас, горожан, и других людей. Наша родина – Океан Бурь. Мы рождены им, и ветры не обращают нас в песок.

Торговец рассказывает о том, как они находят дорогу в безумии океана, рассказывает о волшебных путевых камнях, которые не дают им заблудиться и передаются из поколения в поколение, рассказывает об удивительных городах и странах, в которых они побывали. Говорит он также и о том, что нельзя вернуться в пути и прийти куда хочешь, ведь нет карт и ориентиров у нашего мира.

-Никогда не знаем мы, куда придем, и новой горизонт видим мы каждый раз.

-Ах!- улыбается мать девочки, - Неужели вы никогда не хотели осесть где-нибудь, в какой-нибудь прекрасной стране?

Нет, ответили торговцы, потому как торговля и странствия – их природа.

-Хотела бы и я когда-нибудь отправиться в путь! – вздохнула женщина, - Возможно ли это?

Они сказали, что такое иногда бывало, но чаще всего это становилось гибельным для путешествующих.

-Ветер с Востока безжалостен даже к нам.

Отец хмурится: ему не нравятся торговцы, и не нравиться вести с ними дела, но выбора у него нет. Все знают, что без торговли не выжить ни одному городу.



Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Мне нужно на рынок тканей – я хочу сшить для Валентина красивый плащ.

Тканный рынок – вотчина Эр`геек, рыжих ткачих. Высокие, носатые женщины с огненными косами. Они пришли к нам из-за стены, но еще в древности и стали частью нашего города.

На каждой руке они носили с десяток перстней, а на голове – цветастые платки. Шатры начинались сразу за площадью. Полотнища свисали сверху и образовывали своеобразный лабиринт со стенками из разных тканей. У входа продавали самые дешевые: небеленый лен, мешковину, плетеные сети. Дальше начинались ткани подороже, также там продавали ковры и шерсть. Потом лабиринт сужался и скручивался. И тогда начиналось буйство красок, фактур, запахов…

Эр`гейки часто кричали на своем наречии: Ай хавар! Не трогай! И могли не пустить, если одежда твоя грязна. Но те счастливчики, что были допущены строгими хозяйками, попадали будто в иной мир. Лоскуты мягкой кожи, пахнущие корицей, бархат, в котором утопали ладони и тончайший шелк. Были здесь ткани, целиком сотканные из круглых бусин, и те, что на солнце меняли свой цвет. Рыжие ткачихи больше не кричали «Ай хавар». Они разрешали нюхать и щупать свои товар и были готовы торговаться до изнеможения. Я бывала здесь часто, с моим отцом. Эр`гейки помнили меня и всегда пропускали в глубины лабиринта, где я подолгу стояла, окунув лицо в мягкое полотно. Я купалась в своей памяти.

Пара блестящих лоскутков покоилась на дне моей сумки. Мне удалось сбить цену почти вдвое, а это что-то, да значит.

Шатры обрывались у самой стены. Я остановилась и, ведомая каким-то необъяснимым чувством, положила на нее свои ладони. Стена была холодной и гладкой. Я запрокинула голову: облака скрывали истинные размеры стены, она терялась где-то в небесах. Никто не знал, насколько она высока. Она охватывала весь город, а также наш лес и дубовую рощу.

Когда появилось стена? Из чего она сделана? Почему от нее нет тени, даже в солнечный день? На эти вопросы не было ответа. Ясно было только одно: она была всегда. А сколько длилось это самое всегда, не было ведомо.

«Если прислонить к стене ухо, можно услышать, как бушует Океан Бурь» - говорили мне в детстве. Когда я выросла, я поняла, что это неправда…

Я резко отдернула руки. На миг мне показалось, что я ощущаю дуновение ветерка.

Те слухи… Неужели в них есть доля истины?!



Сегодня я иду в то самое место. Я хожу туда уже три года. Мне становиться легче от вида этих стеклянных стен. Они пахнут надеждой.

И может быть, этим вечером я принесу моему человеку самый лучший подарок. А может, это случится завтра. Или через неделю. Но это случится, случится обязательно.

-Ты опять здесь? – хмурится верховная смотрительница.

-Но ведь… Сегодня же день белого кролика!

-И что с того?

-У меня есть бумага, та самая бумага…

В городских оранжереях выращивали фрукты и овощи, а также делали лекарства. Три года назад, когда Валентин заболел, я продала дом отца и принесла все деньги сюда. Один ученый, господин Монко говорил, что вырастет живительные персики. Они будут стоить очень дорого, но самый маленький как раз хватит. Живительные персики смогут вылечить любую болезнь

Я ничего не говорила Валентину, потому что хотела сделать ему сюрприз. А может, потому, что не была уверена.

-Ах, персики… - смотрительница кивнула, - К сожалению, сегодняшний дождь уничтожил всю поросль.

-Что?!

-Новая прорастет… м-мм… Года через два. Тогда и приходи.

-Но у меня нет времени! У меня совсем нет времени!

Она вспыхнула:

-А мне-то что за дело! Мы тоже много потеряли! Молись светлым Богам, чтобы не было нового дождя! И не слишком бы я доверяла этим самым персикам! Я ведь больше не работаю на господина Мокко! Он бездарен, к тому же молится дьяволу. Лучше купи-ка сочных бодрящих груш! Вот это сильное средство.

Я не захотела покупать груши. Я больше ничего не хотела.

Что я скажу Валентину, когда войду в комнату? Смогу ли улыбаться также, как улыбалась утром? Он догадается, он сразу почует фальшь, а может быть он даже спросит меня: а зачем все это? Зачем ты говорила, что спасешь меня? И кого ты утешала? Ведь меня никогда не волновало мое состояние! Может, тебе все равно, что будет со мной? Может, ты просто боялась остаться одна?

Но он не говорит мне ничего. Когда я вошла в комнату, он лежал на полу лицом вниз. Случилось то, о чем предупреждал тот старенький лекарь. Ухудшение. Глубокий, длительный обморок, а затем…

Я не могу помочь моему человеку. Я не могу даже коснуться его. Я так беспомощна!

Бежать! Прочь, прочь, отсюда!

Камень такой холодный, когда идешь босиком…

Нет… Я же не снимала туфель, я не снимала их…

Все это время… Кого я обманывала? Наверное, только себя.

Но ведь ты никогда и не верила в спасение Валентина, шепчет мне внутренний голос

-Неправда! Я всегда надеялась, что…

Может, ты просто пыталась быть с кем-то, чтобы не быть одной?

-Нет! Он мой, мой человек!

А была ли Ты его человеком? Ведь он ни разу не говорил с тобой о любви…

-Только потому, что нам не нужны были пустые слова! Только поэтому!

Глупая, глупая девчонка, которая хотела стать уличной, но так и осталась белоручкой.



Дождь, дождь, дождь…

Девочка в кружевном платьице. Она бежит босиком по мостовой. Слезы катятся по ее лицу, смешиваясь с дождем. Ей просто нужно догнать женщину в белом. Это женщина ей дороже всех, дороже собственной жизни.

-Мама! Вернись! Не надо!! Не бросай меня! Не уходи…

У нее не хватает сил, и она падает в огромную лужу.

Подняться – нет сил. Но ведь она не успевает, не успевает!

-Пусть я умру сейчас, - шепчет девочка, - Пусть меня убьет дождь. И тогда мама вернётся, она будет плакать, но она ведь вернется…

Белая фигура все отдаляется от нее, пока не исчезает совсем.

-Я умираю, – говорит девочка и закрывает глаза.

Но она не умерла – дождь оставил ей жизнь. Она не приходила в себя две недели и целый год с того дня не произнесла ни слова.

Ее мать решила уйти, уйти за стену. Никто никогда ее больше ее не видел.

Стена не удерживает тех, кто хочет покинуть город. Но это желание должно быть истинным. Даже капля страха надежным и крепким якорем.

Девочка не смогла отправиться за матерью. Не смог и муж; спустя некоторое время он покончил с собой. Тетя много лет воспитывала малышку, но она не любила ее. Никто не любил девочку. А потом она потеряла все, и попробовала на вкус бедность. Но это было совсем не страшно, ведь у нее был тот, кого…



Я прислонилась к стене и сжала руками голову. Я хорошо помнила эту улицу, эти дома.

-Нет… Дождь, не забирай у меня маму… Не забирай ее! Не забирай у меня Валентина!

Мои глаза сухи, а кожа горит. Я умираю. Если я сейчас умру, мой человек очнется и придет сюда. Он будет горевать, но он ведь очнется…

Кто-то трогает меня за плечо. От него пахнет мокрым хлебом и немытыми волосами. Я знаю этот запах, но не могу вспомнить.

-Иди в замок, к мудрецу! Он поможет!

Кто это говорит!? Кто?

Я поднимаю голову и вижу блуждающие глаза Беспамятного. Откуда он здесь?

-Ты знаешь, как помочь ему?! Говори, говори!!

Я хватаю его за ворот.

-Иду в замок. Мудрец поможет.

В Замок? Но ведь он давно уже…

-Я хочу, чтобы ты играла на моей скрипке, - улыбается нищий.

-Да, я… Когда-нибудь, обязательно…

Постепенно ко мне возвращается способность мыслить. Нужно идти туда, идти скорей. На счету каждая минута.

«…амок» - потускневшая вывеска болталась на единственном гвозде и покачивалась из стороны в сторону, словно свежий висельник. Веселое заведение, полное пухленьких танцовщиц и лихих музыкантов, ныне пребывало в запустении. А ведь когда-то там любил бывать сам король (разумеется, инкогнито)!

Окна были наглухо забиты деревянными досками, краска со стен слезала клочьями, как шерсть с линяющей шавки. Я осторожно отворила дверь – от моего прикосновения она едва не вывалилась из петель. Пол натужено скрипел.

«Как бы не провалиться в подвал» - подумала я.

Внутри заведение выглядело еще ужасней. Столы и стулья валялись где попало, задрав кривые ножки. Под ногами что-то проскочило: то ли кошка, то ли большая крыса.

Мудрец дремал в соломенном кресле-качалке. В руке он сжимал бутылку с какой-то жидкостью, отдаленно напоминающей вино. Старик был одет в рваный халат и жилет из грязного меха.

Всюду валялось битое стекло и невероятных размеров мышеловки.

Заметив меня, человек встрепенулся, чихнул и попытался принять вертикальное положение.

-Вы и есть Мудрец?!

Мне хотелось заплакать от отчаяния.

-А? Да, конечно, я выгляжу несколько…м-м… непрезентабельно, но все же я весьма мудр!

-Но если вы действительно Мудрец, то это место…

-А чем тебе оно не нравится, милая? Мне просто хочется уединения. Правда, здесь достаточно крыс, но они даже вносят толику разнообразия в мою жизнь. Надеюсь. Они однажды не сожрут меня целиком.

Я сделала шаг назад. Это же просто пьяный старик! И это последняя надежда?!

-Беспамятный сказал, что…

-Беспамятный? Вот как ты называешь моего друга? Эх, а когда-то он соображал куда лучше меня!

Может быть, он когда-то был лекарем?

-Меня зовут… - начала я.

-А какое мне дело до того, как тебя зовут, милая? Говори, что надо и проваливай!

-Валентин болен! Ни одно лекарство не помогает!

Я рассказываю все этому грязному человеку.

-Вы ведь поможете? Вы же великий лекарь, правда? Я могу заплатить, у меня есть немного денег…

-Лекарь? – он почесал плешивый затылок, - Да, что-то в этом роде. А денег мне не надо, в руки не возьму эту дрянь! Одна добрая лавочница носит мне еду и выпивку, этого мне вполне достаточно.

Значит, он все таки лекарь! Спасибо, пресветлые Боги!

-Я могу заплатить и иначе.

Он прищурился:

-Ха! От значит, как все далеко зашло, а? Так любишь его?

-Он мой человек.

-Какая чушь! Нет никакой любви! Ничего нет! – он захохотал, - Лекарь! Ха! Да, он чужак, твой мальчишка, как и я, как беспамятный!

Безумие этого человека, его страшные глаза пожирают меня.

-Хватит! Скажите мне хоть что-нибудь!

-Что же мне сказать тебе? Может то, что ваш город Спокойствия проживает последний год?

-Что…?

-Ничто не вечно, дорогуша! Ветер с Востока знает свое дело. Превратитесь в песочек, ха! Аста ла Виста, бэйби! Что же такое ваш город? Да просто сон, увиденный в осеннею ночь! Какой-то придурок начитался фентезни и лег дрыхнуть! В твоем мире до кучи этих самых снов: целые страны, вселенные! Все увиденное людьми появляется здесь.

-Наверное, вы говорите о великих Богах?

- Богах? Лестно, лестно! Все они – просто свиньи! Они умеют только жрать! Я ведь был лучшим! Я разработал эту чертову методику!! Вылечил сотню долбанных психов! Сотню коматозников, наркошей! Нет, ты только послушай! Мы смогли погружаться внутрь сна, смогли путешествовать вне тела. Но мы и представить себе не могли, что обнаружим такое! Долбанную помойку снов. Время от времени этот ветер, как пылесос, чистит ее, чтобы новые сны появлялись здесь. Я бы стал миллиардером! Но это ублюдок Горски подсунул мне кофе с дурью, перед тем как я сел за руль. Хочешь знать, что дальше? Я впал в кому – и оказался здесь. Если бы только вернуться! Когда-то я не хотел, а теперь уже могу. Не пройти через врата. Теперь я слишком далеко. И я тоже сдохну, потому что этот чертов Ветер достал меня даже здесь, он дует мне в лицо и соскребает с него молодость. Но я проживу, конечно, дольше, чем ты и твой городишко.

Мудрец брызгал слюной, говоря страшные, непонятные вещи. Я поняла, что он болен, он безумен…

-Валентин… - прошептала я, - Неужели все напрасно?

-А, твой мальчишка? Он оттуда, оттуда. Но он хочет вернуться, а силенок маловато, вот его и крючит. Если он не перестанет, то помрет, застрянет на перепутье.

-Нет, он не перестанет. Он всегда будет печалится о городе из синего стекла.

-Ишь ты, как трогательно! Малыш заблудился и хочет домой. А память отшибло…

-Вы ведь… Ничего не сделаете, верно?

-Я это сказал, да? Ну вообще-то есть один способ. Если ему поможет кто-то из вне, оттуда. Тот, кто имеет способность проникать в сознание. Например, ты.

-Я?! Я могу помочь? Я сделаю все, только скажите…

-Скажу. Ха, будет забавный эксперимент. Но сюда ты уже не вернешься. Ты всего лишь отросток, частичка сна. Там у тебя тоже будет совсем мало времени. Пара минут, если я не ошибаюсь. А потом тебе придет капец.

-Я умру?

-Не совсем. Умирают люди, а ты исчезнешь.

-Ис-чез-ну… - я повторила это слово по слогам, чтобы понять его вкус, - А куда я должна отправиться?

Он нехорошо усмехнулся:

-В мир Богов. Я смогу тебя туда переправить. Я же Бог в отставке, ха! Не веришь? А придется. Если не передумала, конечно. Нет, ну это научный прорыв, конечно! Слушай, что надо делать…

Мысли снова спутались в клубок.

-Я готова. Только скорее…

Мудрец ухмыльнулся и взмахнул рукой. И в тот миг я почувствовала необычайную легкость. Я зажмурила глаза от удовольствия – вот как мне было хорошо. Я увидела белую дверь со странной надписью «Hospital». Я прошла ее насквозь.

И оказалась в мире Богов.

Я увидела коридоры с ослепительно белыми стенами. Вокруг ходили Боги – они были одеты в белые и светло-зеленые одежды. Над каждым из них роилась особая аура.

Мудрец сказал, что с помощью нее я должна найти хранителя Валентина.

«У тебя получится, милая. Просто слушай свое сознание. И помни о времени»

Я и не забывала о нем. Мои ступни и кончики пальцев на руках были уже прозрачными.

Я успею. Я уже чувствую его.

Я влетела в круглую залу: здесь было много Богов с печальными лицами. Нет, не здесь. Дальше.

Комната с окном, лишенным занавесок. Кровать на колесиках, коробки с проводами – вот и все обстановка.

На кровати лежал Бог. Он был толст и некрасив. Его глаза горели нездоровым, безумным огнем. Жидкость из трубки пыталась погасить это пламя, но у нее плохо получалось.

Я подлетела ближе, ощущая, что не чувствую своих ног.

-Я нашла тебя, добрый Бог!

Да. Я нашла его.

И я сделала так, как меня учил Мудрец. Я склонилось над лежащим и подула ему на голову. Огонь, который пылал вокруг него, дрогнул и погас.

-Ты был Болен, добрый Бог. Но теперь все позади.

Я смотрела на него и видела Валентина. Они были так не похожи, и в то же время они были одним. Я поняла это. Я поняла, что мой дорогой человек спасен.

Легче, еще легче… Мне больше не удержать моего тела.

Я взглянула в окно и увидела город из синего стекла.

Как красиво! Ты был прав, Валентин, раде этого стоило…

Ветер с Востока раскрыл ставни и ворвался в белую комнату.

Я зажмурилась от страха. Сейчас он разорвет меня на части.

Но он был добр и ласков. Он коснулся моих волос.

Он сказал: «Пойдем».



Беспамятный сидел в кресле-качалке. Плечи его дрожали. То ли от слез, то ли от хохота. Вдруг он схватил свою скрипку, размахнулся и бросил ее о стену.

-Ха! Ты уже не сможешь поиграть на ней, дорогуша! Как же сложно быть Мудрецом… Быть слабоумным нищим куда проще, ха!

Над городом спокойствия сгущались тучи. Будет дождь, такой дождь, какого не было никогда. Все смешается в этом дожде.

-Пусть я умру… Она узнает об этом, и вернется. Она не будет грустить, но все равно вернется, – шептал старик. Он всегда наблюдал за этой девочкой, он знал ее лучше, чем она сама знала себя, и он убил ее.

-Но ведь умирают только люди. А она… Почему, почему?! Я же просто старый дурак! Я ничего не знаю! Я не знаю, кто такие на самом деле эти торговцы. Я не знаю, кто построил эту стену и почему этот сон, этот город жил так долго. Я думал, что я ведаю все… Но я не знаю, что случается со снами, которые снятся снам.

Ветры свистели в крыше замка. Ах, как они буянят! Того и гляди, разнесут все по бревнышку.

-Господи! Мой Бог, мой хранитель, если ты есть, скажи мне, наконец – что же такое этот Ветер с Востока!?!!

"Дождь, дождь близится…"
Дождь, близится дождь! (красивше и выразительнее)
"и исчезает в только ему ведомой неизвестности."
Меня эта фраза заставила резко притормозить.
"Блекнут сияющие вывески ночных домов."
"ночных домов" - здесь как-то неудачно. Можно просто "домов".
"Город сворачивается в клубок и замирает, "
"и через мгновение дождь заполняет все сущее. Все сливается, и мир"
"не желая быть пойманным простым человеческим ухом."
"Мостовая слишком тверда для него, капли кричат от боли, разбиваясь об нее. Он сжалился и сделал плиты жидкими. Такова его воля. Что ждать от Него?" Сплошные местоимения. Не очень красиво.
"На стенах распускаются неведомые цветы."
"неведомые" лучше заменить.
"На их месте прорастают новые бутоны, чтобы также умереть и дать жизнь другим новым."
"Вновь зазвенели колокольцы, а другие звуки, пропали, растворились. "
"Их можно продать и купить тебе лекарство! Да что угодно купить!"
" Потолок был бесконечно высок. Это был первый ярус, "
"-Волше-ебник?" слово получилось, однако...
Попытайтесь избавиться от "было". Противное словечко, обедняющее текст.

Очень весело в начале, потом достаточно отвратные вещи, герои и далее такое же веселое завершение всей этой нехитрой истории. Мысль после – фигня какая-то, на один раз, да и то случайно, и если именно этот рассказ планировался на действующий конкурс фантастики – то это та еще подстава.
Что не нравится? Герои, до которых нет никакого дела, хоть режь, топи их, на костре сжигай – все будет неплохо, весело, развлекательно. Где-то на полторы страницы текста – секса многовато. Зацикленность на ней у всех, что ли? Офигенски раздражали все эти возвышающиеся гомосексуальные атланты, Атласы и все такое. И это… чего это Питер О'Тулл такой серьезный и ласковый, ласковый и серьезный. О_О П-подозрительно сие.
И вполне естественно тут упоминание в тексте того, что герой-то наш не такой, не подумайте ничего плохого, ага.
Чего у рассказа не отнять так это логичности поступков героев. Сюжет нормальный. Как по мне, не выглядит оно никаким безумием эдакое их представление с песнопениями в финале, либо надуманностью хеппи энд, все это из-за эдакой бесфантазийной тупости, упертости, что ли, героев. Тут все зашибись. Ну, ради веселых моментов, наверное, и стоило прочитать рассказ, здорово это все меня развлекло. И на том спасибо.
P.S. Понятия не имею, что такое сплаттерпанк. Закос подо что-то явно чувствовался, но с правильной его формулировкой возникли проблемы.
P.P.S. Нет, рассказ определенно меня веселит, уже и середина тоже. :) Боюсь, что он мне может даже понравиться. Возможно, у меня уже складывается предвзято хорошее представление, но это только из-за автора. О_О В общем, прикольно…

Старая боевая куртка вдруг стала тяготить плечи, да и плохо зажившее бедро давало о себе знать. Дэвид попробовал пошевелить оставшимися на левой руке пальцами. В такие моменты осознаёшь, что ты всего лишь человек. Человек, которого можно отправить на тот свет одним точным выстрелом.
Пальцы, в отличие от ноги, слушались неплохо. Вот только бить ножом так, как раньше, уже не удастся. Стрелять тоже придётся переучиваться. Сержант начал прикидывать, какой бы пистолет ему теперь подошёл. С крупнокалиберным "Ротацио", легко прошибавшим бронежилеты Стрелков, придётся распрощаться – ствол лягался будь здоров, его и двумя руками порой было сложно удержать. Пожалуй, можно переключиться на что-нибудь из последних выпусков, например миниатюрный "Скитер VII" подойдёт. Стервятник не так давно сказал, что оружейники в кои-то веки расщедрились на улучшенные материалы, и гражданские пистолеты теперь нельзя назвать полным дерьмом. Пока он говорил, его губы непроизвольно растягивались в презрительной ухмылке. Дэвида эта черта племянника сильно раздражала, о чём он каждый раз сообщал вслух. Стервятник на это лишь пожимал плечами и отвечал: "Жизнь – довольно смешная штука, дядя. Прости, но я просто не могу удержаться от улыбки".
Стараясь не создавать лишнего шума, сержант спустился по лестнице к чёрному выходу. Тёмный переулок пустовал, только в углу, еле освещённом горящей бочкой, сидели три подростка и курили обскуру. Проводив солдата затуманенными взглядами, они вернулись к своему занятию. Дэвид на секунду пожалел, что они не дали ему повода напасть – так хотелось выплеснуть копившуюся всё это время злость.
Квартал Увеселений встречал его неоновыми вывесками, сверкавшими со скоростью пулемётной очереди, запахом блуда и броскими афишами, вещавшими анонсы новых театральных представлений. На облупившихся стенах старых административных зданий еле угадывались очертания аквилы. Дэвид постарался ускорить шаг – он не любил этот район. Слишком много ярких красок, шума и фальши. Дэвид предпочитал более спокойный отдых. Сержант ещё помнил, как будучи рядовым вечер каждой пятницы проводил с сослуживцами в пабе. Славные были времена. Теперь никого из его друзей уже нет в живых.
Обозначавшим границу Квартала Увеселений зданием была столовая общего питания. Рядом с входом выстроилась очередь из бездомных и попрошаек. Сержант заметил среди них маленьких детей, не старше двух лет. Девочка с растрёпанными светлыми волосами, в которые забились комки грязи, даже ткнула пальчиком в сторону Дэвида и что-то громко сказала матери. Та быстро шлёпнула дочь по руке и отвернулась, стараясь не встретиться с солдатом взглядами. Роско не обращал на них внимания. Эти имели право бояться. После Кровавого Четверга авторитет армии сильно упал – и всё потому, что солдаты подчинились приказам буквально, как того и требовал Устав. Но остальные – совершенно другое дело. Мелкие спекулянты, завидев униформу Дэвида, так сильно прижимались к стенам, будто старались просочиться сквозь них, а представители Семей, разъезжавшие в дорогих автомобилях, морщили свои аристократические носики и приказывали водителям прибавить ходу. Несколько полицейских, похлопывая дубинками по раскрытым ладоням, демонстративно хмыкнули вслед. Проститутки сверлили Дэвида взглядом так долго, что, покинув район, он начал ощупывать себя на наличие дыр. Сержанту хотелось сейчас изо всех сил кому-нибудь врезать. Он снова посмотрел на свою правую руку.
Как всё-таки не хватает пальцев! Имперцы уже давным-давно бы пришили ему новую руку и ногу, но у Синдиката, к сожалению, доступа к подобным ресурсам не было – Старый Город только-только начал обретать некоторую независимость. У них появились деньги, армия, почти неограниченный доступ к фермам снаружи, флот торговых кораблей… И всё же этого было недостаточно. По всей видимости, медицинский сектор в списке по финансированию оказался на последнем месте. Хочешь действительно хорошего лечения – записывайся к Адептус Медикус, там тебя в два счёта поставят на ноги. Правда, без имперского гражданства примут в лучшем случае через полгода.
После Раскола большая часть населения приняла подданство Старого Города. Люди посчитали, что меньшие налоги и возможность быстрее подняться по карьерной лестнице внутри Синдиката того стоят. Имперцы не возражали – им было намного проще передать всю работу по налоговым сборам кому-то ещё, а в итоге просто забирать свою часть, периодически проверяя отчёты. Дэвид прекрасно осознавал: ирония заключалась в том, что Карл предпочел быть гражданином своего города. Это его убило.
Когда всё случилось, Роско ещё оправлялся от ранений. Его поместили в госпиталь святой Аланесы – только там врачи были готовы принять пациента, в которого попали отравленными пулями. Забавно, до какой низости довело Стрелков отчаяние – будучи не в состоянии укомплектовать всех своих бойцов лазерным оружием, они начали воровать припасы у Синдиката. Знай Джеймс Говард до чего докатится его любимая Гильдия, сам расформировал бы её ещё десять лет назад. Но после восстания СПО Стрелки не имели права сдаться без боя.
Целая неделя потребовалась для стабилизации состояния сержанта. Медики приложили колоссальные усилия, чтобы выцедить весь яд из его организма. Но пальцы вернуть они ему не смогли, как, в своё время, и глаз.
Дэвид скрипнул зубами. Теперь он официально может считаться первым одноногим, одноруким и одноглазым солдатом на службе Синдиката.
Получеловек, не иначе.
Именно так его назвал Стервятник, стоило Дэвиду переступить порог дома Роско. Хоть Дэниел и был на двадцать лет младше своего дяди, звание капитана позволяло ему постоянно подтрунивать над не слишком удачливым в карьере родственником. И если бы только это! Стервятник командовал личным штурмовым отрядом Железной Леди и был вторым человеком в спецназе после самой Сабрины. Что бы там не придумал генштаб, окончательное решение всегда оставалось за маршалом и её цепным псом. Угрожать Дэниелу – плохая идея, но в тот момент Дэвид позабыл обо всём на свете. Внутри него горело только одно желание: размазать улыбчивого мерзавца по стене. Слава Богу-Императору, прислуга остановила драку. Дэвид только выразительно сплюнул и покинул дом. Злоба всё не утихала. И дело было даже не в случайно брошенном оскорблении. Слишком сильно Дэниел походил на своего покойного отца…
Девять лет назад, когда умер старший брат, многое для Дэвида изменилось. Но только не Традиция. Каждую пятницу он посещал бар "Ночной светлячок" и заказывал там два бокала виски. После этого бросал монетку в музыкальный автомат и включал "Когда мир был прост", старую песенку, которую мать напевала братьям в качестве колыбельной. Девять лет назад Дэвид даже отказался от офицерских курсов, чтобы уступить дорогу Дэниелу. И когда голова сержанта находилась во власти винных паров, и он начинал задавать себе неудобные вопросы, ответ всегда оказывался один: "Теперь это и мой сын".
Но сейчас… казалось, будто ранение лишило Дэвида всего. Правителя, племянника, и, наконец, просто здоровья. Теперь он никому не нужен. Никчёмный старик, который и пушку-то в руке не удержит. Беспокойство Дэвида всё нарастало. Настали трудные времена. Карл отдал Трон Грегори, и многие очень удивятся, если Сабрина ничего не предпримет по этому поводу.
Пройдя ещё несколько кварталов, Дэвид понял, куда идёт. В "Зелёную кружку" – лучшего места, чтобы собраться с мыслями, сейчас не найти.
Старый добрый бар встретил его траурным молчанием. Большинство посетителей глушили один стакан за другим, остальные курили и осоловело слушали дикторшу выпуска новостей, которая сообщила, что с момента смерти возлюбленного всеми принца Карла прошло ровно двадцать четыре часа. Дэвид, стараясь не привлекать внимания, сел у края стойки и заказал себе полстакана имперского амасека. В конце концов, есть причина, чтобы так шиковать.
- Неважно выглядишь, друг, - послышался знакомый голос.
Дэвид остановил руку, которая рефлекторно потянулась к кобуре на бедре, и с деланной скромностью заметил:
- Первый в бою, последний на праздновании. Впрочем, кажется я и празднование пропустил, явившись прямиком к трауру. Давно не виделись, старина.
Капитан Карас присел слева от сержанта. Сухой и тонкий, он походил на дерево, успевшее повидать и бурю, и многочисленные злые зимы, и тёплое нежное лето. Но прозвище "Старый Ворон" он получил не за телосложение, а за тёмные, почти чёрные мудрые глаза, и такие же волосы, аккуратно зачёсанные вперёд. И не стоило забывать его привычку приносить плохие новости.
- Ты как? – поинтересовался капитан. – Мне уже сообщили, что ты погиб в бою.
- Как видишь, мне требуется нечто большее, чем пара отравленных пуль.
- Буду иметь в виду. – Скользнув взглядом по беспалой руке сержанта, Карас нахмурился. – Думаешь, сможешь снова стрелять?
- У меня есть ещё левая рука, да и зрение всё такое же острое.
- А со своим лейтенантом ты уже разговаривал? – Карас воздел глаза к потолку. – Лейтенант Рыжик, ведь так?
- Ага. – "Лейтенант Рыжик". Прямо описаться со смеху.
- Тогда жди проблем. Сомневаюсь, что тебя вообще на службе оставят. Сам знаешь, какой Рыжик сердобольный. Но если хочешь, я могу ей приказать не обращать на твои раны внимания.
- Огромное спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Если комиссия по реабилитации считает, что пора на покой – то, пожалуй, лучше её послушать. Я не дурак, и знаю, каковы ставки, – Дэвид, отчасти, лукавил. Любой прирождённый Роско жаждет найти свою смерть на поле битвы. Другое дело, что он уже вышел из того возраста, когда умереть за кого-то казалось ему хорошей идеей. – Лучше расскажи мне обо всём, что мне было бы интересно знать.
Капитан задумчиво почесал свои густые бакенбарды. Он очень гордился ими, как-то раз сказав, что такая грива придаёт ему сходства со львом. Однако все продолжали называть капитана Вороном.
- Главную новость ты и сам знаешь. – Карас кивнул в сторону телевизора, продолжавшего вещать о смерти принца. – Из того, что лично я слышал от друзей из Королевской Гвардии, так это весть о коронации Грегори, которую проведут через три дня.
- Не слишком ли быстро? – Дэвид насупился. – Мне кажется, народу нужно дать ещё немного времени, чтобы осознать перемены.
- Нет такого слова, как «быстро», когда меняется власть, сержант. Нельзя оставлять людей наедине с собственными мыслями. Может плохо кончится. Да и меньшим Семьям нельзя давать времени, чтобы заявить о себе. Ты знаешь это, как никто другой.
Дэвид задумчиво потёр повязку, прикрывавшую пустую глазницу и кивнул.
- Может плохо кончится, - повторил он и одним махом прикончил стакан с амасеком.
Заплатив бармену, Роско пожал капитану руку и молча вышел из бара. Захлопнув за собой дверь, Дэвид остановился и попытался вспомнить, куда же он шёл. Опять.
Его выписали из госпиталя, он уже побывал дома, чтобы оставить вещи... да, точно, нужно ведь доложиться Рыжику о своей готовности встать в строй и узнать мнение комитета по реабилитации. Но не успел сержант пройти и десяти метров, как к нему пристала невысокая девушка в клетчатом берете:
- Извините, вы случайно не армеец?
- Нет, я просто убил солдата и надел его форму, что вам нужно?
- Шутить изволите, - задумчиво сказала девушка, доставая из-за пазухи чёрный диктофон. – Это хорошо. Люблю солдат с чувством юмора.
- Кто вы?
Девушка всплеснула руками:
- Ой, я же забыла представиться. Простите. Меня зовут Аня Нортс, я репортер газеты «Old Town Today". У меня к вам несколько вопросов.
- Стажёр небось, да? – Сержант достал из пачки сигарету и демонстративно закурил, при этом надеясь, что журналистка ненавидит запах дыма. – Обычно перед тем как взять интервью, вы должны написать заявление в наше бюро связей с общественностью, дождаться ответа, получить разрешение и показать его мне.
- Ага, конечно, только вот подобного бюро в армии никогда не было, - лицо журналистки осветила улыбка победителя. – Не думайте, что раз я спросила, не армеец ли вы, то я не знаю ваших штучек.
Сержант издал стон отчаяния:
- Дайте-ка я догадаюсь, про бюро вам рассказала тот парень в очках, который постоянно носит мерзкие твидовые свитеры?
Журналистка тут же покраснела и принялась с интересом изучать носы своих ботинок.
- Так я и знал. Передайте ему, что из-за последней встречи моего кулака с его носом, я растянул мышцы запясться. Надеюсь он доволен собой.
Развернувшись на каблуках, Дэвид пошёл своей дорогой. Но девушка не отставала.
- Что вы думаете о смерти принца Карла и прихода Грегори к власти? Будут ли комментарии по поводу выбора наследников? Считаете ли вы, что маршал должна быть первой?
Дэвид постарался придать лицу максимально дружелюбное выражение, улыбнулся и сказал:
- Честно сказать, я не могу ответить ни на один из этих вопросов.

Либо одно, либо другое. Вместе - нет.
Освещённом лучше.
А почему единственное число?
Откуда удивление? Герой не знает, в городе каких нравов живёт?
Кривили лица - понятно. Но как у них получалось кривить носами? Альтернатива - морщили носики.
Не очень удачная последовательность слов, искажающая смысл. Лучше - Забавно, до какой низости довело Стрелков отчаяние.
Грешишь ненужными вводными. Выпалывай. Если не все, то большую часть. Выделенные - только для примера.
К чему - тому же? К тому, что беспокойство нарастало? Неудачная постановка предложений.
То есть люди сидели только за столиками в углах? Остальные, следуя логике, не люди. Причём только люди и шептались. Углов, как правило, несколько. В каждом кто-то шептался. Но при этом стояла гробовая тишина. Думаешь?
Не нравится деление на "большинство" и "оставшуюся часть". Но это личные заскоки.
Одно из двух стоит заменить.
Что-то с этим надо делать.
Ух, какой лютый канцелярит!
Думай.
Хм... тебе самому нравится? Вот и мне нет.

Были времена, когда величественные драконы свободно летали над землями Третьего королевства. Эти создания не были врагами местным жителям, но, порой, алчность людей, охотившихся за их сокровищами, не оставляла выбора, кроме как убивать ничтожных воров. Гибли и дети знатных семейств, решив золотом драконов восстановить честь семьи, и известные маги, узнав, что элементы тела легендарных существ очень практичны для волшебства.
Шли десятилетия. Драконов в Королевстве становилось все меньше и меньше, но не поубавилось тех, кто за их счет хотел заиметь славу или богатство.


Сон подкрадывался все ближе и ближе. Эта ночь прошла в суматохе, казалось, что ей не будет конца, поэтому долгожданный отдых я решил начать именно с того, чтобы выспаться.
- Драконы! – воскликнул кто-то, с грохотом открыв входную дверь, и заставив меня в полусонном состоянии вскочить с кровати.
- Я же закрывал дверь!
- Не заметил, - весело ответил Рао. – Коршун, я понял, что меня так тревожило в последнее время. Рассказать?
Всего минуту назад в маленькой комнате царил полный покой, который не нарушали даже певчие птицы за окном. Очень захотелось взять с пола сапог и запустить им в голову друга.
- Что на этот раз?
Вид у Рао был немного странным: короткие каштановые волосы взлохмачены, на бледном от природы лице возбужденно сверкали темные глаза. В последний раз такое настроение друга привело нас в соседнюю деревню проверить легенду об оборотне, который каждое полнолуние возвращается в поселение и крадет куриц или мелкий скот у крестьян. Оборотня встретить не удалось, а вот поймать за руку местного воришку, прикрывавшегося легендой, получилось.
- В общем, слушай. Вот мы работаем охранниками в трактире, верно? К нам каждый вечер заходят разные личности – все-таки хорошо работать в портовом трактире, столько новых лиц видишь каждый день, - у них же историй тьма! Этим вечером, к ночи уже ближе, зашел гном с товарищами. Толстый, почти круглый, вроде и вид-то у него был ничего особенного, а историю такую рассказал – я уснуть потом не смог.
- Так гномы и славятся тем, что байки травят мастерски, - сам не спал и мне теперь давать не хотел. Гнома ему в печенки.
- Да ты дальше слушай! – Рао ходил по небольшой комнатке взад-вперед, размахивая руками и сияя, что новая монета. – Я потом думал долго и что? Надо в странники податься, стать героем, познать, что есть приключения. Со мной пойдешь?
- Сума сошел? Мне и тут неплохо.
- Деньги, выпивка, девушки те же по-другому смотреть станут.
Я усмехнулся. Какой-то гном мимоходом случайную байку рассказал, а этот уже мемуары о будущих приключениях собрался писать. Готов был признать, что работа у нас не самая лучшая, зато платили неплохо, да и хозяин иной раз после работы кружкой пива угощал, порой и на закуску не жадничал. Туманные перспективы стать неким героем совсем не прельщали.
- Надо только подвиг для начала совершить хоть какой-то, ну, чтобы заговорили о нас, а дальше само пойдет. Мне дед рассказывал, что у него на Крайних озерах рядом с лесом друг драконоборец живет. Говорил, что у того вояки на счету с пяток драконов имеется, эти твари одно время доставали поселения здорово. Так что?
- Так о драконах не слышно ничего лет двадцать уже, кажется.
- Двадцать шесть лет, - моего друга даже эта цифра не останавливала. – Но это в соседних краях, а где-то вполне еще людям жизнь портить могут.
- Знаешь, если эти существа исчезли чуть раньше, чем мы с тобой появились на свет, то это что-то должно значить.
- Я задам тебе только один вопрос, Коршун: ты со мной или нет?
Чутье подсказывало, что следовало отказаться от этой затеи, с другой стороны, если Рао пойдет один, то он обязательно натворит дел, а на помощь позовет, разумеется, меня. Следовательно, проще будет сразу последовать за ним, нежели позже искать его черт знает где. К тому же, мало ли, была вероятность того, что удача будет сопутствовать нашему небольшому предприятию. Пришлось согласиться.
Договориться с хозяином трактира о нашем совместном с Рао отпуске длиной в месяц было не так-то просто.
- А потом вас и след простынет, - ворчал трактирщик.
- Позже все отработаем, - предложил я.
- Замену найти сложно будет.
- Полы и окна вымоем, - продолжал Рао.
- Не знаю, ребята, месяц – это долго…
- И конюшню, как вернемся, вычистим, - хором ответили мы.
- Договорились. Таких толковых парней у нас в порту мало, - протирая пивную кружку, прокряхтел хозяин. – Возвращайтесь обязательно и удачи вам.
Выехали мы рано утром на следующий день. Вчерашняя подготовка к походу много времени не заняла, к тому же, Рао составил список необходимых вещей, по которому мы и ориентировались.
Туман еще стелился по земле, а солнце только намеревалось первыми лучами скользнуть по чистому летнему небу. Прохладный воздух бодрил как никогда, заставляя наших гнедых скакунов топтаться на месте. Сумки были собраны с вечера, поэтому я и мой друг взобрались на седла и тронулись в путь. Дед Рао, надо сказать, тот еще забывчивый человек, часа два вспоминал, где же именно жил его товарищ драконоборец. После бутылки вина ум старика немного прояснился и, напрягая до последнего остатки своей памяти, нарисовал кривую карту, жирным крестом отметив обиталище бывалого вояки. Дорога предстояла через лес, который можно было проехать примерно за день, но, решив сократить путь и выехать на объездную дорогу, мы заблудились. В конечном итоге, правильное направление все-таки нашлось, только ночь уже вступала в свои права, поэтому пришлось принять решение заночевать в лесу.
- Это будет для нас неплохой подготовкой, - бодро заявил Рао, подбрасывая веток в костер, - в будущем, если все пройдет хорошо, нам придется часто вот так ночевать.
- Подвигом можно считать уже то, как нам приходится отбиваться от комаров, - проворчал я, прихлопывая на шее еще одно зверски голодное насекомое.
Не знаю почему, но такой жажды приключений в себе, как ни старался, обнаружить не мог. Хотя, причина этого могла крыться в моей семье, которая уже как несколько поколений выращивала овощи и фрукты на продажу. Только я, меланхолично поглядывая на свежевскопанные грядки и слушая вполуха рассказы матери о чудесном урожае свеклы в прошлом году, решил, что ковыряться в земле не особо интересное дело. Рао воспитывали бабушка и дедушка по отцовской линии. Родители его были торговцами, привозя из дальних стран необычные подарки и увлекательные истории, послушать которые, порой, прибегал и я. Каждый же вечер дед рассказывал о приключениях, происходивших с ним в молодости. Большинство историй повторялось, порой изменялись детали, приобретая совсем уж фантастическую форму, но каждый раз оставаясь интересными, захватывающими. Ничего удивительного, что еще подростком Рао начал копить деньги на свой собственный добротный меч, о котором он постоянно мечтал.
Вечер уже заканчивал выжигать небо последними лучами заката, давая сумеркам разгуляться вволю. Сверчки затеяли свои обычные баталии, стараясь друг против друга стрекотать как можно громче. Шум леса убаюкивал, даже комары, казалось, утомленные жаром костра, решили оставить путников в покое. Деревья лениво шелестели листвой, побеспокоенной тихим вечерним ветром. Мы уже собирались улечься спать, как вдруг в соседних кустах послышался подозрительный шорох.
- Может, заяц? – неуверенно предположил Рао.
Кто его знает, может, и заяц, но я все равно потянулся к своему мечу, лежавшему рядом со свернутым плащом, служившим в данный момент подушкой. Из кустов же, чертыхаясь, вышли двое мужчин, уставившись на нас с сомнением.
- Что вы тут делаете?
- Вообще-то, спать собирались, - нахмурился я и на всякий случай добавил, - мы к другу ехали, но с пути сбились и долго плутали, а ночью путь продолжать не решились.
- Вот и я тебе говорил, что нечего было той тропой дорогу срезать! – злобно поглядев на своего спутника, пробасил один из незваных гостей. – Знаете, как к Кривым холмам пройти?
- Да, это справа от Крайних озер, - Рао посмотрел на небо, ориентируясь, - значит, вам в ту сторону, - махнул он рукой.
- Спасибо. Пошли, - коротко бросил все тот же хмурый тип и оба путника удалились уже в другие кусты.
- А ты уверен, что правильно направление указал? – я с сомнением посмотрел на небо.
- Ну да, - друг ткнул пальцем в небо, - хвост Скорпиона изгибается на север, значит, им нужно было в ту сторону.
- Да, только ты указал не направо, а налево.
Рао снова посмотрел на небо, затем на меня, а потом на кусты.
- Да ладно, дойдут как-нибудь.
Кусты, из которых вышли поздние путники, вновь зашуршали. Неужели еще заблудившиеся? Все-таки, сокращать дорогу в малознакомой местности не самая хорошая идея. Из листвы показался огромный силуэт, шагнув к свету мохнатой когтистой лапой.
- Мантикора! – закричал Рао, затем схватил меч, засунув егопод мышкуи молниеносно ринулся к ближайшему дереву. Я же на меч плюнул, жизнь мне была дороже, и тоже кинулся влезать на соседнее дерево. Уже очутившись на середине высокой сосны, на ум стали приходить смутные воспоминания, что внизу веток, вроде, не было. Неужели я по голому стволу вот так взобрался? Да и Рао хорош – с мечем в обнимку держался за сук на соседнем дереве.
- Коршун, а мантикоры по деревьям лазить умеют?
Это легендарное чудовище представало моим глазам впервые. В школе что-то рассказывали про них: нападают на все, что движется, бегают быстро, могут одним ударом хвоста переломить позвоночник. Про деревья ничего такого не помнил, но подозревал, что этот монстр, если и не полезет по стволу, то обязательно дождется, когда мы сами попадаем.
- Я думал, что у мантикор человеческое лицо, а эта рожа просто страшная, но на человеческую не похожа.
- Думалось, что ты драконов убивать собрался, а тут какой-то здоровой кошки испугался, - с ехидством заметил я.
- Это был эффект неожиданности! – возмутился мой друг, покрепче обнимая древесный ствол. – Что будем делать?
Хотелось бы самому это знать. Мантикора тем временем лениво расхаживала взад-вперед внизу, иногда скаля зубы на приплюснутой морде и выдавая урчащие утробные звуки. Яркий окрас кошки-переростка алел в лучах костра, а хвост с острыми шипами угрожающе подергивался. Вдруг раздалось лошадиное ржание где-то вдалеке. Наши скакуны, видимо, проснулись и уже ускакали достаточно далеко.Мантикора среагировала быстро, метнувшись в сторону лошадей, но, то ли привязь оказалось плохой, то ли страх у животных был настолько велик, потому что послышался хруст веток и удаляющийся топот копыт. Монстр вернулся под деревья еще более злым.
- Почему эта тварь не погналась за лошадьми? – со скорбью в голосе вопросил Рао.
- Потому что за ними надо гнаться или людей эта киса любит больше.
Снизу вновь раздался шорох кустов и уже знакомые голоса недобро поминали тех, кто указал им неверное направление.
- Уходите отсюда! – выкрикнул я, но запоздало: мантикора, мгновенно отреагировав на голоса, набросилась на людей внизу. Раздался громкий крик, наполненный болью, отчего мои внутренности сжались в страхе. Жаль было ни в чем неповинных путников, но этот ужас мог бы стать отличным отвлекающим маневром, давая попытку сбежать. Не успела идея соскользнуть с моих губ, как Рао с криком «Бежим!» оказался уже внизу дерева.
Огромное чудовище с демоническим рычанием расправлялась со второй жертвой, видимо, на самом деле имея особые виды на род людской. Рао быстро поднял свой плащ, а я на бегу подхватил с земли ножны и, не успев закрепить их на поясе, заметил, что мантикора повернула голову в нашу сторону. Жуткая морда монстра была испачкана кровью, глубокие черные глаза угрожающе сверкали отблесками начавшего затухать костра. Мы с Рао, будто сорвавшиеся с цепи псы, рванули наугад в разные стороны. То ли нехитрый маневр сработал, и мантикора не стала выбирать, за кем же погнаться, то ли решила, что двух других человек на ужин ей хватит, но погони не последовало. Решив, что мой друг пойдет все же в правильном направлении, ориентируясь по хвосту Скорпиона, я на всякий случай затаился в высокой траве, вслушиваясь в каждый шорох.
- Коршун? – неожиданно раздался громкий шепот где-то в стороне.
- Иди сюда, - отозвался я, вставая. – Вот это ночка, да?
- Она еще не закончилась.
- Плащ жалко, не успел его прихватить.
- Радуйся, что жизнь при тебе осталась, - усмехнулся Рао, хлопая меня по плечу.
Это друг правильно подметил. Оставалось надеяться, что мантикора все же не передумает и не пуститься за нами следом.
- Лошадей мы тоже потеряли, - констатировал я. Неожиданное приключение нравилось мне все меньше и меньше. – Плохое начало, ты так не считаешь? Это был дурной знак.
- Или испытание судьбы, которая должна знать, кто слаб душой, а кто потенциальный герой.
Откуда бралось столько оптимизма у моего друга, понять было сложно. В любом случае, отступать в планы не входило, и, уже успев влипнуть не в самую приятную историю, хотелось бы все же исправить положение дел.
Спать не хотелось совсем, но идти дальше по лесным дорогам в полной темноте желания тоже не появилось. Каждый шорох настораживал, а когда вдруг где-то в стороне хрустнула ветка, то я минут пятнадцать с выставленным вперед мечом изучал ближайшие кусты. Мантикора нас больше не потревожила той ночью. Может быть, чудовище наелось досыта двумя мужчинами и, вполне возможно, догнало скакунов и подзакусило и ими. Коней было очень жаль: на более-менее приличную лошадь придется копить деньги, по меньшей мере, год, отказывая себе во всем.
Рассвет вызолотил верхушки деревьев, подогрев прохладный ночной воздух и сделав ароматы леса насыщенней и гуще. Птицы выводили затейливые трели, будто подталкивая тех, кто еще спал, пробуждаться и начинать новый день. Небо, охватываемое взором настолько, насколько позволяли кроны высоких деревьев, было прозрачно-голубым, без единого облачка. В последние дни погода стояла на удивление хорошая, обычно в это время года она не затягивалась так надолго. Я проснулся и лежал на спине, размышляя о том, что же нам делать дальше: идти пешком к незнакомому старику или все же уговорить Рао вернуться назад.
- Эх, как же хорошо! – друг тожепроснулся и с удовольствием потягивался. – Вроде и не выспался, а сил полно. Жаль, что еда в седельных сумках осталась, она сейчас пришлась бы весьма кстати. Ну, ничего не поделаешь. Идем дальше?
- Я как раз хотел поговорить с тобой…
- Вижу впереди дорогу, - Рао прищурился, вглядываясь куда-то вдаль. – Если не ошибаюсь, то нам туда. Через пару часов должны добраться до нужного места. Хотел что-то сказать?
Пожалею ли потом, что решил все же пойти дальше? Кто знает.
- Пара часов, да? Ладно, пошли. Может, старик нас и завтраком угостит.



Последствия ночи не заставили себя ждать: очень хотелось спать, шаги давались с трудом, да и потеря лошадей сказывалась на настроении отрицательным образом. Интересно, куда же все-таки шли те мужчины в лесу? И, если они так торопились, что срезали путь тропами в чаще, то почему же были без лошадей? Все это казалось довольно странным, но на размышления сил не хватало.
Через какое-то время за деревьями показался небольшой домик, обнесенный по кругу высоким редким забором. Калитка была приоткрыта, что выглядело немного необычно при таком заборе, призванном охранять то, что находилось внутри от постороннего посягательства. Не особо задумываясь над странностями, мы с Рао прошли за калитку и тут же были встречены выскочившим из-за домика непонятным созданием, направившим острие копья в нашу сторону. Нечто оказалось закутанным в странные одежды, сшитые из каких-то лохмотьев и обрывков меха.
- Вы кто такие? Чего надо? – раздался приглушенный недружелюбный голос из этой кучи тряпья и меха, с копьем наготове.
- Мы ищем мастера драконоборца, - сглотнул Рао. – Он должен жить где-то рядом…
Недружелюбное создание постояло еще несколько секунд, как бы размышляя над сказанными словами, затем опустило копье и показало нам свое лицо, сверкнувшее улыбкой с остатками зубов.
- Вы пришли куда нужно, ребятки! Прикройте калитку за собой и проходите в дом, там и поговорим.
Я и Рао переглянулись и сделали, как было сказано. Внутри домик казался еще меньше. Скорее всего, иллюзию уменьшения пространства создавала куча хлама, лежавшего везде, где только можно было лежать. Чего только не попадалось на глаза: и старое, непригодное для боя оружие, и древние карты с оборванными краями, и пустые бутылки из-под дорогого вина Второго королевства, поросшие пылью; в одном из углов, прислоненный к стенке, стоял череп не особо крупного дракона, но все же именно дракона. Стены жилища украшали развешанные различные грамоты и письменные благодарности.
- От них было бы больше пользы, если бы я умел читать, - проследив наши взгляды, ответил старый мастер. – Для ориентировки по картам и чтению полезной информации из книг я брал с собой помощника. Он до сих пор живет в портовом городке недалеко отсюда.
- Вы, скорее всего, говорите про моего деда, - сказал Рао. – В общем-то, он и направил нас сюда. Мы бы хотели пойти по стопам великих драконоборцев прошлого.
Мастер резко начал смеяться, хватаясь за живот и демонстрируя свой почти беззубый рот. Смех затих также неожиданно, как и начался.
- Это вы серьезно, ребятки? Так драконов нет в этих краях уже больше двадцати лет! – старик нервно хихикнул. – К тому же, они теперь под королевской охраной находятся.
- Давно?! – воскликнул Рао.
Старый драконоборец прикинул что-то в уме.
- Да два дня как…
Решили стать героями, но опоздали всего на пару дней. С другой стороны, ни личных счетов с драконами, ни какой-либо неприязни к ним не было, поэтому ничего не оставалось, как горестно вздохнуть и думать, что же делать дальше. Домой возвращаться ни с чем совершенно не хотелось. Рао, после долгих раздумий, предложил попробовать испытать судьбу и идти дальше.
- Кто знает, вдруг удача будет сопутствовать нам.
- Возьмите пирожков на дорогу, - любезно предложил старый мастер, протягивая трясущейся рукой небольшой тряпичный сверток. – Вы идите к дороге, ведущей к Крайним холмам. Все начинающие герои идут в том направлении.
Поблагодарив за все бывшего драконоборца, мы направились в указанном направлении. Погода стояла просто чудесная. Легкий лесной ветерок приятно касался лица, одурманивая хвойными ароматами. Солнце, просачиваясь сквозь листву высоких деревьев, наполняло видимое пространство яркими красками свежей листвы, притаившимися в низкой траве на обочине светло-синими и белыми цветами. Отовсюду слышалось приятное слуху щебетание птиц. Мне вдруг подумалось, а стоит ли вот так менять образ жизни, свою профессию, которую мне с малых лет пророчили родители. Выращивать добрый урожай дело не такое уж и легкое, но благородное. И, каким бы непривлекательным не казалось все это сейчас, впоследствии можно осознать всю важность выращивания картошки и репы на бескрайних полях. Пока я размышлял о своем настоящим и будущем, Рао успел съесть несколько пирогов, полученных от старика.
- Постой-ка, - друг тронул меня за плечо, нервно оглядываясь по сторонам.
- Что случилось? Услышал что-то?
- Пирожки… кажется… несвежими были, - лицо Рао побледнело и он, вручив мне сверток с остатками угощения, ринулся в ближайшие кусты. Через пару секунд в другие кусты полетели пирожки.
Еда, увы, ускакала еще прошлой ночью вместе с лошадьми. Можно было бы поставить ловушку на зайца, но выжидать, скорее всего, пришлось бы очень долго. Оставалось надеяться, что удастся выйти на какое-нибудь поселение с дешевым трактиром или добрыми и бескорыстными жителями. Я присел на траву, прислонившись спиной к дубовому стволу, и задремал, пригретый солнышком. Не знаю, много ли прошло времени, но Рао разбудил меня, резко встряхивая за плечи. На лице друга читалось возбуждение и непонятная радость.
- Кажется, судьба все-таки решила преподнести нам подарок! Когда вернулся назад, то увидел, что ты спишь и решил немного прогуляться. Так вот, тут недалеко стоит кирпичный дом – это в лесу то. А через некоторое время туда зашел необычного вида мужчина. На нем была серая накидка, на поясе виднелось несколько метательных ножей и темно-красного цвета мешочек и, готов поклясться, в нем лежит ядовитый порошок. Понимаешь, что все это значит?
- Черный наемник.
- Точно.
Эти люди славились тем, что не имели никаких моральных принципов. На Черных наемников часто выходили только состоятельные граждане, чтобы устранить сильных конкурентов, выкрасть хорошо охраняемую вещь, так как они брались за то, что отказывались делать обычные наемники. Ни чести, ни достоинства, ни совести – состоял фактический девиз этих темных личностей. Значит, что-то нехорошее затевалось совсем недалеко.
- Он был один?
- Вначале я так подумал, но, входя в дом, он начал с кем-то тихо переговариваться. Думаю, это прекрасный шанс для героического поступка. Тут явно не все чисто. Каменный дом, скорее всего, тайное убежище, случайно обнаруженное мной.
Пришлось пробираться кустами, стараясь сохранять максимум тишины, оказалось не самой легкой задачей. Предательские хрусты веток под ногами заставляли вздрагивать и нервно озираться по сторонам каждый раз. Дом был одноэтажным, с чердаком, с окном, наглухо заколоченным досками. Само здание явно простояло на этом месте уже не первый десяток лет, о чем свидетельствовали щербатые стены, поросшие мхом. Тропинка к входной двери казалась хорошо протоптанной, что говорило о частых визитах сюда. Недалеко от дома я заметил привязанную к дереву лошадь, мирно щипавшую траву.
- … и дай ему мяса, не хочу, чтобы эта тварь сдохла, - дверь тихо отворилась, выпуская из каменного строения того самого человека, которого описывал Рао. – Не знаю, почему они задерживаются, но времени остается все меньше.
- Можно попробовать найти других знающих, - раздался голос из дома. – Слышал, тут недалеко дед живет, как раз знакомый с…
- Тихо, идиот! – рыкнул в ответ мужчина в серой накидке. – Сам знаешь, что везде есть уши. Подождем еще немного, они сказали, что пойдут пешком, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. По мне, так через эти леса лучше верхом ехать, тут часто мантикоры попадаются.
- Где ты вообще нашел этих ребят? Они надежные?
- Буран писал, что надежные. Сам я их ни разу не видел, но если почувствую неладное, то разговор с ними будет коротким.
Мужчина зашел за дом, затем вернулся с ведром, наполненным водой, поставив его перед привязанной к дереву лошадью. Ясным было то, что Черные наемники ждали каких-то людей, несущих некие важные знания, но никогда раньше этих самых знатоков не видевшие. В голове зрел сомнительный, но весьма привлекательный план, которым я незамедлительно решил поделиться с другом.
Обговорив детали, мы вдвоем вышли из укрытия и направились к входной двери каменного дома. Рао уверенно постучал в дверь. Некоторое время ответа не было, затем петли скрипнули, и в образовавшемся проеме на нас уставилась пара подозрительных глаз.
- Вы кто такие?
- Те, кого вы ждете, - при ответе лицо Рао не выражало никаких эмоций. Этому трюку он научился еще в детстве, когда во избежание порки врал родителям, что это не он разбил вазу, не он съел все сладости и, разумеется, упавшее в колодец ведро тоже не его рук дело.
- Проходите.
Мужчина, пропустивших нас внутрь, был тем, с которым разговаривал первый наемник. Сомнений не было никаких в том, что и этот человек принадлежал к тем самым носителям Черного звания. Да и на вид мужчины выглядели похоже: та же неприметная внешность, темные глаза, мышиного цвета волосы, а за поясом одинаковый набор из метательных ножей и темно-красного мешочка, только один наемник был в серой накидке, а второй лишь в легких кожаных доспехах.
- Никаких имен, никаких лишних вопросов, вам понятно? – от голоса наемника в накидке стало как-то не по себе. – Думал, что вы будете старше.
- Возраст в нашем деле значения не имеет, - отстраненно заметил Рао, оставалось только дивиться его выдержке.
- Это верно. Тварь в клетке в соседней комнате. Нужно знать, насколько она опасна и как сильно ценят ее во Втором королевстве.
Под пристальным взглядом мы направились в комнату. В достаточно большой клетке с мощными прутьями, свернувшись калачиком, лежал детеныш дракона. Заметив движение, он поднял голову, уставившись на вошедших людей большими янтарными глазами с прорезями вертикальных зрачков. Роста существо было примерно с овцу, имело белую чешую с зеленоватыми прожилками и сложенные за спиной перепончатые крылья, а его голову украшали короткие рога. В нашем Третьем королевстве драконы одно время летали над землями, вселяя страх в одних и вызывая благоговейный трепет у других. Во Втором же эти легендарные создания не появлялись никогда. Возможно, все дело было в том, что это соседнее королевство имело равнинные земли, гор или тех же холмов, которые любили драконы, там просто не было. Когда я отправился вместе с другом на поиски легендарных крылатых созданий, чтобы сражаться с ними, то и подумать не мог, что вид их детеныша в клетке вызовет страдания в душе. Его место было на воле, среди собратьев, что еще не вымерли от рук таких вот Черных наемников и прочего алчного сброда. Не думал, что мое мнение обо всем этом может вот так резко поменяться.
- Опасная тварь, - Рао оценивающе разглядывал маленького дракона. – Где вы его поймали?
- Не твое собачье дело, - выплюнул наемник в доспехах.
- Тише, - успокоил его второй. – Это имеет значение?
- Да. От их географического положения зависит довольно много.
- К югу от Кривых холмов. Там в основном молодняк, еще штуки три наберется. Взрослых недавно порешили какие-то драконоборцы, отчего, как вы слышали, королевский совет и всполошился. Под шумиху удалось поймать вот этого.
Лицо Рао приняло хмурое выражение. Он похмыкал, отрицательно покачал головой, теребя подбородок указательным пальцем. От этих действий Черные наемники немного заволновались. Друг явно задумал что-то, оставалось лишь подыграть ему.
- Я так понял, вы кормили его недавно.
Наемник в накидке кивнул.
- Сырым мясом?
- Д-да… Как ты узнал?
- Ох, не стоило вам этого делать. У нас осталось мало времени.
- Что должно произойти? – нервно сглотнул другой мужчина.
- Вам лучше не знать этого, - зловеще подал голос я, обратив на себя внимание собравшихся в комнате. Феноменальным было уже то, что нам удалось провести наемников, хотя и среди них вполне могут попадаться такие вот наивные люди. – Один из вас должен поехать на место, где был пойман детеныш дракона, и взять там три горсти земли и один камень. Это важно! Именно это количество материала.
- Я поеду, - торопливо отозвался наемник в доспехах. – Наездник я куда лучше.
- Поторопись же, - прошептал Рао, отчего мурашки пробежали у меня по коже. Хорошо же он выполнял свою роль.
Как только послышался топот удаляющихся копыт, я тут же начал нести всякую чушь про драконов, выдавая ее за правду, заодно подавая знак Рао, чтобы тот что-нибудь придумал с оставшимся наемником. Друг сигналы понял и, подобрав с пола небольшую доску, замахнулся над головой мужчины. Но тот, видимо, почуяв неладное, среагировал очень быстро, перехватив запястье нападающего и заставив его выронить подручное оружие. Я выхватил меч и им прямо в ножнах плашмя ударил врага по голове. Мужчина упал на пол без сознания, а Рао тем временем сбегал в соседнюю комнату и принес оттуда веревку, которой и связал бессознательного человека.
- Что будем делать дальше? Второй скоро должен вернуться. Да и этот, кажется, приходит в себя.
Друг что-то прикинул в своей голове.
- Отведем его к мастеру, благо идти до него недалеко. Второго дожидаться не будем, он вполне может обо всем догадаться по дороге и привести подмогу. Нужно найти ключи от клетки и освободить детеныша.
Ключи обнаружились на поясе у связанного наемника, а вот открывать клетку оказалось делом весьма страшным. Как ни крути, но внутри сидел все-таки дракон, хоть и маленький. Надо признать, что вел он себя очень тихо для ужасного чудовища, все это время лишь внимательно наблюдая за нашими действиями. Но делать было нечего и, открыв клетку, первым делом мы с Рао, не сговариваясь, отпрыгнули в разные стороны, когда детеныш зашевелился внутри своей тюрьмы.
- У него крылья перебиты, - тихо заметил я. – Придется взять его с собой.
- Постараемся донести его до города, - согласился Рао. – Оставлять его у мастера лучше не стоит.
И то верно. Вдруг старый драконоборец решил бы вспомнить молодость и по привычке разрубить это существо на несколько частей. Только вот как донести маленького дракона хотя бы до домика мастера – этот вопрос повис в воздухе, когда дрожащими руками мы вдвоем с Рао вытаскивали пленника из клетки. Быстро обыскав весь дом, посчастливилось найти еще один плащ, и было принято решение водрузить драгоценную живую поклажу на него и вдвоем нести это сооружение. Другого варианта все равно на ум не приходило.
Пришедший в чувства наемник тут же начал угрожать нам всеми возможными смертями, красочно описывать пытки и материть каждого из «коварных похитителей» до пятого колена. Однако, у кого меч – тот и прав, а у кого руки связано – тот должен помалкивать.
Драгоценное время уходило, поэтому странная процессия из двух человек, несущих в плаще маленького дракона, и связанного Черного наемника поспешно тронулась в путь. Мастер встретил путников с уже знакомым копьем все в тех же непонятных лохмотьях, с радостью согласившись «приютить» связанного мужчину, и как-то подозрительно посматривал на покалеченного дракона. Для последнего старый драконоборец предложил нам небольшую тележку, чтобы было легче нести ценный груз.
Обратная дорога до родного города казалась вечностью. Пришлось вновь выбрать короткий путь и пойти лесом, грозясь снова наткнуться на мантикору. Я был готов поклясться, что между деревьев вдалеке видел темный силуэт несколько раз, который вполне мог принадлежать уже знакомому нам монстру, но, в любом случае, чудовище не только не напало, но даже не попыталось приблизиться. А ведь необычные гости той ужасающей ночью, скорее всего, и были теми самыми знатоками, что шли в логово Черных наемников. Ночь в лесу также прошла спокойно, а на следующее утро мы, уставшие и голодные, продолжили свой путь, без особых приключений еле добравшись до родного города.
По пути встречались знакомые и не очень лица, и ближе к дому правления главы города вокруг нас уже собралась целая толпа. Детеныш дракона был передан страже, обещавшей позаботиться о нем до прихода лекаря.
Отдыхать долго не пришлось, так как довольно быстро явилась королевская стража. Оказалось, что старый драконоборец послал голубя в столицу еще вчерашним днем. Наемника у него забрали, второго же довольно быстро удалось выследить после нашего подробного описания местоположения каменного дома и рассказа всего, о чем нам было известно. Маленького дракона королевская стража обещала вернуть в место его обитания после того, как лекарь его немного подлечит.
Надо сказать, героями мы все же стали, получая бесплатную выпивку с закуской за подробный рассказ о приключении. Кто знает, может позже обо всем этом сложат легенду. Вот и через пару дней после всех роковых событий, я сидел в трактире, потягивая светлое пиво из кружки, как вдруг увидел входившего в двери толстого гнома, уже на ходу рассказывавшего своим приятелям какую-то удивительную история. Компания во главе с рассказчиком уселась недалеко от меня, и стало понятно, что это был тот самый сказитель, что сподвиг моего друга на приключения. Я заказал еще кружку пива и направится к небольшой компании во главе с тем гномом.
- Вечера доброго, - с улыбкой произнес я, подсаживаясь к ним. – Слышал, вы тут историями интересными слух услаждаете, да они все не новые давно. Давайте лучше расскажу вам о недавних событиях, произошедших тут недалеко. Уверен, мой рассказ вам придется по душе.

- с криком «Бежим!» оказался уже внизу дерева - лучше сказать, что оказался на земле, или спустился с дерева;
- "Интересно, куда же все-таки шли те мужчины в лесу" - лучше опустить тот факт, что они мужчины. Лучше просто сказать "те двое";
- Я выхватил меч и им прямо в ножнах плашмя ударил врага по голове - он же его выхватил, как он может быть в ножнах? Тогда и пишите, что схватил меч, и не вынимая его из ножен ударил по голове.

- "нам небольшую тележку, чтобы было легче нести ценный груз" - возможно на тележке везти было бы удобней:smile: