|
Что бы пройти десять футов до вант, Фаррелу пришлось, не считая ударов и парирований рапирой, пару раз кого-то пнуть, разрядить один свой пистолет, наступить на босу ногу сапогом, получить длинную царапину на руку и потерять левую перчатку. О'Брайен так и не понял, что это было за голодное недоразумение, в росте едва достигающее молодому чародею до груди, но в комплекте с перчаткой оно получило удар эфесом. Когда же начал наконец он стал подниматься наверх, какой-то рыжеволосый пират ухватил Фаррела за ногу. Не желая потерять сапог так же как и перчатку инисморец разрядил второй свой пистолет.
Взбираясь по вантам Фаррел заметил юнгу, сидевшего на рее. Помедлив миг и оценив высоту О'Брайен, решил перебрался по этой же рее ближе к мачте, идея взобраться на самый верх уже перестала казаться такой заманчивой - на высоте все сильнее ощущалась качка. Раскат грома. Внезапный порыв холодного ветра едва не сбросил стрелка вниз, заставив из-зо всех сил вцепиться в такелаж. Раненая рука отозвалась болью. - Доброго утра, - Фаррел невозмутимо поприветствовал юнгу на авалонском и устроился на рее. Начав по быстрому себя перевязывать он огляделся. На горизонте уже занималась заря и гасли звезды, а внизу, подобно некой необратимой химической реакции, кипела битва, словно волна плеснула реактив из одного сосуда столкнувшегося в другой. Эта бурная реакция между двумя гетерогенными растворами сопровождалась выделением дыма и пламени, выпадением осадка мертвых тел, шумом. Треск, лязг, крики! Лежит аморфной кучей медведь, лежит металичискими кристаллом одетый в доспехи Гарри, его голова объята пламенем. Кто-бы потушил, получиться очень неудачно, если из-за него загорится палуба. Капли битвы уже проникли на пиратский корабль: вот матросы "Альбатроса" атаковали вражеских стрелков, а вот большой кот отходит от тела павшего противника. Кажется это была Луиза. - Синьору опосля опасенье взяло - девка-то боцманова ведьмой судьбы оказалась. А ну еще какую пакость подготовила?Пороховой дым, сдутый было ветром, снова начал укутывать палубы кораблей, скрывая сражающихся. Кое-как покончив с перевязкой Фаррел начал перезаряжать свое оружие. В звуки боя вплелась новая мелодия: на вражеском корабле пела боцманская дудка. - Что значит это сигнал? На палубе пираты пошли в отчаянную и осмысленную атаку на ют. Решив, что один из пиратов, особо рьяно нападающий на айзенца - вожак, О'Брайен прицелился в него и выстрелил |
Три темные тени, с ног до головы перемазанные дегтем, Волькер Дорк увидел, только когда они приблизились вплотную.
Первая из теней скользнула вперед, опережая остальных на шаг. Волькер изловчился и ухватил клинок нападающего панцерхэндом. Тот дернулся, пытаясь высвободиться, но у него не получилось. Пират ощутил, как лезвие айзенца пронзает его плечо, вскрикнул, выпустил свое оружие и вынужден был спешно ретироваться за спины подельников. Некоторое время нападавшие осыпали боцмана Акулы градом ударов, тот медленно отступал, тщательно защищаясь. Слева под ребрами неожиданно кольнуло острой болью. Внутренности опалил огонь. Волькер судорожно раскрыл рот, пытаясь сдержать крик и чуть не пропустил второй удар. – А-а-а! Айзенец стиснул зубы и продолжил драку. Огонь терзал его внутренности, мешая сосредоточиться. «Я сумею забрать хоть одного с собой» Боль мешалась с растущей слабостью. Наверное, Волькер упал бы на палубу, если бы его не подпирали сзади свои же матросы. В сознании он удерживался только благодаря охватившему его бешенству, но долго ему так не протянуть. В ушах противно зазвенело. Сквозь этот звон он смутно различил нарастающий тяжелый шум и бряцание металла. Шум приближался. Магнус ап Ларсфолк решил, что трое на одного – это не совсем честно. Северянин рубанул наотмашь, и в следуюшее мгновение один из пиратов оказался едва не разрублен пополам. Второй едва успел сосредоточиться, чтобы поставить блок, не давая превратить себя в кровавый кусок мяса. Глаза вестернманнавеньярца светились жаждой убийства. Словно через слой ваты, Волькер услышал, как звучит звук выстрела – еще один пират схватился за грудь. Паренек, засевший с аркебузой на рее, точно разрядил свое оружие. Волькер попытался атаковать последнего пирата – и потерял сознание. *** Из спутанного клубка сети на палубе с трудом выбрался изрядно помятый крещент и что-то прокричал, обращаясь к Ренцо. Неторопливо натянув перчатки, водаччианец полушутливо-полусерьёзно отсалютовал противнику рапирой и, спустившись с юта на палубу, подобрав дагу, принял приглашение. "Дерись, если можешь, Ренцо. Трус ничего не добьётся в этой жизни. Ни - че - го." Надвигающийся громила оскалил щербатый рот в улыбке. Крещент был обнажен до пояса, и стальные мышцы перекатывались буграми под кожей. Громила выматерился на своем непонятном языке и бросился на Ренцо, работая двумя саблями сразу. Ренцо ласточкой поднырнул под один из клинков, второй принял на дагу и атаковал ведущей рукой. Крещент оскалил щербатый рот, взревел и обрушил новую серию ударов. Ренцо торопливо отступал назад, не желая попасть под этот грубый сабельный «вентилятор». Нападавший был силен, очень силен и быстр для своей комплекции. Но он привык, что его сила и скорость компенсируют огрехи ведения боя. Какое то время водаччианец просто кружил по палубе, уклоняясь от крещента. Он немного надеялся, что тот выдохнется, и можно будет взять его измором. Очередной удар достал Ренцо. Сабля коснулась руки Фехтовальщика и окрасилась кровью. На доски палубы потекла новая порция алой влаги. Крещент язвительно расхохотался: – Эй, Фехтовальщик, да ты, я посмотрю, ничего не умеешь! *продолжение следует* Скрытый текст - Техническое: |
Пират вертелся, как уж на сковороде, и рапира вместо сердца нашла лишь плечо. Впрочем, добралась она глубоко...в любом случае тот с криком боли отскочил за спины своих дружков, оставив на память свою шпагу. Бесхозный теперь клинок звякнул о палубу, освобождая панцерхэнд, которым так удобно было парирвать удары оставшихся двух противников...
Те, к слову, оказались неплохими бойцами, в отличие от беглеца. Впрочем. последний вскоре вернулся с другим клинком и пытался помочь остальным, но было ясно, что он ни до, ни после бойцом не являлся. Ну кто же так оставит свое оружие, к которому он привык? Хотя, кто знает... Блок перчаткой, парирование...опять перчатка, чуть было не удалось схватить...кто-то из матросов отразил удар, направленный в Волькера...вспышка боли. Айзенец скривился от боли, и чудом отразил следующий выпад. Впрочем, не так, как надо было: он открылся. - А-а-а! - все таки не удержался Дорк от крика. Впрочем, он стиснул зубы и продолжил драку. "Трое? Я не сдамся! Хоть одного, но заберу с собой в Бездну!" - кипел бывший речник. Его охватила ярость, которая помогла продержаться ему некоторое время "на плаву", несмотря на потемнение в глазах и огонь во внутренностях. все звуки будто притихли. Взмах...не удалось...парирование... Один из тройки, торжествуя, собрался добить боцмана, но внезапно развалился едва ли не пополам. Второй этой участи смог избежать, каким-то чудом отведя двуручник северянина в сторону или увернувшись. Потемнение мешало разглядеть... Звянк! Удалось отбить перчаткой ее один удар. Подранок пытался отомстить. Какой-то грохот...подранок ушел к праотцам. получив пулю в сердце вместо доброй стали. И зачем уворачивался... "Я должен...хотя бы одного...не так уйти, как просто..." - мысли были отрывочными. Кажется, уже скоро. Айзенец со стоном сделал длинный выпад в последнего из троицы...если все получится, то он тоже долго не протянет... Звянк! Рапира упала на палубу из обессилевшей руки. Ее хозяин едва не рухнул рядом, но матросы не дали упасть и быстро втащили своего командира вглубь построения. "А я же обещал..." - но сожаление не удержало сознание воина от падения в темноту. |
– Чертов кошак! Будь ты проклят!
Черное небо вспороли две голубые вспышки и ударили вниз. Через несколько секунд раздался звук грома, налетел порыв ветра. Баюн пошатнулся и начал медленно отступать от толпящихся возле тела убитой предводительницы пиратов. Те неверяще смотрели на скорченное в судороге тело. «Так не бывает!» «Не может быть!» «Нельзя так просто взять и перегрызть горло Сорте Стрега!» «Ублюдок.» «Да кто он такой?» Баюн поспешил покинуть место схватки. По доскам за ним тянулась прерывистая красная полоса. Уссурца мутило и подташнивало. Ульдерига моргнула и недоуменно закрутила головой. Привычный вид окружающего мира неожиданно сменился черной пустотой, ватной и непроницаемой. А спустя всего один удар сердца пустота раскрасилась пятицветным спектром. Алые нити мечей, золотисто-желтые нити монет, голубые нити чаш, зеленые нити посохов, белые нити мироздания слепяще-яркими полосами постоянно сменяли друг друга, сплетаясь по спирали и образуя более сложные узоры Судеб. Цвета были настолько яркие, что ей резало глаза, и во всем этом буйстве красок образовался черный провал – обрыв нитей Судьбы Луизы Кораддини. Из этого провала потянулись несколько Черных нитей, начиная оплетать нити судьбы уссурца. Дышать было тяжело. Разноцветный воздух казался вязким и ядовитым для дыхания. На миг накатила паника, но Ульдерига постаралась не поддаваться ей. В конце концов, она знала, что происходит. Ведьма произнесла смертельное проклятье, и сейчас Черные нити смерти опутывали цель. Такие нити нельзя оборвать, но опытные Сорте Стрега могут натягивать или ослаблять их, правда, только для самих себя. Нельзя прикасаться к чужой черной нити. Это азы, которым учила ее Наставница *подставьте имя*. К черной нити прикасаться нельзя, но сейчас, пока она еще не успела вплестись в узор, можно попробовать дернуть за нити судьбы уссурца. Если повезет, если очень повезет, то у нее может получиться вырвать их из под влияния проклятья. Если же нет… что произойдет, если она окажется неосторожна, Ульдерига тоже прекрасно знала. Каждый раз, влияя на мироздание, Сорте Стрега рискует собственной Судьбой. Скрытый текст - Техническое: Баюн поспешил сбежать с Акулы, что не представляло сложности для юркого зверя, формой которого он пользовался. На палубе Альбатроса, залитой кровью и покрытой копотью, он нашёл Лусию – девушку, к чьей врачебной помощи уже не раз довелось прибегать. У ее ног лежал раненый Джакозо, лицо его покрывала свинцовая бледность, он постанывал с закрытыми глазами, вытянувшись на палубе в полный рост. Джакозо тяжело дышал, и с каждым вздохом с его потрескавшихся губ слетали капельки крови. Около раненого хлопотал один из матросов, помогая Лусии. Несколько минут уссурец молча сидел рядышком, сожалея, что люди, созданные по образу и подобию Теоса, употребляют свой ум и способности, чтобы убивать друг друга. Закончив перевязку водаччианца и устало вздохнув, Лусия опустилась на колени перед следующим раненым и, без паузы на передышку, продолжила заменять судового врача. Она предпочла бы, чтобы Баюн был в человеческой форме, но тот наотрез отказался перекидываться и демонстрировать даме нижнее бельё. Забавная стеснительность, учитывая репутацию молодого человека. Лусия приказала принести ножницы, чтобы выстричь и обнажить изуродованный бок барса, а затем использовала чистое полотно и все, что требовалось для перевязки. Четверть часа спустя, когда последняя отчаянная волна пиратов ворвалась на палубу Альбатроса, Лусия все еще занималась раненым, не обращая внимания на звон оружия и грубые крики. Однако громит, притаившаяся в засаде на мачте, проявила серьёзную озабоченность. До сих пор причастность Эссильт к событиям касалась в основном хитрых планов и попыток сохранить собственное здоровье, но при виде опасности, угрожающей молодой кастилийке и раненым под ее присмотром, авалонка заметно разволновалась. В пылу сражения за жизнь боцмана защитники пропустили момент, когда человек восемь пиратов, возглавляемых угрюмым типом в черной рубахе и красной бандане, прорвались к юту с другой стороны. Только тяжело раненый Джакозо поднялся и остался стоять с дрожащим в руке клинком в полувызывающей позе, а безоружный матрос, помогавший Лусии, испуганно отпрянул в сторону. Баюн, все еще лежавший у ног кастилийки в форме барса, обернулся и взглянул на приближающийся сброд. Офицер, командовавший группой пиратов, приказал головорезам убить здесь всех немедленно. Позвякивая пистолетами и метательными ножами в подвязках, и сжимая перчаткой эфес сабли, он первым преодолел несколько шагов, отделявших пиратов от раненых членов команды. |
Я никогда не был так спокоен, как сейчас. Даже слишком спокоен. Возможно, это - воздействие той дряни, что дала мне кастилийка, хотя больше подходила версия, что бренное тело, утомленное искренне наплевательским отношением в критических ситуациях хозяина к нему, все-таки смирилось с означенным и решило пока все свои жалобы отложить на потом.
Крещент активно размахивал ятаганами, время от времени норовя меня оцарапать, и выкрикивая что-то (скорее всего оскорбления) в мой адрес. Впрочем, через эту странную пелену, словно бы затянувшую восприятие, звуки доходили в весьма искажённом виде. Может быть, это просто была некая концентрация, во время которой изрядно подуставший мозг подсчитывал все возможные варианты выхода из ситуации? Разобрать удалось лишь последнее, и то – частично. Цитата:
А план, тем временем, был готов. Разорвать дистанцию. Разорвать её не окончательно, свести к предельной. Пусть любитель шинковальных железяк помучается в попытке нанести эффективный удар, а не царапину. Рапира длиннее, и с какой частотой не маши ятаганами, в этом случае будет сложно избежать её укуса. Следующие несколько минут боя прошли по вышеописанной схеме – пират норовил наскочить на мою скромную персону, и переработать её на рубленое мясо, но жало «Ауфсписепапира» не давало ему развернуться в полную меру, упорно доказывая, что мясо на шампуре ничуть не хуже, и вынуждая каждый раз разрывать дистанцию. Заканчивалось это всё многочисленными царапинами, пока что не опасными. Вторая часть наступила, когда в ходе нашего «веселого» прыганья по палубе мы добрались до скопления бортовых вант. Пришлось позволить оппоненту, испортившему немалое количество такелажа в ходе поединка своей манерой боя (несколько довольно увесистых блок-талей* на канатах уже раскачивались над палубой), добраться до дистанции рубящего удара. Всё, что выпадало на мою душу, я отвести не мог, но очень старался, «спихивая» ятаганы крещента на тросы, чуть выше уровня человеческого роста, а иногда вместо защиты от ударов сверху используя выбленки**. Последний штрих – разыграть противника. Вот радостный, но изрядно исцарапанный крещент пытается зарубить некоего водаччанца в очередной раз, замахивается, вкладывает в удар всю свою силу, и… Встречает обыкновенный прямой блок, на 2\3 длины клинка рапиру поддерживает дага. *** Пират прикладывал значительные усилия, а мне именно это и было нужно. «Ауфсписпапир» недовольно скрежетал – клинку явно не нравилось, что его "грызут" аж в паре мест какими-то ятаганами, да ещё и исполняет это человек, чьё телосложение и сила гораздо крупнее хозяина. «Ещё, ещё!» Оппонент давил уже практически всей своей массой, норовя оттолкнуть меня к борту и зарубить. «Ещё…пора!» Оттолкнуться, оттолкнуть от клинка, и вправо, оставив левую ногу, должную сыграть роль импровизированной подножки на месте, а затем прокатиться по палубе, марая её своей кровью из многочисленных царапин и пары ран посерьёзнее. Сопротивление исчезло из-под клинков слишком внезапно, а вот сила, вложенная в давление - нет, и крещенту, чтобы её погасить, потребовалось несколько шагов, первый из которых и закончился плачевно – споткнувшись об неожиданную преграду, любитель рубить, всё что попало, кувырком полетел в то самое испорченное скопление вант. Блок-тали, удерживающие его внизу у борта, были целы, уцелела и немалая часть выбленок. А вот наверху…всё, как и я, держалось на честном слове. Такого издевательства над собой тросы не выдержали, лопнули, и импровизированная сетка осела на оппонента, впрочем, мне было этого мало – толкнуть тяжеленный одиночный таль, так, чтобы тот огрел пирата по спине – дело недолгое… ___________________________ * - корабельный ворот из двух блоков, между которыми проходит канат . ** - "ступеньки" на вантах, как правило, пеньковые. Скрытый текст - Техническое: |
Светало медленно. Куда медленней чем остывало лязгающее и рычащее человеческое варево у подножия мачт. Казалось, у покойного Гарри в недрах корабля припрятан легендарный Пуйлов котел, стократно приумножающий все, что попадает в его расписное нутро - головорезы с почти неразличимыми в рассветных сумерках лицами и не думали заканчиваться. К счастью, вверх они не смотрели. Притаившись под сенью парусов, Эсси пристально наблюдала за схваткой, не давая себе раскрыть засаду раньше времени. Она до последнего надеялась, что лезть в это неаппетитное месиво не придется. Зря. Вот упал несгибаемый айзенец, бившийся во главе строя вчерашних врагов. Парни тут же втянули его в "коробочку".
Капитана припер к борту наголо бритый мавр, размахивающий двумя саблями как мельница на штормовом ветру. Тут все впорядке - сверху видно, что задумал водаччианец. Образина тоже это поймет, но будет поздно. Что происходило на вражеском корабле девушка не видела из-за парусов, но туда за каким-то дьяволом ушла синьора. Плохо. Одноглазый водаччианец, беспробудно пивший в каюте напару с гигантом-северянином (и откуда только силы брались) заколол здоровенного медведя (?!), рвавшего матросов как тряпичные куклы. Хорош! В Марках медведей было мало, но ходили на их только с копьями. Особыми такими, с широким лезвием на толстенном древке. И с перекладиной - чтобы уж наверняка не достал. И то редко, очень редко обходилось без жертвы. Пай-девочка из Кастилии... Стоп, а она-то что тут делает?! Эсси присмотрелась - девушка сноровисто перевязывала раненых вместо корабельного доктора. Что с ним, интересно? Тут нечто заставило авалонку вцепиться в рею обеими руками - откуда-то появился огромный кот, за которым тянулся кровавый след. И тяжелый, давящий шлейф "дурной смерти". Точь-в-точь, как за отцом в ту приснопамятную ночь... Девушка прищурилась - по вантам долго, да и мимо схватки как-то придется как-то пробираться. Как назло с вражеского корабля прорвался свежий отряд и устремился в сторону кастилийки, хлопотавшей над раненым матросом. Раздумывать было некогда. Эсси срезала канат, соединявший грот и бизань, обернула толстую просмоленную пеньку вокруг левой руки и прыгнула в лязгающую бездну. Скрытый текст - дальше много натуралистичной жестокости, насилия и цинизма: Когда мешок с костями, только что бывший человеком, осел на палубу, Эссильт пришлось собрать всю гордость, чтобы не рухнуть рядом. Медленно, тщательно переставляя ноги, она побрела к Ланнигану. Медленно, очень медленно, опустилась на колени возле него. Совсем медленно приложила немеющие пальцы к шее десятника. Еле различимо билась жилка. "Мы еще споем, buddy. Luaithe againn bury go fóill.***** Эсси казалось, что она сейчас встанет. Что уже встает. Но всех ее усилий хватало только чтобы не завалиться на тело товарища. Скрытый текст - техническое: *Только и можешь, что девчонок и раненых резать? Трус! Тебя уже ждут гончие в ледяном аду. (гаэльск.) ** Посторонись-ка, сынку! (гаэльск.) *** Вытащишь - умрешь! (кастильск.) **** Вас даже адские гончие жрать не станут! Они не едят дерьмо! (гаэльск.) *****дружище. Рано нас еще хоронить! (гаэльск.) |
Ночная мгла, наконец, рассеялась, и взгляду открылись все подробности отчаянной схватки на палубах «Альбатроса» и «Акулы». Полное поражение нападавших заняло немногим более часа. Они не были готовы ни к картечным залпам в упор, ни к смерти Гарри и его офицеров. Непобедимый айзенец оказался пойман в ловушку, заколот и буквально зажарен, словно утка в фольге. Его офицеры одним за одним были убиты, Сорте Стрега, приносившая удачу Акуле, почти разорвана в клочья. Команда пиратов в отчаянии пыталась отступить на свою шхуну, но и там их с ревом преследовали вооруженные матросы и пассажиры с водаччианского судна-контрабандиста.
Уверенность корсаров в победе так же быстро сменилась отчаянием поражения, как пуля рано или поздно пронзает грудь безрассудного дуэлянта. Пираты, еще недавно отпускавшие кровожадные шуточки и строившие весьма далекие от благочестия планы на будущее пленных и пленниц, сами оказались в положении загнанного зверя. Пассажиры, новоиспеченные офицеры и команда Альбатроса мужественно дали отпор атакующим. Те, никогда ранее не встречавшие тактических приемов и серьезного сопротивления в рукопашном бою, потеряв командиров, окончательно растерялись, устрашившись того, с каким опасным и отчаянным противником связались. Под натиском обученных Фехтовальщиков последние способные передвигаться бойцы отступили на нос Акулы. Один из контрабандистов срубил фал, на котором держался пиратский флаг, а Ренцо, как тряпку, срубил боцмана Акулы. Группа с Альбатроса во главе с Гаем Хопкинсом, Роджером и присоединившимся к ним Магнусом захватила верхнюю палубу и трюмы вражеского корабля, пираты побросали оружие и сдались. Ожесточенный бой кончился. Пленные толпились на верхней палубе и ждали решения капитана Альбатроса: позволят ли им забрать раненых и отплыть на Акуле, дадут шлюпку или закуют в кандалы и отправят на материк? Лусия, потеряв дар речи, с лицом, окаменевшим от усталости, выслушивала стоны и жалобы раненых. Джакозо все еще сжимал меч железными пальцами. Волькер пришел в себя и из импровизированного лазарета на палубе раздавал указания матросам. – Спокойно, ребята! – твердил он слабым, но уверенным голосом. – Хватит крови. Обыщите судно и поступите с выжившими так, как достойно победителей. Там уж капитану решать, что с ними делать? Тем временем, море начинало волноваться, ветер с минуты на минуту грозил перейти из шквалистого в штормовой. Небо затягивали тучи. Пассажиры какое-то время неуверенно смотрели друг на друга, не зная, что теперь. Никто из них, кроме, возможно, Роджера, не занимался захватом и грабежом судов. До них только еще доходила мысль, что все закончено. – Что будем делать? – спросил наконец, Роджер Весельчак у Ренцо? – Капитан? Синьор Ди Анджелис горько ухмыльнулся и пожал плечами. Голова его была повязана белой тканью, и рубаха заляпана кровью: не понятно, где своей, а где чужой. Эссильт, каким-то чудом уцелевшая в драке, вертелась рядом, прислушиваясь к разговору «старших». Баюн, по прежнему остававшийся в шкуре большого кота, рыскал по палубе Акулы, что-то вынюхивая среди трупов и обломков рангоута. *ваш ход, господа пассажиры, обсудите текущее положение дел и решите, что делать с пленными* Скрытый текст - Техническое: |
Скрытый текст - Допилка крещента коротко: Через пелену, окутавшую зрение, с трудом было видно, как сдаются уцелевшие матросы «Акулы». «Неужели всё?» Идти вдоль борта, цепляясь за ванты, перешагивая через чьи-то останки, и оскальзываясь на лужах крови было неудобно, а без опоры путь мой был бы недалёк – навалилась странная сонливость, а где-то на границе сознания плавала боль от полученных ранений. Кой-как найдя отброшенный в ходе боя пистолет, я с трудом поднялся на ют. – Что будем делать? Капитан? – немного потрёпанный Роджер глянул на меня. - Берём всех на борт, «потрошим» «Акулу» и уходим, - сухо откликнулся я, и повернулся к уцелевшим матросам шхуны. – Готовьтесь к переноске тяжестей. Одного десятника – на беседу с пиратами, варианты их дальнейшей судьбы им сейчас обрисую вкратце. Изрядно помятый рупор с «Альбатроса» вновь очутился в моих руках. Пленные выглядели весьма и весьма угрюмо, впрочем, это не было чем-то из ряда вон выходящим. - Итак, «господа», дальнейшие варианты вашей судьбы таковы – те, кто хочет вступить в наш экипаж, и при этом будут приняты моими матросами, окажутся на борту шхуны в качестве таковых. Те, кто не имеют желания или не будут приняты – в вашем распоряжении несколько вариантов: если вас наберётся достаточно – будете погружены в шлюпку с не очень большим запасом еды и воды, подойду поближе к берегу – и можете проваливать на все четыре стороны; в качестве другого варианта – необитаемый остров или трюм до ближайшего порта, но имейте в виду – в последнем случае вы попадёте в руки местных властей, а что они сотворят с вами – мне неведомо. Раненых мы берём на борт, варианты их судьбы по окончании лечения я уже разъяснил выше. Времени на раздумья вам – погрузка. Здоровые пленные переносят вначале своих раненых товарищей, потом чистят палубу от лишнего «мяса». Я вновь повернулся к пассажирам. - Берём всё ценное, что только можно, и уходим – скоро шторм. Порядок переноски: карты, книги, навигационные инструменты, деньги – в первую очередь. Потом – еду и воду. Потом оружие абордажной команды и пушки. Синьора, - последовал кивок в сторону Лусии, - Волькер – на вас и корабельном докторе раненые, постарайтесь, чтобы они выжили и не перемёрли во время грядущей болтанки. Не забудьте прихватить тела...или головы пиратских главарей. Вьюноша, - я повернулся к юнге, - пройдемте со мной. Уже в своей каюте, облачаясь в штормовой плащ с полузатёртой эмблемой Бернулли, и морщась от боли, я спешно объяснял самому молодому члену экипажа его задачу. - Возьмешь ботинки у мертвеца из нашей команды, лучше у того, кого знал лично, и знал хорошо, кто был достойным моряком, и любым способом повесь их на концы верхней реи брифока. Привяжи, приклей, да хоть приколоти – если потребуется – гвозди и молоток возьми у корабельного плотника. Когда ты туда полезешь – сейчас или перед началом шторма, после «посещения» «Акулы» - мне не важно, главное, чтобы они к тому моменту, как начнётся качка, там были. Сам бы влез, но, увы, состояние не то. И да – если лезть больно – попроси, чтобы юная синьора из Кастилии осмотрела тебя вне очереди. Удостоившись молчаливого кивка, я поспешил на палубу, где пленные таскали на «Альбатрос» своих раненых, пассажиры обыскивали пиратский корабль, с которого по цепочке матросы шхуны спешно перегружали провизию. |
Лусия напряженно кивнула в ответ на указание Ренцо. Она оглядела палубу. Матросы и пассажиры, которых она перевязывала, были живы и большинство из них выживут и, возможно, довольно быстро придут в себя. Не зря же она каждому из них давала глотнуть чудодейственный напиток из склянки темного стекла. Лусия заглянула в саквоях. Ещше две склянки осталось, про запас, как говорится. Напиток был и впрямь непростой. Ведьма бы его, явно, оценила. Но каким образом он попал к ней, девушка не скажет, или скажет, но попозже. Впрочем, возможно, никто и не поинтересуется.
Джакозо, пришедший в себя ненадолго, опять побледнел. Повязки, к счастью, болше не мокли, и существовала надежда, что Бруно выкарабкается. Баюн, на котором все заживало как...хм...на собаке, уже вполне пришел в себя, хотя Лусия была уверена, что коту не так уж и хорошо. С Эсси и Волькером тоже пришлось повозиться, остонавливая кровь и накладывая повязки. Кстати, Лусия никак не отреагировала на то, что Эсси оказался...хм...не совсем мальчиком. Вернее, совсем не мальчиком. Впрочем, это не ее дело. Главное, что чудодейственный напиток и перевязанные раны давали и Эсси и Волькеру возможность чувствовать в себе силы продолжать двигаться хотя бы сутки. Позже, конечно, им будет не так уж и хорошо, но, по крайней мере, их жизнь в неопасности. Волькер же, вообще как будто и не обратил внимание на ранения, тут же принялся помогать корабельному доктору, который, наконец, выбрался из своей норы, осматривать раненых. Лусия закончила перевязывать Гая, к нему подошел Магнус, успевший побывать в руках доктора, и они принялись устраивать раненых. |
Боцман пришел в себя уже в лазарете. Несмотря на некоторое затемнение, он мог видеть. И увиденное могло обрадовать. Сражение закончилось, команда "Альбатроса" оказалась сильнее "Акулы".
- Победили. - выдохнул айзенец и скривился от боли: раны дали о себе знать. впрочем, в могилу они его не свели и ладно, потом ими займутся. Вон, костоправ и дворянка, как же ее звать?, старались, как могли. - Жив! боцман жив! - крикнул кто-то. - Да, жив. Каким-то первым попавшимся пиратам меня не извести. - ответил Волькер слабым голосом. Все же, несмотря на похвальбу, зацепило его знатно. Могли бы и извести...так. а что там за суета? - Спокойно, ребята! – твердил бывший речник слабым, но уверенным голосом. – Хватит крови. Обыщите судно и поступите с выжившими так, как достойно победителей. Там уж капитану решать, что с ними делать? "Так, а где капитан?" - заволновался было айзенец, но тут он услышал голос Ренцо. Дальше все было неплохо. Сам жив, капитан и команда тоже не ушли на тот свет, ранами скоро займутся, чего же еще желать? Встать бы только... Пассажирка (какая честь) занялась ранами айзенца. Швы были налажены, от той странной жидкости, хоть и дрянной на вкус, боль притупилась, а пуля с правого плеча была извлечена. - Не выбрасывайте...отдайте мне ее. - уже окрепшим голосом попросил лекаршу Дорк. Увы, немного поздно, унция свинца покатилась по палубе. К счастью, далеко не укатилась и потянувшись, уроженец Фишлера смог ее достать. - Чтобы другие обходили стороной. - пояснил он свой поступок и убрал злополучный кусок свинца в карман. заодно проверил, все ли ключи в связке на месте? "Все. Ффух, теперь можно встать." - подумал боцман и...встал, словно не ему едва не выпустили кишки. небо подозрительно хмурилось. "Как же не вовремя. Будет штормить." - отметил про себя Волькер. Стоять без дела он не стал и принялся помогать корабельному костоправу. - Раньше приходилось повязки накладывать. - пояснил он сухонькому, но крепкому старичку в ответ на скептический взгляд. Впрочем, с первым перевязанным скепсис исчез вовсе, не сменившись ничем, к счастью. Дорк делал все правильно, а работы еще было много, стольких так ранило... Айзенец нашел взглядом морщившегося от боли капитана. - Неважно выглядите что-то. Давайте-ка перевяжу вас, что ли. - предложил боцман. Воддаченец отказываться не стал. Впрочем, занимаясь ранами (чужими по большей мере, свои стали беспокоить меньше), бывший речник не забывал поглядывать в сторону матросов: справляются ли7 Впрочем, куда больше его заботило, что делать со сдавшимися пиратами из "Акулы". Попробовать кого-то перевербовать? А оставшимся оставить "Акулу" и часть запасов. если та после шторма не уйдет на дно на радость тамошним жителям... |
Когда все закончилось, когда смолк последний выстрел и пираты побросав оружие стояли сдавшиеся на своем корабле, Фаррел спустился с марсовой площадки и отправился искать наставника.
Своего профессора он обнаружил в трюме вместе с другими несражавшимися пассажирами. Там не было плача и криков, только приглушенные разговоры, никто не бился в истерике, но все равно место навевало мрачные мысли. Оно давило низким потолком, затхлым воздухом и темнотой. Профессор Альфред Гойн рассказывал сказку детям: "Убежал я от двух старух, от хитрой лисы, от зайца быстроногого, от вас-то уж точно убегу! – ответил пирожок и дальше побежал". Мальчик и две девочки, старшей из которых не было и десяти лет, сидели возле археолога, опасливо косясь на раненого О‘Брайена. - Профессор Гойн, - тихо позвал студент, - мы отбились, пираты уже сдались, но у нас много раненых.Поднявшись в свою каюту, Фаррел первым делом снял посеченную верхнюю одежду и умылся. Затем убрав постель с рундука, открыл его и извлек на свет небольшой расписанный сундучок окованный железом. Следом, немного повозившись, достал еще один сундук раза в три больше предыдущего. Исследователи везли в нем неизрасходованный запас лекарств экспедиции. Когда Фаррел поднял крышку, на него глянули пузырьки с настойками и порошками, коробочки с сушеными травами и кореньями, керамические ступки, несколько небольших бутылей. Осторожно касаясь, словно опасаясь разбудить, О’Брайен стал перебирать содержимое, откладывая необходимые лекарства для раненых. Порошки мирры и буры, мази из кумина и из руты. Подорожник. Вот небольшая бутыль. “Если кто-нибудь нуждается в сильном опьянении для облегчения боли в каком-нибудь органе, то следует добавить к вину настоя плевела”, - всплыли в памяти слова медицинского трактата. Содержимое маленького сундучка было выложено на стол – разное научное оборудование и химическое стекло, включая несколько мензурок и пустых пузырьков. В один из них Фаррел отлил немного настоя плевела пьянящего и отставил в сторону. Бутыль и остальные выбранные лекарства инисморец уложил в сундучок и запер, затем надел целый костюм и, подхватив сундучок, отправился на палубу. Профессор был уже там, отрешенно смотря на творящююся на двух кораблях суету и кутаясь в плащ от свежего ветра. - Прошу прощения, сеньорита, - на кастильском обратился Фаррел к врачу из пасажиров и протягивая сундучок, - Здесь лекарства, возможно Вам пригодятся. Передав лекарства он отошел к профессору. |
Нужно подняться. Черт подери, нужно подняться! Бой закончен - пираты сдаются. По капле уходит жизнь - ее кровь смешивается с кровью бесчувственного Ланнигана, теперь они самые настоящие побратимы. Растрескавшиеся губы девушки кривит горькая усмешка. Воткнув кинжал в мачту, она с усилием поднимается. Остатки сил уходят на то, чтобы не упасть обратно. Пальцы сковывает холодом, перед глазами все плывет. Эсси, пошатываясь, бредет прочь - с палубы, подальше от мертвых тел, раненых, подальше от бойни. Она еще не знает, что это утро будет снова и снова возвращаться в снах. Девушка приваливается к переборке и переводит дух. Тут ее и находит кастилийка - тянет обратно, хочет позвать на помощь...
Эсси еле ощутимо сжимает ее локоть, шепчет "Не надо... других..." и теряет сознание. ... пряно пахнущая жгучая жидкость льется в глотку, заставляя закашляться и прийти в себя. Первым делом Эсси осматривается вокруг - никого, кроме усталой и измученной сеньориты в пустой каюте нет. Та отмывает окровавленные по локоть руки в медном тазу. Услышав за спиной движение, кастилийка оборачивается и ободряюще улыбается. Эсси против воли улыбается в ответ. Дышать легче, несмотря на очень тугую повязку, и, против ожиданий, больше не хочется немедленно сдохнуть. Рядом валяется окровавленный метательный нож. - Сильно меня... того? - Ты везучая. Этот El malvado* метил в шею. Если б попал, ты осталась бы без капли крови еn unos minutos**. А так даже легкое не задето. Кровь я откачала, новой не будет. Побереги руку и будешь как новенькая. Я никому не скажу про твой секрет. - вытирая руки, кастилийка приблизилась - И да... Спасибо тебе. Не дожидаясь ответа, девушка прошуршала к выходу. "Seo ceacht. Ná breitheamh daoine ag amharc."*** Эсси поднялась и осторожно пошла следом. На палубе она едва успела осмотреться, как капитан велел подойти. Что ж. Пока не выдохлось кастильское зелье, она будет работать. Надвигается шторм - каждые руки на счету. Не склочную же бабку-пассажирку на марсы отправлять, в самом-то деле! Представив балансирующую на рее вредину, одной рукой подтыкающую юбку, а другой дергающую канат, кричащую, что пропал зонтик, а парик съехал, девушка даже развеселилась. Впрочем, веселье испарилось, стоило только подойти к груде тел. Почти все ее товарищи из десятки Ланнигана оказались среди павших. Но ни у кого из них не нашлось ботинок. Босиком куда сподручней карабкаться по вантам. С этими мыслями Эсси споткнулась о ногу добряка Мерсье. Десятник монтеньцев был разрублен почти надвое - последняя жертва крещенита с двумя саблями. Прошептав "Прости, дружище", девушка стащила с коченеющих ног щегольские башмаки. КИнжалом она прорезала подошвы и продела в дыры тонкий линек. Потом обвязалась канатом и осторожно, почти не двигая правой рукой, вскарабкалась на грот. Отдышалась и накрепко привязала башмаки - теперь их можно было лишь отрезать, причем от подошв. Теперь вниз. Эсси отхлебнула из фляжки - там остался один глоток. Тяжело вздохнув, она полезла вниз. Успеть бы до шторма утянуть хоть полоску мяса из камбуза... Скрытый текст - техническое: *злодей (кастильск.) ** в считанные минуты (кастильск.) *** Вот тебе урок. Не суди о людях по их виду. (гаэльск.) |
Стоя на заваленной трупами, коих на глазок было больше трех десятков, палубе, Магнус Эрикссон аф Ларсфолк смотрел на отрубленную голову и завидовал черной завистью. Как известно, отрубить голову врагу в бою, это самый героический способ сражаться - хоть сейчас скальдов зови!
Вестенец грязно выругался и захромал к пленным пиратам, охраняемым аж двумя моряками с "Альбатроса". Остальные пытались привести в порядок палубу, заваленную трупами, раненными, оружием и непонятно откуда взявшемся медведем. "Проклятый медведь! Чтоб его... - Пираты смотрели хмуро, ожидая недоброго, - Бруно справился бы лучше, - буркнул Магнус себе под нос. -Ты! - он ткнул в ближайшего пирата пальцем, - Ты идешь со мной! На свой корабль! И показываешь, где у вас там что лежит! Или твоя разбойничья башка летит за борт! |
-Ты! - он ткнул в ближайшего пирата пальцем, - Ты идешь со мной! На свой корабль! И показываешь, где у вас там что лежит! Или твоя разбойничья башка летит за борт!
Пирату потребовалась пара минут, чтобы понять, о чем говорил северянин, а поняв, он вспылил: – Больше всех надо?! Команда должна делить все по договору! Как ты посмеешь нарушить Кодекс? – Дружище, что бы ты знал, пиратский кодекс на меня мало действует. – Выражение лица Магнуса было сама невинность. – Впрочем, башка тебе, чтобы думать, не нужна. Магнус лгал. Точнее сказать, немного лукавил. Не в его правилах было убивать безоружного пленного. Но поскольку за последние несколько минут, а так же лет, он отправил на тот свет не одного спорщика, то голос и слова его звучали достаточно убедительно. Ростом он немного не дотягивал до двух метров, и пирату приходилось разговаривать с ним, сильно запрокидывая голову. Пленный непроизвольно скользнул взглядом по одежде северянина – насквозь мокрой от крови – и повел в оружейную каюту. Магнус хохотнул и смерил его уничижающим взглядом: – Вот и молодец. И, давай, пошевеливайся. Если кости мне не лгут, через час здесь будет не море, а ледяная купель Имира. Не найдя ничего достойного внимания в оружейке, северянин совершил набег на камбуз и каюту с продуктовыми запасами Акулы, где и вооружился большой головкой сыра, бочонком эля и куском вяленой свинины. Пока остальные члены команды, кутаясь в штормовые плащи и в заплатанные куртки, спешно переносили на Альбатрос сундучок с "казной" Гарри, бочонки с пресной водой, оружие и пушки, ветер разбушевался не на шутку. Волны захлестывали палубу, переваливаясь через фальшборт и нехотя, вспениваясь, с клокотанием растворялись в отверстиях портиков. Начинало холодать, Магнус Эрикссон ап Ларсфолк ощутил настоятельную потребность укрыться в каюте, иначе даже для него существовал самый настоящий риск замерзнуть. *** Когда шторм набрал такую силу, что абордажные крючья, сцеплявшие два судна, начали трещать и рвать фалы, была отдана команда к погрузке на Альбатрос. Лишь только последние тросы и крючья, соединявшие его с Акулой, были разрублены – опустевшая Акула скрылась за пеленой ливня и кипящих волн. Вдвоем с Волькером Ренцо постарался организовать остатки своих матросов и пленных пиратов. И те, и другие были сильно деморализованы, обе команды понесли огромные потери. Все устали и замерзли. Часть матросов просто падали на палубу и отказывались подняться, а всплески ледяных валов готовы были унести их с собой заживо. Это был случай, когда применение угроз и силы против людей бесполезно. Надвигающаяся стихия была абсолютно безразлична к тому, кто прав, кто виноват. Одно осознание этого факта замораживало мысли. Те, кто еще мог двигаться и нести вахту, под командованием Ренцо остались на верхней палубе. Пленных загнали в трюм – качать помпы. Раненые и обессиленные матросы были размещены по каютам, корабельный врач, Лусия и несколько матросов, немного набивших руку в перевязках, делали все возможное, чтобы больные не присоединились к тем, кто уже был похоронен за бортом. Надеяться на то, что безумная стихия успокоится так же быстро, как разбушевалась, было бессмысленно. Но больше надеяться было не на что. Ветер и волны швыряли корабль в неизвестном направлении примерно сорок восемь часов. Только по прошествии этого времени ливень, наконец, стих, и измученные качкой и работой на помпах пассажиры, стали робко выглядывать на палубу. Ренцо обнаружил, что рулевой ворот дал трещину, корабль не слушался штурвала и безнадежно сбился с курса. Скрытый текст - Техническое: |
В первую вахту дежурил Баюн, заступивший на смену в восемь утра. Он с десятником Николо успел стать приятелями, и знал, что тому понадобится помощь, чтобы менять паруса и натягивать вырывающиеся из рук фалы.
Каждый, кто по экстренной надобности отправлялся наверх, привязывался веревкой. Также в начале вахты матросы натянули вдоль бортов канат, чтобы было за что ухватиться в шторм. За него можно держаться обеими руками, передвигаясь по палубе. И все равно люди с трудом добирались из одной точки до другой. Закончив вахту и дойдя до двери матросского кубрика, Баюн стукнулся головой о косяк и, охнув, захлопнул дверь. Ветер больше не задувал желтоватую масляную лампу. Шторм продолжал греметь за переборками каюты. – Aoire an ifreann a nach raibh tú*! – буркнула Эссильт, отдернув ногу, которую теребил уссурец. Она натянула одеяло и осторожно повернулась на бок, мечтая проспать хотя бы сутки. Не тут-то было - сильный продольный размах шхуны ударил девушку лбом о переборку и заставил очнуться. Она с ненавистью выглянула из-под одеяла, и, поморщившись от накатившей боли в боку, прищурила глаза. Темно-серые, они казались черными в кубричном полумраке. Разглядев, кто перед ней, Эсси стиснула зубы, надеясь, что тусклый, прыгающий свет лампы скроет внезапно вспыхнувший румянец. Уссурец полуобернулся, не желая пялиться на девушку, предоставив ей изучать угловатый профиль. Глаза его все равно время от времени косили в сторону авалонки, слегка задумчивые. – Подъем, матрос, – ухмыльнулся он в характерной язвительной манере, – не спи, замерзнешь. – Простите, синьор! Что-нибудь случилось? – К вечеру брифок убрали и четвертый излохмаченный топсель поменяли. Капитан всю смену был наверху, – сообщил безразлично Баюн. Помолчав, прибавил неожиданно несколько издевательским тоном: – Давеча ребята сказывали на баке, ваше хулиганское высочаство, будто похоже на то, что шторм настоящий только начинается. Ветер так и гудит в снастях... Волна – и гуд бай, крошка. Покатаешься на морском дьяволе... – Зря вы так... беспечно. Накличете, не ровен час. - Девушка завернулась в захваченное на "Акуле" одеяло и поджала босые ноги. Брызги долетали даже сюда. "Agus cad ba mhaith aige?" – Что, не боишься шторма, а? – Нет. Один раз помирать, а море - не самая злая судьба. - Эсси скрипнула зубами, вспомнив тела на палубе. - Кому суждено быть повешенным, тот не утопнет, синьор. Я точно знаю. – Куртку мою куда дела? – Погодите, я же под дверь... – Ну, и бог с ней, – хмыкнул уссурец.- Замерзнешь – приходи в мою каюту. - подмигнул он. Девушка промолчала и отвернулась к переборке. Она готова была провалиться сквозь койку и деревянную обшивку судна прямо в гостеприимные объятия Могилы Моряков. "Níos mó mocks... Conas is féidir a bheith?"*** *Катись к черту, кто бы ты ни был! (гаэльск.) ** И чего ему надо? (гаэльск.) *** Еще издевается... Как же быть? (гаэльск.) |
Волькер очнулся ближе к вечеру. Действие снадобья кастилийки закончилось, и режущая боль от ранений расползлась по телу. Он постарался отключиться от нее. Он должен, должен выжить. Любой ценой. Он будет работать, помогая матросам. Он будет нести вахту ночами. Но он выживет. Он должен исправить старую ошибку, совершенную почти четыре года назад. И вернуть в этот мир несколько невинных душ.
Айзенец оделся и привычно проверил, на месте ли шкатулка с документами? Шкатулка была на месте, но в каюте не хватало зеркала. Он точно помнил, что оставлял его у прикроватной тумбочки. Не могло же оно провалиться в щель среди досок или ускользнуть под дверь? *** Ульдерига готовилась отойти ко сну с помощью прислуживавшей ей синьоры Феллегрини. Чертова клуша никак не могла найти стеганное одеяло, уложенное предусмотрительной и привычной к комфорту аристократкой. *** Вечер для Фаррела тоже не задался. Ученик профессора словно пытался загипнотизировать пустой ящик. Тот, разумеется, не мог ответить, почему аптечка, в которой была припасена большая фляжка с медицинским спиртом, оказалась пуста. Кто мог забраться в чужие вещи? Кастилийка? Джакозо? Ненасытный северянин? Или проклятый варвар? *** Раненный водаччец в это время сыпал такими отборными матами, которые прорывались сквозь шум штормового ветра и волн. Гильдеры, гельдерушки, золотко его ненаглядное. Все, что нажито непосильным трудом. Все же украли. Два кошелька замшевых, импортных. Нет. Три...Скрытый текст - Техническое: |
Мишель дю Саж закончил проговаривать очередное слово заклинания и тут же ощутил движение за спиной.
Молодая на вид Сеидхе, посланница королевы Небес, следовала за Мишелем тенью, отслеживая каждое действие. Девушка с нереально белоснежной кожей и островерхими ушами, одетая в легкое, не по дворцовому фасону платье, волновала воображение мужчины и одновременно пугала его. Изначально маг предполагал смухлевать и произнести заклинание с ошибками, что не позволило бы ему вызвать портал, но посланница Благого Двора оказалась чересчур дотошна. А маркизу нужно было сделать вид, что он поддерживает планы Двора. Ему нужно было, чтобы они считали, что он на их стороне. Пока они будут разбираться с другими персонами, у них будет меньше сил на игру в Монтень. А значит, у его стороны повышаются шансы добиться своих целей. Хотя, с другой стороны, играть с сидами, значило играть с огнем. Причем, судя по всему, так считали и они сами. После прибытия посланницы Брин Бресайл в замке маркиза началась форменная паника. – Мишель, пожалуйста, не делай этого! Не вступай в игры с народом Фаэ! – Зрачки у его супруги были расширены, отчего глаза казались осколками темного стекла. – Все будет в порядке. Маркиз дю Саж не был в этом уверен, но как раз начал изучать переданные листки, на которых был изображен план судна и мелким почерком сделаны сноски. Документы! Ну зачем, скажите на милость, такая срочность? Захват судна ровно настолько же эффективен, гарантия результата выше, а проблем меньше. Или у Королевы Фаэ старческие проблемы начались, и она путает жалких матросов с сирнетскими демонами? – Послушайте, я могу провести вас с собой, и вы возьмете все, что вам нужно! Который раз предлагаю! – Месье, у вас короткая память? – Она подняла голову, отрываясь от созерцания карт, разложенных на столе в гостиной маркиза. Фаэ чувствовала, что в месте, которое посетил маркиз, было холодное железо. Кто-то из людей еще помнил его секреты, но сообщать о собственной слабости маркизу сеидхе не считала нужным. – Вы не смогли найти для себя что то ценное? Мы вознаградим вас иначе. Маркиз нахмурился. Он поправил прическу: – Да я верю, что вы не лжете. Не лжете прямо, но мне непонятно, чего вы добиваетесь, предлагая мне такую цену. – В прошлый раз вы говорили, что хотите этого… нет, так нет… я найду другого человека, способного выполнить маленькую просьбу. Впрочем, пока предложение все еще в силе. – Безумно мило с вашей стороны. Не нравится мне все это… но я попробую еще раз. Капля крови упала на роскошный крещентский ковер. Символы на нем засветились мягким светом. Какое то время ничего не происходило, затем в воздухе образовался проем, пахнущий гнилой плотью и затхлым воздухом. Мишель дю Саж ощутил, как кожу покалывает изнутри, и шагнул в портал. В одном из выходов он увидел высокого парня со странной прической и двуручным топором за спиной, он тормошил матроса в кубрике. Выходить на виду у двоих пассажиров, пусть даже и занятых собой, маркизу совершенно не улыбалось. Он проверил другой выход. «Какая приятная неожиданность!» На той стороне виднелись контуры женской фигуры. Лусия Торрес, уставшая от забот дня, беззаботно спала в каюте. За окном бушевал шторм, кровать вместе с палубой выделывала немыслимые акробатические номера, но кастилийка настолько выдохлась в результате непрерывных перевязок и операций, что спала как убитая. Маркиз шагнул в каюту, портал за его спиной, сочащийся по краям кровью, закрылся, и монтенец приступил к противной его благородной натуре, но абсолютно необходимой процедуре обыска. Скрытый текст - Техническое: |
-Это не корабль, а какой-то плавучий притон! Сборище мошейников и негодяев...-Джакоза вздохнул и добавил с мрачным сарказмом, - а чего можно ожидать, когда в команде контрабандисты да захваченые в бою пираты.
"Все-таки это корабль, деревянное корыто среди волн, бежать с него некуда, а значит, вор найдется" Подобные мысли немного успокоили охотника за головами. Впрочем Джакоза слишком хорошо знал, что под лежачий камень гильдеры не закатываются, поэтому сидеть сложа руки не собирался. -Магнус, я открываю охоту на воров, - заявил одноглазый авантюрист пошатываясь то ли от ран, то ли от шторма, - сперва опрошу пасажиров, выясню, одному ли мне так повезло. Заодно может кто вдруг и признается, кто их знает? Джакоза на ходу составлял план действий. В первую очередь нужно было навестить самых подозрительных лиц, а самые подозрительные - это, конечно, колдуны и... Для того чтобы представить себе Сорте стрега ворующей кошельки, нужно было по-настоящему богатое воображение. Хотя она наверняка могла чем-то помочь. "Ну да, давай, заявись к Ведьме судьбы, идиот" Играть с судьбой это последнее дело. Кого еще на корабле вызывал подозрения? Безусловно, дикарь уссуриец. Джакоза поморщился. Еще одного оборотня ему сегодня не одолеть, даже связыватся не хотелось. Хотя кто знает, вдруг он сможет найти вора по запаху? Корабль качнуло и охотник за головами, не удержавшись на ногах, налетел на дверной косяк. "Все-таки проклятый медведь меня славно отделал. Слава Теусу, на корабле оказался хороший врач. То есть оказалась. Та кастилийка. Могла что-то видеть". Думать о том, что она могла бы и прикарманить его деньги было верхом неблагодарности. Джакозе, впрочем, случалось покорять в своей жизни и не такие вершины. -Впрочем, вор может и подождать, - отлепившись стенки, он обернулся к Магнусу и спросил, - ты не знаешь, где каюта той милой дамы, что занималась моими ранами? Я хотел бы её поблагодарить. |
- Алваро! Где же ты, несносный мальчишка! - Лусия в раздражении топнула и с опаской заглянула в люк, ведущий в подвал. - Если ты там, сейчас же ответь!
В свои десять лет Лусия все еще оставалась отчаянной трусихой и ни за что не хотела лезть в темную дыру. Но желание отыскать брата было столь велико, что девчушка, не дождавшись ответа, глубоко вздохнула и сделала первый шаг на скрипучую лестницу. На самом деле там, куда она спустилось, не было очень темно, приятно пахло деревом и чем-то сладковатым, и было очень тихо. Прбираясь между мешков и ящиков, девочка дошла до небольшой железной двери, ведущей в винный погреб. Та, разумеется, оказалась закрытой, и Лусия, посопев, начала озираться. В этот момент маленький твердый шарик ударил ее по щеке. - Ай! - девочка подпрыгнула, схватилась за щеку и сердито уставилась на мальчишку, сидящего на самом верху штабеля из ящиков. - Больно же! Алваро хохотнул, покрутил в руках плевательную трубку и пробасил, пытаясь придать голосу мужественную хрипоту: - Ты пленница ужасного пирата Ледяное сердце! Сейчас ты умрешь, несчастная! Он дунул в трубку, но Лусия отскочила в сторону, и горошина ударила в пол у ее ног. - Фи, пират...они же все неотесанные и ужасно грубые, - Лусия надула губы. - А я-то думала, ты сыграешь со мной в крокет. - Надоело! Твои девчачьи игры больше мне не подходят, - мальчишка ловко спустился с ящиков и подобрал с пола горошины. - Так что отправляйся к кузинам. Ой, а кто это? - Где? - Да вон, у тебя за спиной, дуреха! Лусия стремительно обернулась и увидела человека, который наклонился над баулом. Её баулом. Рывком сев на постели, кастилийка несколько раз моргнула, быстро вытащила из-под подушки пистолет, наставимла на незванного гостя и хриплым со сна голосом спросила: - Кто вы? И что делаете в моей каюте? |
Рывком сев на постели, кастилийка несколько раз моргнула, быстро вытащила из-под подушки пистолет, наставила на незванного гостя и хриплым со сна голосом спросила:
- Кто вы? И что делаете в моей каюте? – Оуч, кха-хка. – незваный гость закашлялся и обернулся на голос кастилийки. – Я маленький бешеный мышь, заблудился норкой, – в его голосе прозвучали явные насмешливые нотки. – И, в конце концов, не из-за чего поднимать крик и направлять на меня эту штуковину, – маркиз щелкнул пальцами и расслабленно выдохнул. – Все равно она не заряжена. Из его ладони выпал свинцовый шарик и покатился по доскам пола. – Не кричите на меня. Пожалуйста. Это негуманно – кричать на маленького заблудившегося мышонка. Лусия подумала, не начался ли у нее бред? Вроде бы за последние несколько часов она не получала ударов по голове. Но, может быть, парочку таких пропустил незнакомец? О чем она его и спросила. Тот не замедлил с ответом: – Наверное. Говорят, в детстве меня роняла кормилица. Лусия стиснула кулачок, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на курок второй рукой. – Извините, я не представился. Мишель, – незнакомец, не поднимаясь с коленей, слегка поклонился, тряхнув длинными черными локонами. – Мишель дю Саж к вашим услугам. – А что я делаю в вашей каюте? Да вот, запонка под кровать закатилась... Дю Саж коснулся кончиками пальцев стены и поморщился: – Ну и холодина тут у вас. Я так полагаю, что просить вас, прекрасная мадемуазель, умолчать о моем визите бесполезно? |
- Умолчать о визите? Да кто вы такой? - Лусия спустила с кровати ноги, осторожно поднялась и сделала шаг к "мышонку".
- Я точно помню, что запирала дверь. Вы - тот самый вор, о котором все только и говорят...- девушка бросила быстрый взгляд на саблю, что лежала прямо на конторке, и сделала еще один шаг вперед. |
- Умолчать о визите? Да кто вы такой? - Лусия спустила с кровати ноги, осторожно поднялась и сделала шаг к "мышонку".
Маркиз перешел на шепот: – Вы прекратите кричать или нет? Хорошо, пусть я вовсе не маленький и даже не не мышь, но это еще не повод надо мной издеваться! Маг хмыкнул и снова поморщился. По руке его скатилось несколько капель крови. - Я точно помню, что запирала дверь. Вы - тот самый вор, о котором все только и говорят...- девушка бросила быстрый взгляд на саблю, что лежала прямо на конторке, и сделала еще один шаг вперед. – Я не собираюсь с вами спорить, мадемуазель, но я вовсе не вор! – Он скрипнул зубами. – Я могу ответить на все ваши вопросы! Мне просто очень нужно... мм... найти одного человека, точнее... мм... одну вещь. Разумеется, Лусия не стала бы убивать незнакомца вот так, сразу, но, вероятно, испугалась. Какой мерзкий тип! – Не надо брать шпагу, а то я умру от сердечного приступа. Вы разобьете мне сердце своей… мм… холодностью. Один мой друг потерял одну мм… вещь. Я не знаю точное место, где она оказалась, и вынужден искать наугад. Но я не могу открыть вам, что ищу, если вы не поклянетесь хранить тайну. |
- Поклясться? - Лусия вздернула брови и даже чуть улыбнулась. - Неужели вам, сударь, не известно, что ради удовлетворения любопытства женщина поклянется всем, чем только возможно. Но вот сдержит ли она клятву...
Кастилийка внимательно посмотрела на незнакомца и вздохнула. - Вам проще довериться мне без всяких условий. Иначе...иначе я закричу так громко, что сюда сбегутся все, кто может передвигаться. Она набрала в грудь воздуха и вопросительно посмотрела на ночного гостя. |
- Поклясться? - Лусия вздернула брови и даже чуть улыбнулась. - Неужели вам, сударь, не известно, что ради удовлетворения любопытства женщина поклянется всем, чем только возможно. Но вот сдержит ли она клятву...
Кастилийка внимательно посмотрела на незнакомца и вздохнула. – Ха-ха! – неожиданно прыснул маркиз, – вы чертовски правы, мадемуазель. Мне не понаслышке известна цена женским клятвам, – в голосе его прорезался сарказм. - Вам проще довериться мне без всяких условий. Иначе...иначе я закричу так громко, что сюда сбегутся все, кто может передвигаться. Она набрала в грудь воздуха и вопросительно посмотрела на ночного гостя. – Хорошенькое дельце! То есть я вот так, за здорово живешь, должен предать своего друга ради удовлетворения любопытства первой встречной? – Дю Саж покраснел или искусно сделал вид. – Ох, простите, я ведь вас тоже не знаю, хоть вы и весьма очаровательная особа, и я бы с большей радостью записал себя в число и ваших друзей. Рука его двинулась было к кинжалу на поясе, но затем отдернулась назад. Он добавил: – А вы не самый великий мастер договоров. Не надо пытаться на меня давить. Я могу уйти еще быстрее, чем пришел, и уйти не один, а с вами, но мне бы хотелось разрешить вопрос мм… дипломатией. Лусия помедлила. Ей чувствовалось во всем сказанном что-то неправильное, какая-то маленькая лживая нотка, но в том, что маркиз запросто может выполнить свою угрозу, сомнений не возникало. – Хотите вы этого или нет, мадемуазель, вам придется помочь мне. Что я могу сделать для того, чтобы вы захотели этого сами? Дю Саж медленно поднялся с коленей, цепляясь ладонью за переборку и оставляя на ней едва заметный кровавый след. – Поймите меня правильно. Я забрался к вам в каюту не из любви к насилию. Вещь, которую я ищу, достаточно важна для мм… людей, которые в состоянии предложить в награду нечто большее, чем деньги. Маркиз решительно посмотрел Лусии в глаза: – Вы боитесь, что я вас обману, я чувствую это, но скажите, у вас есть мечта? |
- Ести ли у меня мечта? - Лусия нахмурилась, продолжая рассматривать гостя. - Даже если и есть, что вам за дело?
Он не нравился ей все больше. Странный человек. От него веяло угрозой и силой. Его вежливый, порой почти сладкий голос вызывал нервную дрожь. - И помогать вам в слепую я уж точно не буду. Так что вы можете просто убираться прочь. Иначе вам точно придется меня убить. Но я так просто не сдамся, вы же понимаете. |
– Ести ли у меня мечта? - Лусия нахмурилась, продолжая рассматривать гостя. - Даже если и есть, что вам за дело?
Маркиз удивленно покачал головой: – Мне нет дела до ваших фантазий, и именно потому я тот, кто может помочь их осуществить, – маркиз эмоционально взмахнул руками. – Способ, которым я попал в вашу каюту, вызывает в вас недоверие к тому, что я могу вам предложить. Это нелогично. Ведь я могу и сдержать слово. Он не нравился ей все больше. Странный человек. От него веяло угрозой и силой. Его вежливый, порой почти сладкий голос вызывал нервную дрожь. – И помогать вам в слепую я уж точно не буду. Так что вы можете просто убираться прочь. Иначе вам точно придется меня убить. Но я так просто не сдамся, вы же понимаете. – Ага, – безмятежно согласился монтенец. – Проблема в том, что мне совсем не хочется никого убивать. Я, знаете ли, в какой-то степени альтруист и гуманист. Ну, знаете, любовь к ближнему, как к самому себе, все такое. Он нервно вздохнул. – Merde! Далась мне ваша жизнь? Я пришел не за ней, а иначе мы бы с вами не разговаривали, согласитесь. Второй раз маркиз вздохнул еще тяжелее. – Простая сделка. Вы называете мне свое желание. Например: «Найти плюшевого мишку». Я демонстрирую вам, что оно выполнимо. Затем вы верите мне и помогаете в моих поисках. После чего я исполню ваше действительно заветное желание. Chiche? Годится? |
- Ммммммммм...- Лусия облизнула губы и пожала плечами. - Что ж... Тогда очень простое задание. Найдите моего брата.
Она с вызовом глянула на "мышонка", прикидывая, может, все же закричать? Погромче, чтобы действительно, все сбежались. Но, во-первых, этот ловкач вполне может улизнуть. Ведь как-то он проник в закрытую каюту? А, во-вторых, ей ужасно было любопытно, что же этот тип все-таки ищет на корабле и в ее каюте? |
Монтенец закатил глаза кверху с видом ватицинского мученика.
– Ничего себе, простое желаньице! Вы даже не сказали мне, как вас зовут, мадемуазель, а хотите, чтобы я взмахнул руками и явил вам брата? Здесь что, клуб фанатов Дэвида Копперфильда? – Он задумчиво потеребил завитые усы и тонкую бородку по последней дворцовой моде. Худые длинные пальцы его при этом дрожали. Маркиз усмехнулся. – Впрочем, я держу слово. Осталось только выяснить, хочет ли ваш брат, чтобы его нашли? Неожиданно в дверь постучали. В шуме штормового ветра и скрипе старых досок, трещавших от постоянной нагрузки, шаги подошедшего нельзя было расслышать заранее. Зато четко был слышен голос водаччианца, которому так кстати приспичило высказать кастилийке какие-то слова благодарности. Дю Саж лениво пожал плечами и отвернулся к стене, всем своим видом демонстрируя безразличие. – Я слышу, ваша фамилия Торрес, мадемуазель, точнее синьорита Лусия? Если к завтрашнему дню никто не узнает, что я у вас был, то я найду вашего брата. Он пробормотал какие-то слова на монтеньском. – А сейчас лучше закройте ваши очаровательные глазки. То, что они могут увидеть внутри, сгубило не одну душу. В воздухе образовался сочащийся кровью проем, монтенец закрыл глаза и шагнул внутрь. Рваная дыра затянулась за ним, не оставив никаких следов. Если бы в каюте не висел едва уловимый запах смрада и крови, Лусия могла бы подумать, что ее разбудил стук Джакозо, а все остальное – привиделось. Может быть и правда, это был сон? |
Гость исчез, Лусия коснулась ладонью стены, мотнула головой, прогоняя навалившуюся вдруг дурноту, и подошла к двери, в которую стучали уже сильнее.
- Доброй ночи, сударь, как вы себя чувствуете? - быстро проговорила она, узрев на пороге водаччианца, которому совсем недавно перевязывала раны. Девушка не слишком внимательно слушала то, что говорит ей еще один позднипй гость, потому что была растеряна и смущена. Она понимала, что надо бы найти капитана и рассказать о странном визите. но, с другой стороны, "мышонок" обещал ей рассказать о брате. Возможно ли подождать? Наверное, да. |
Айзенец очнулся, некоторое время полежал и потом, протерев глаза, решил встать...
- Ох-х…шайне! – выругался Волькер. Тело решило показать хозяину, насколько плохо с ним обращались вчера, и, надо сказать, это ему удалось сделать. Болело много чего и сильно. Но бывало и хуже а, если и нет, то Дорк все равно был нужен наверху, так что нужно терпеть. Одевшись, боцман проверил шкатулку и ключи к ней (Все на месте), взял трофейную шпагу (своя рапира оказалась сломана. Или потеряна…), одел наручи из драхенайзена, которые ему передал кто-то из матросов (наверняка Ренцо подсуетился) и… - Чего-то не хватает…а, зеркало! Я же точно помню, что оно на тумбочке стояло! – обнаружил пропажу Волькер. Осколков нигде не было, значит оно не разбилось. - Хм… - боцман одел теплую куртку, которую на всякий случай взял с собой в путешествие и дернул дверь. Она была закрыта. Значит вор… - Чепуха какая-то. – сказал на родном языке уроженец Фишлера и вышел из каюты. Шкатулку перед этим спрятать не забыл. Панцерхенд и деньги – тоже. На ум пришел какие-то разговоры о пропажах вещей. «Надо бы поймать этого вора за руку. На всякий случай, а то стащит еще что-нибудь ценное… «После вахты все проверю. А может, и до нее переговорю с кем…» - подумал айзенец, идя наверх. Он был нужен именно там. |
Тяжелый день все никак не хотел заканчиваться. Мало было пиратов, мало было шторма, так после ужина Фаррел обнаружил, что "ящик с лекарствами" стал "ящиком из под лекарств". Отойдя от первого удивления, он обыскал всю каюту: больше ничего не пропало, но и следов вора не обнаружилось.
Когда пожилой археолог вернулся в каюту, О'Брайен сообщил ему печальную новость: - Профессор Гойн, кажется на корабле завелся воришка. Среди личных вещей и бумаг Альфреда так же ничего не исчезло. - Профессор, Вы останетесь в каюте? С вашего разрешения я пройдусь по кораблю. |
Пиратский корвет «Эль Мангоста» медленно раскачивался влево-вправо, то поднимаясь на волну, то зарываясь в нее носом. Где-то на юге, видно, крепко штормило, ветер был свежим, море шалило, и отдельные волны лобызали шпигаты.
Альваро Торрес отходил ото сна, солнце над западным побережьем Кастилии уже поднялось над горизонтом. Он глотнул холодного вчерашнего крещентского чаю, одел куртку и как раз с ударами колокола, отбивавшего семь утренних склянок, вышел на палубу. При существовании магической версии дальней связи – Порте – кому нужны часы на корабле? Каждый день, когда солнце поднимается в зенит, монтеньский штурман открывает портал и достает из него свои помеченные кровью часы. Поскольку на борту будет полдень, а дома, в Монтени, к примеру, два или три часа, то он определяет, на каком градусе долготы судно. Благодаря данной методе, благородные монтеньцы – лучшие шкиперы на Тейе, и у них самые точные карты и часы. «Чего это боцман или штурман раньше восьми растрезвонился?..» – пронеслось в голове молодого пирата. Он вышел на палубу и сразу очутился в центре внимания. Обычно вахтенные матросы в своих просмоленных парусиновых штанах и заплатанных рубахах молчаливы и серьезны. Держатся за снасти или лежат в повалку на палубе, травят сальные анекдоты или старые байки. Когда старший по вахте окрикнет командой, они отряхиваются от соленых брызг и вперевалку отправляются выполнять указание. К примеру, убрать марсели и поднять топсель, а затем снова лениво смотрят на океан, курят, угрюмо молчат или возвращаются к неспешным разговорам. В этот раз вахтенные все до одного уставились на кастилийца и о чем-то шептались. – Слышь, Альваро, тут к тебе пришли. Дуй на мостик. Молодой человек хмыкнул и поднялся на мостик, с равнодушным видом, точно к нему каждое утро приходят по воде посланцы Пророка. Там, широко расставив ноги, стоял сухощавый монтеньский шкипер, держась руками за поручни. Он был спокоен и посматривал то на горизонт, то на паруса. Рядом с ним крутился невесть откуда взявшийся франт, разодетый по последней монтеньской моде. «Обычно к Дю Россу мамочка приходит проведать..» – язвительно подумал Алваро. Горячие пирожки от мамочки Росса были одновременно предметом насмешек в сторону неюного монтеньца и гастрономической любви всей команды «Эль Мангосты». «Неужто у Жана еще кореша остались на суше?» Шкипер повернулся к Алваро и пожелал доброго утра. – Доброго утра, синьор Торрес, тут его благородие маркиз дю Саж передает привет от вашей сестры. |
Вверх.
«Альбатрос», на мгновение задрав бушприт, подмял под себя очередной иссиня-черный гребень с белым «барашком», разлетелись подхваченные промозглым ветром брызги. Вниз. Шхуна ныряет в ложбину между парой волн, и вновь начинает неторопливый подъём. Вперёд, к горизонту, которого, впрочем, сейчас толком и не разглядеть – темные цвета воды и небес смешиваются, растворяются друг в друге. Впрочем, несмотря на дурную погоду, я восхищаюсь тем, что вижу . За десяток лет своего плавания мне довелось видеть немало штормов, и этот, несмотря на внешнюю свирепость – не самый страшный. Наоборот, самое то, чтобы и насладиться гневом морской стихии, и не присоединиться к утопленникам. Очередная волна идёт навстречу, смещаясь к правой «скуле» корабля. Жест паре матросов, под перчатками оживает канат, норовя вырваться из рук, ослабленный, полощущийся на ветру второй кливер на мгновение натягивается, сапоги скользят по мокрой от солёной воды палубе, корабль довольно резко поворачивает носом к волне. Простейший фокус с парусами на противоположном галсе при штормовом ветре позволяет довольно легко совершать простые маневры, навроде поворотов, даже без участия штурвала, а большего пока и не надо - сориентироваться в море в шторм без видимых объектов – будь то небесны светила или берег – крайне сложно. Мы ослабляем хватку, кливер вновь хлопает на ветру, словно простыня на просушке, «Альбатрос» продолжает свой ход в неизвестность. Следовало бы, конечно, выбить к Легиону перо руля, чтобы не мешало парусам, но от этой затеи я отказался – даже если предположить, что мы сумеем привязать, например, уссурийца так, чтобы его, болтающегося под кормовой настройкой не расплющило о корпус или не смыло в море – не факт, что он справится с наружными петлями. Даже если представить, что это всё обернётся удачей – простуду охотник точно заработает, как и десятка три-четыре ушибов. «На фрегате всё это было бы гораздо проще. Даже в подобный шторм минут за сорок управились бы, правда, недосчитались бы некоторого количества матросов… Впрочем, для такой туши, как корабль пятого ранга – это был бы вопрос выживания, а шхуна потерпит». Очередной порыв ветра бросил в лицо веер брызг, волна вяло перевалилась через носовую фигуру, с трудом взобралась на бак, и пробежала по палубе. Матросы явно были этим недовольны, мне же – наоборот, это скорее нравилось. Несмотря на то, что штормовой плащ мало защищал от подобных сюрпризов, а вода, как и ветер, была практически ледяной, я чувствовал себя так, словно оказался на палубе во время дневного перехода рядом с империей Крещентов, и лишь стихия время от времени как-то сбивала ощущение жары. Рубашки я сменить так и не успел – лишь оставил в каюте разодранный в клочья камзол, рапиру да пистолет – время поджимало, моё наблюдение требовалось на погрузке, айзенец же оказался неплохим доктором, украсив мою скромную персону по меньшей мере полудюжиной повязок. Впрочем, после манипуляций наёмника самочувствие улучшилось, что и позволило отстоять вахту до конца, а затем, объяснив очередной смене, что и как делать, уйти к себе в каюту. Уже в родимых четырёх стенах тело решило напомнить некоему синьору ди Анжелису, что обращаться с ним нужно осторожно. Кой-как переборов озноб, я забил в пистолет очередной заряд, затолкнул оружие под подушку, и, содрав с себя превращенные не пойми во что рубашки, попытался лечь и уснуть. Впрочем, сон был недолог – о себе напомнили приключения прошедшего дня. Соль явно попала на повязки, и следовательно – в незатянувшиеся раны, которые немедленно ответили на подобное хамство стойким ощущением методичного поджаривания на сковородке, к ним присоединились старые шрамы, начавшие болеть, чесаться и кровоточить. Кровь шла густая, бордовая, с сукровицей и характерным островатым запашком, позволявшим придти к выводу, что процесс воспаления пошёл, а там недолго и до горячки. Злой, как поднятый из могилы покойник, я с трудом выбрался из каюты, и марая всё содержимым своих жил, добрался вначале до камбуза, а затем и до кладовой. Результатом похода стали пара бутылей – с водой и вином, хлеб с мясом и кусок парусины. Завернувшись в последний, я принялся за нехитрую трапезу у себя в каюте, после чего, глядя в пространство красными от недосыпа и усталости глазами взялся за вино. Но простейшие действия по спасению собственной шкуры к успеху не привели – ночью стало совсем плохо, настолько, что я в приступе сентиментальности извлёк из дальнего угла сундучка медальон, подаренный мне когда-то давно, и заброшенный подальше, с глаз долой, словно надеясь, что человек, подаривший мне эту безделицу, почувствует мою боль, и может быть – поможет. В подобном абсолютно разбитом состоянии мне и удалось уйти в царство Морфея. «… Раскачивается вправо-влево погасший фонарь под потолком каюты. Через щель между ставнями пробивается лунный луч, в его свете тускло поблескивает «Ауфсписпапир», лежащий на столе, чудом не упавшие бутылки рядом. Всё та же каюта на «Альбатросе», моя каюта… Но помимо моей скромной персоны, здесь ещё трое – двое мужчин и одна женщина, их лица слабо различимы. - Нельзя всё время добиваться своего, Ренцо, - говорит первый, растворяясь в воздухе, буквально развоплощаясь в наполняющей каюту темноте. Я хорошо знаю его голос. Глава моей семьи, и мой отец, Армандо Анжелис. - Нельзя всё время переступать через себя и других, граф, - сухо говорит второй, Кристиан Бруно, виконт де Лефевр, заколотый мной на дуэли почти семь лет назад. Кровь стекает по его белоснежному камзолу, капает на доски пола, губы мертвеца шевелятся, выдавливая ставшие вдруг такими сложными слова. Второй визитёр исчезает следом за отцом. - Нельзя быть постоянно правым, mia care* Renzo, - звучит тот самый, ненавистный, и в то же время - любимый, почитаемый и божественный голос. Зеленые глаза смотрят пристально, но не надменно, устало, и словно бы сожалея о чём-то, тонкие руки со столь белой кожей, что сквозь неё просвечивают синеватые прожилки, неторопливо обрывают лепестки роз, лежащих на белом платье на коленях. - Spento!** - я почти что начинаю шипеть, словно ядовитая змея, которую кто-то оскорбил до глубины души (если, конечно, у этих тварей есть душа), наступив на хвост. - Ты злишься, mia care. Злишься… потому что тебе плохо, - каблучки щёлкают по доскам, тонкие светло-карминово-розовые губы собеседницы складываются в невеселую улыбку, женщина подходит ко мне. - Spento! – повторяю я, глядя гостье в глаза. Поединок взоров заканчивается моим поражением. Букет поцелуя – странная, терпкая смесь из свежести мяты, пряной корицы, немного кислинки лимона и горечи, той, что отдаёт кладбищенская полынь, когда её пробуют на вкус. - Sonno, mio amore***… - говорит гостья, целуя меня второй раз - в лоб. В последних двух словах, когда-то столь радовавших меня, и ныне столь ненавидимых, можно наряду с иронией уловить некую грусть. - Засыпай. Когда ты проснёшься, уже будет лучше… Женщина растворяется во тьме, а темнота, та, которой наполнен обычный глубокий сон, наваливается со всех сторон…» ____________________ * - мой дорогой (ит.) ** - прочь! (ит.) *** - спи, любовь моя (ит.) |
23 июля 1667 АВ (Anno Veritas – начало современности). Примерно час пополудни.
Жуткая качка изнуряла и бывалых матросов, и пассажиров, ни мало не способствуя крепкому сну. Но Баюн проснулся не от болтанки. Его организм быстро приспосабливался к любым условиям: если бы понадобилось, он бы смог спасть стоя, лежа, на бегу и в прыжке. Баюна подняло шестое чувство – словно ударило изнутри. На душе орали и скребли кошки, предупреждая о чем-то страшном. Ему хотелось взвыть и немедленно бежать с корабля. Уссурец собрал волю в кулак, поднялся с кровати, надел сапоги и вышел на палубу. Солнце, которое должно было стоять в зените, не пробивалось ни единым крохотным лучиком через плотные тучи и пелену ливня. Гром грохотал, практически не переставая, молнии прорезали черные тучи зигзагами, освещая бушующий океан и палубу. Шхуна металась по волнам во все стороны, и большая часть волн свободно перекатывалась через палубу. Одну из шлюпок смыло. Шторм достиг своего апогея и трепал шхуну, стараясь ее уничтожить, но та не поддавалась и боролась за жизнь, скрипя всеми досками, словно постанывая от боли. Матросы толпились на шканцах и на юте, держась за специально протянутые канаты – леера. По временам, при грохоте грома, уже никто не вздрагивал, но некоторые молча крестились. Ренцо стоял у штурвала, рядом с еще четырьмя матросами и, перекрикивая шторм, указывал, как править со сломанным балером – при помощи одних парусов. Он старался держать судно к волне носом, чтобы Альбатрос не перевернуло. Свет молний периодически выхватывал из темноты его изможденное и серьезное лицо. «Что-то надвигается!» – нашептывало предчувствие оборотню. Он первым увидел черный силуэт за пеленой дождя и молча стоял, уцепившись за первый попавшийся фал, потрясенный и побелевший. – Теус, помилуй! – раздался рядом голос вахтенного. – Капитан, смотрите-смотрите! В первые минуты молодого человека охватил жестокий страх, но потом ужас сменился каким-то покорным безразличием. «От мертвых не сбежишь». При свете блеснувшей молнии, на недалеком расстоянии показался силуэт черного фрегата. Уссурец невольно зажмурил глаза и открыл еще раз – фигуры призраков на палубе и на вантах никуда не исчезли. Снова сверкнула молния и озарила океан. Страшное судно было уже совсем рядом. Баюн перекрестился. Скорбные стоны и крики нескольких человек раздавались рядом. – Черный фрегат! – произнес чей-то голос. – Мы пропали! Вот огромная волна подняла фрегат на гребень. Нет, это уже давно не фрегат, это только остов корабля. Ветер свистит между ребрами шпангоутов. Сломаны мачты, перепутаны канаты. Но до отказа надуты ветром рваные паруса. Не матросы сгрудились на его палубе – призраки. А вот и проклятый капитан – привязан на месте носовой фигуры, лицо его застыло в вечной гримасе боли. Он предал свою команду, и теперь судно, ведомое душами, обреченными на бесконечные скитания, мстит всем, кто наживается на том, что отправляет моряков в морскую могилу. При следующей вспышке молнии Черный фрегат оказался на расстоянии кабельтова от «Альбатроса», но больше не приближался. От фрегата отвалила лодка. Пронзительно заскрипели уключины, когда навалились на вёсла матросы-призраки. Люди на «Альбатросе», словно окаменели. Лодка подошла совсем близко, и на палубу упал холщовый мешок. Ветхий холст расползся, и по палубе рассыпались письма. И тут же как сгинула лодка. Исчез и «Черный фрегат». С ужасом смотрели моряки на эти письма, не смея подойти к ним. Скрытый текст - Техническое: Памятка: Скрытый текст - Получение Знаний из книг/документов: |
Вахта спокойной не была: палуба так и норовила выскочить из под ног. "Хорошо, что привязался." - подумал Волькер, пытаясь удержаться на ногах. Хвала бурным рекам, на которых в свое время удалось побывать и набрать сноровку, эту удалось. Айзенец нес вахту наравне с матросами, а заодно присматривал за ними, вдруг кого-то потребуется заменить, а то и вынуть из ледяной воды?
Кроме холодного ветра и еще более холодной воды, которая лилась на борт со всех направлений, уроженца Фишлера беспокоил холодок иного рода. Сродный тому, когда находясь недалеко от Черного Леса или у озера Зюдлахе ощущаешь пристальный взгляд в спину, а когда оборачиваешься. то никого не видишь. Или видишь, что обычно оборачивается куда хуже, чем блаженное неведение. Дорк сталкивался с этим...несколько раз. И он предпочитал об этом не вспоминать... "Ох, Теус..." - подумал боцман, увидев, ЧТО было причиной его беспокойства. Черный Корабль, известный любому, кто хоть как-то интересовался морем. Айзенец оцепенел и лишь крепче сжал рукоять шпаги, хотя понимал, что она не поможет. Остается уповать лишь на Пророков и миролюбие призраков. Хотя на последнее надеяться не принято... Бывший речник не отрывал взгляда от лодки мертвецов, отправленной к "Альбатросу". Еще бесконечно долго, хотя на деле прошла лишь пара минут, он смотрел на письма, которые призраки "попросили" передать. А что остается сделать? - Они хотели, чтобы мы передали это...кому-то... - хриплым голосом промолвил Волькер и сделал первый шаг в сторону писем. - Я слышал что-то такое. Главное, чтобы эти письма вскрыли и прочли только те, кому они предназначены. Иначе... - дальше было понятно. Еще несколько шагов. И еще один. Боцман с трепетом подобрал письма, вскользь посмотрев, кому что нужно было передать. Он надеялся, что послания прямиком из Бездны не предназначены никому на этом корабле. |
Боцман с трепетом подобрал письма, вскользь посмотрев, кому что нужно было передать. Он надеялся, что послания прямиком из Бездны не предназначены никому на этом корабле.
Неожиданно Волькер услышал карканье ворона. "Дурной знак!" - поежился айзенец и вдруг заметил, что по палубе ковыляет черная птица. Неоткуда ей было взяться! Никак с проклятого корабля, тварь. Ворон волочил за собой крыло и изредка каркал. С птицей что-то было не в порядке. Первой мыслью айзенца было пристрелить вестника смерти. Накаркает еще. Волькер машинально потянулся за пистолетом. Скрытый текст - Техническое: |
Дорк молниеносно вскинул пистолет, поймал птицу на прицел. Вот-вот одной пернатой тварью станет меньше...
"Остановись! Это птица! ПТИЦА, а не зверь! Хочешь, чтобы на тебя еще и они бросались?!" - кричал здравомыслящий Волькер внутри айзенца, пытаясь не допустить если не роковую ошибку. то грубую ошибку точно. Мужчина с усилием убрал пистолет обратно и подобрал письма, которые положил обратно в еще не рассыпавшийся до конца мешок. Потом он подошел к птице. Шаг, еще... Птица посмотрела на человека и что-то каркнула. Просила помощи или просила убраться куда подальше? Или еще что-то? Айзенец решительно взял пернатую вестницу смерти в руки. Очень хотелось свернуть шею этой твари, но Дорк сдержался. лучше уж было тогда застрелить. "А еще можно выкинуть ее за борт. На откуп Морскому Королю." - всплыло обломком корабля еще одно решение проблемы. - Эй! Это же ворон! - крикнул кто-то из очнувшихся матросов. - Выкинь его! За борт! -вторил второй. - Да, это ворон. Больной и раненный ворон. - ответил боцман, мельком осмотрев птицу. Та почти что не пыталась вырваться. Пару раз клюнула наручи и все. Поняла, что бесполезно? Или надеялась, что человек ей поможет? - И не хватало мне еще с птицами поссориться. И так уже от собак и коней шарахаюсь. - пробормотал уроженец Фишлера сквозь зубы. Кто-то услышал, кажется. Ветер вполне мог донести эти слова и принести кому угодно. - Если что-то должно произойти, то принимаю это на себя. Только на себя! - сказал айзенец, пристально глядя на ворона. Тот промолчал. - Так, вернусь к себе в каюту и перевяжу тебя там. Пока не встанешь на крыло, побудешь у меня . - уже обыденно-спокойным тоном сказал бывший речник птице. - Или у уссурца, он вроде что-то в этом мыслит...но лучше самому. - И передайте письма капитану. Их нужно сохранить до Монтеня, а там уж найдем, кому они предназначены. - бросил он матросам, уходя. Птицей надо было заняться побыстрее. |
Скрытый текст - апокриф: Эсси поежилась и осмотрелась. Матросы, отстоявшие свое, лежали на койках как мертвые. После ночного визита спалось скверно, некстати вспомнилась одна из отцовских историй... Квентин запрещал записывать их, заставлял учить наизусть. Еще в детстве девочка удивлялась, зачем, если можно придумать свое, тайное письмо. Но времени на это занятие так ни разу и не нашла. Чертов уссурец! Девушка достала припрятанные бинты, стиснула зубы и сорвала старые. Морщась от боли, она перевязала бок и грудь заново. Получилось почти так же туго, как у кастилийки. На снятых повязках были только следы крови - раны не гноились. Пока. Эсси быстро переоделась, достала из сундучка теплый клетчатый плед - в клановых цветах МакЛаудов - завернулась в него и перехватила конструкцию отцовским поясом. Хотя бы не потеряется. Лезть под струи ледяной воды в одной рубахе было бы самоубийством. Наскоро подкрепившись, она поднялась на палубу. Сколько времени прошло, она не знала. В памяти остались только жесткие, пропитанные соленой водой канаты, рвущиеся из рук куски парусины, ветер, готовый сорвать с вантов и швырнуть в пенящуюся воду, и одна-единственная мысль. "Если мы ошибемся, то погибнут все". Наконец десятник-водаччианец погнал всех ужинать по очереди. Плетясь среди продрогших матросов в камбуз, девушка услышала кусок разговора о пропажах. Дескать, пассажиров обворовывают, и пропадают всякие безделицы. Думают на новичков с пиратского корабля. "Странно. Куртку я положила, когда еще об "Акуле" ни сном ни духом..." Как закончилась вахта, как дотащилась до кубрика, Эссильт не поняла. Сил хватило только чтобы кинуть на сундучок мокрый плед и завернуться в отсыревшее одеяло. Проснулась она от шума. Но не раскаты грома или не канонада были его источником. Прожженные морские волки вопили словно городские девицы, завидевшие мышь. Ни о чем не думая, девушка взлетела по лестнице на палубу и остановилась только у грот мачты, сжимая кинжал. Черный Фрегат. Затаив дыхание, она следила за высадкой десанта. Эсси была готова драться. Живой она им не дастся. А мертвым уже все равно. К счастью, зловещее судно явно спутало потрепанный "Альбатрос" с почтовиком... |
Цитата:
Сожаление о том, что сил не хватило на ликвидацию del diablo подарка гнусной Луизы, вот и все, что чувствовала señora Litta Arese после всего. Цитата:
Последней мыслью señora Litta Arese было досадное воспоминание о безрезультатных поисках бумаг и предвкушение завтрака. |
Проснувшись, я долго глядел в потолок. Ночная посетительница, которая не то приснилась, не то примерещилась, не солгала – общее состояние более - менее выправилось. Содрав с себя кусок парусины с подсохшими кровавыми подтёками, и заменив повязки на особую рубашку из сундучка, принялся одеваться.
Медальон, который был за время сна мной из рук так и не выпущен, перекочевал на шею. "Мерзкая и в то же время прекрасная безделушка, напоминающая о давно прожитых годах..." Рапиру с пистолетом брать не стал – оружие на палубе сейчас было бесполезным грузом. Ещё раз поправив воротник камзола и удостоверившись, что всё более-менее в порядке, наскоро поел, набросил штормовой плащ и поспешил на палубу. *** Шторм продолжался, шхуна упорно подминала белые гребни под себя. Оставленная вахта справлялась, относительно вовремя разворачивая «птичку» носом к волне. Неприятный сюрприз море подбросило позже. Цитата:
Цитата:
Знаменитый корабль-призрак приближался довольно медленно, времени было достаточно, чтобы разглядеть его в деталях. «Э, приятель… Года четыре назад, при нашей встрече между Айзеном и Венделем ты выглядел куда как ближе к ординарному судну, а не непонятным скоплением обломков…» Страха перед этим легендарным предвестником неудач практически не разделял. И на то были свои причины. Было видно, что несмотря на штормовые волны, готовится к спуску шлюпка. Пара минут – и она неторопливо отваливает от фрегата. Гребцы работали идеально, практически синхронно. «Ну и?» Мертвые руки забросили на палубу до боли знакомый серый мешок, при падении на палубу прорвавшийся по одному из швов. Первым до него добрался Волькер, принявшийся собирать выпавшие письма и передавший их матросам, а затем покинувший палубу с непонятно как очутившимся на борту вороном в руках. «Конфисковав» у матросов поступившую на борт посылку, я поспешил к себе в каюту, задержавшись лишь на мгновение возле юнги, явно видевшего получение «подарка»: - Испугались, вьюноша? А напрасно. Я не зря гонял вас на рею с башмаками мертвеца. Ван Дер Деккен этого не любит, и только в случае крайней нужды – такой как почтовое сообщение, рискнёт подойти к судну с подобным «украшением». Впрочем, и без них призрак безобиден, при условии, что его капитан хочет отправить весточку куда-либо. Поверьте моему опыту – я встречался с этим «чудом» два раза до этого. Если захотите, потом расскажу вам пару легенд… Вернувшись в каюту, мне первым делом надо было удостовериться, что письма идут в Монтень. Это оказалось проще простого – язык адресов на конвертах и сами адреса свидетельствовали об этом. Осторожно сложив мешок на свою койку, пообещав себе разобрать их в минуты отдыха, заперев каюту, я вновь поспешил на палубу. |
Вахта подходила к концу. Уссурец убедил себя в том, что ему нужно разбудить смену. На самом деле в матросский кубрик Баюна притягивал другой магнит.
Эссильт спала. Коротко остриженные волосы разметались по валику, подложенному под голову, спутанной мочалкой. На лице, под глазами залегли усталые круги. Чумазая кожа казалась смуглой. Левая рука была закинута за голову, правая лежала вдоль тела. Шрамы от ножа пирата виднелись красными пятнами на белых полосах бинтов. Эссильт что-то пробормотала на иниш и пошевелилась во сне. Одеяло сползло с ее бедер. Авалонка спала в одежде, но Баюн сглотнул, в животе собрался тугой комок. Она же спит и не узнает, так? Он провел ладонью по ее волосам, убирая упавшие на глаза пряди. Не отдавая себе отчет в том, что делает, свободной рукой уссурец осторожно дотронулся кончиками пальцев до ноги Эсси. Ее одежда была еще влажной от морской воды. Ощущение тепла от ее тела было слабым и приятным. Жара не было. Пахло от девушки здоровым духом и кровью. Откуда-то изнутри пришло импульсивное желание высушить чужую шерсть, пока она не превратилась в маленький ледник. Он медленно повел рукой вниз, как вдруг ощутил движение – и тут же убрал руку, отпрянув к противоположной стене кубрика. Глаза Баюна, обычно ясные и светлые, были словно подернуты серым туманом. – Это начинает становиться привычкой. – Он резко помотал головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть наваждение. – Если мы через пару дней не причалим к берегу, я кого нибудь покусаю. Баюн почему-то передумал будить авалонку и вышел из кубрика украдкой, тихо притворив дверь, словно боялся, что его застанут на месте преступления. *** Сложно сказать, какой диалог произошел днем в нескольких сотнях милях к северо-востоку, на борту «Эль Мангосты»? Но вечером 23-го числа, ровно в 22.00 (по Хринвичу, бгг) маркиз дю Саж появился в каюте Лусии Агилар Дель Торрес, вывалившись из монтеньского портала напомаженный, припудренный и надушеный, в парадном камзоле, как будто собрался на прием к Монтеньскому Императору. – Залезайте в портал со мной, синьорита. Ну же, быстрее! – На его губах виднелась кровавая капля. – Ну? Чего вы так смотрите на меня? Я отведу вас к брату! Живой он, живой, здоровый, только давайте быстрее, мне сложно поддерживать проход для двоих. |
Лусия ошарашенно смотрела на вывалившегося из стены маркиза. Она только что вернулась в свою каюту, убедившись, что раненые, которых она перевязывала, живы, накормлены и некоторый даже уже в состоянии выполнять свою работу на корабле. В мыслях у нее было только одно: добраться до подушки и хотя бы немного поспать. Но появление давишнего "мышонка" рушило все планы.
Девушка наощупь нашла свой пистолет и шпагу, недоверчиво поглядывая на маркиза приблизилась к порталу и боязливо заглянула в отверстие. Легкий толчок под локоток заставил ее сделать шаг вперед... |
- О, Теус Всемогущий, - взвыл маркиз. - Какое дилетантство! Вы что, ни разу в жизни не слышали о Порте? Ах да, в вашей стране последние несколько лет популярны идеи Инквизиции. Не думал, что все так далеко зашло.
Монтенец, изысканно и изобретательно матерясь, попытался проинструктировать Лусию о технике безопасности при пользовании перемещением. В конечном счете, главных правил всего три: 1. Не открывать глаза. 2. Никогда не открывать глаза. 3. Ни за что не открывать глаза. - Держите меня за руку крепче. Без меня вы заблудитесь на Аллее и... - маг не стал завершать мысль. Взявшись за руки, двое шагнули в портал, на пол каюты упали несколько капель крови, и проход закрылся. *** Дю Саж вел Лусию, как школьницу, взяв за руку. Ей было немного страшно, но и дико любопытно. Раньше ей никогда не доводилось пользоваться Аллеей. Земля под ногами пружинила, но точно не была покрыта травой. Скорее это напоминало ощущение живой плоти. Лусии стоило больших усилий не открывать глаза, но внезапно она услышала тонкий и жалобный детский голос. - Идите к нам, идите сюда. Помогите нам, мы заблудились. Не бросайте нас здесь, пожалуйста. Нам так страшно! В темноте за закрытыми веками словно плакали дети, и сердце доброй самритянки разрывалось на части. Монтенец, как будто не слышал голосов, молча и решительно вел Лусию за собой. Скрытый текст - Техническое: – Мы пришли. Помните о том, чего делать нельзя, а теперь осторожнее выходите наружу, синьорита. – В голосе Дю Сажа слышалось неподдельное облегчение. – Самое сложное позади. Просто не споткнитесь и не упадите на выходе, уровень "пола" там и здесь редко совпадает. В ноздри ударил знакомый запах моря, но вместо морозного шторма, повеяло жарким ветром. Лусия открыла веки, но перед глазами плясали серые тени и круги. Вот только еще не хватало потерять сознание. Кто-то осторожно подхватил ее под руки и прижал к груди. Кастилийка возмутилась такой бесцеремонности и отвесила непрошенному помощнику оплеуху. Звуки его смеха показались Лусии знакомыми, она почувствовала, как горло сдавливает рефлекторный спазм, а на плохо еще видящие глаза наворачивается предательская соленая влага. – Привет, малышка. Не пытайся проделать во мне вмятину. – Алваро Торрес обнимал родную сестру и смеялся. – Не хватало еще ходить с синяками. Каким ветром тебя унесло из дома? Что-то случилось? Что нужно от тебя этому типу? Нужно кого-нибудь убить? Маркиз тяжело вздохнул. - Не хочу мешать этой идиллической сцене, но я уже объяснял, синьор, и вам, и вашей сестре, что мне нужно найти одну вещь. Этого хочет моя жена. Да. Вещь эта принадлежит ей, но по несчастливому стечению обстоятельств попала в руки авалонских пиратов, те обратились к воддачийским, и далее ее точный след потерян. Но мой человек, эмм, Сорте, клянется, что искомый предмет на борту Альбатроса. Маркиз второй вечер продолжал исходить на вздохи, один грустнее другого: - Не уверен, что синьорита Торрес сможет мне помочь, но могла бы по-крайней мере не мешать. Возможно, вы убедите ее остаться на борту "Эль Мангосты"? Уверен, с вами она будет в большей безопасности. На 20 северной широты и 80 западной долготы сейчас серьезный шторм и вообще, общество незнакомых людей довольно сомнительная альтернатива семейному воссоединению. |
"Все-таки, капитиан - славный малый, хоть и из Водачче." Заметил и даже не пожалел доброго слова. С этими мыслями Эсси хотела уже брести обратно, как передумала. Прихватив в камбузе эля и солонины, она отправилась в одну из кают, где разместили тяжело раненых. Надо проверить, как там Ланниган. Как бы не доконала его лихорадка, коль скоро пиратские сабли не смогли...
Найти каюту не составило труда - по хору интернациональных ругательств, сопровождавших особенно сильные волны. Девушка отряхнула мокрые волосы и вошла. Ланниган лежал чуть в глубине и смотрел в потолок. Услышав шаги, он повернулся и еле заметно улыбнулся. Эсси опустилась на колени у койки - даже так чувствовался жар. - Fós beo, kid... Go leor dár básanna? - Níos mó ná leath. Beagnach gach ár deich barr ... Десятник скривился и отвернулся к стене. - Toisc nach raibh muid ábalta a mhalairt Lannigan! Nach bhfuil muid ag thréigean a gcuid. - Эсси осторожно пожала плечо Ланнигана. - Ná smaoineamh air. A ligean ar dul ar ais, go dtí an feast sochraide ceart. Anseo, ithe níos fearr - thug mé feoil agus beoir. Десятник с явной неохотой заставил себя съесть немного солонины, зато эль выпил до дна жадными глотками. - Ní mór duit a chodladh. Agus dom. Go gairid mo faire. * - с этими словами девушка хотела уходить, но несколько раненых тоже попросили пить. Пришлось снова сбегать в камбуз. Пробежка по качающейся палубе с шестью полными глиняными кружками вымотала девушку сильнее, чем можно было ожидать. Оставшиеся до вахты несколько часов она проспала крепким, но беспокойным сном. Там, во сне, они сидели в "Румяном крабе", а Финнеган спорил с мэтром Болоньетти, чьи (гэльские или водаччианские) ругательства более красочны, образны и поэтичны. Эсси тоже хотела поучаствовать, но синьор Андреа нахмурился и укоризненно покачал кудрявой головой - мол, так ты навсегда и останешься неотесанной деревенщиной; дальше кубрика и кузницы не пойдешь... Странно, старый боец оказался во всем с ним согласен. Из сна, где все было хорошо, ее бесцеремонно вырвала старая знакомая - толстая тетка, которая прислуживала синьоре. И ведь не побоялась спуститься в кубрик. Наскоро пригладив растрепанные волосы, Эсси накинула плед и поспешила за ней. Нужно бы успеть до начала вахты... * - Жив, курилка... Много наших положили? - Больше половины. Нашу десятку почти всю. - Мы ведь не могли иначе, Ланниган! Мы своих не бросаем. [...] Не думай об этом. Вернемся, справим тризну. Вот, лучше поешь - я принес мясо и эль. -Тебе нужно поспать. И мне. Скоро моя вахта. (гаэльск.) |
В это же время, Инисмор, Королевский дворец.
Скрытый текст - Ахтунг, внутри буквы. Сюжетный сполер: *** Боцман, неожиданно расчувствовавшийся, вот ведь шутка, в отношении дурацкой и вредной птицы, принес пернатую тварь в каюту и осмотрел. Птица явно замерзла, так что почти не отбивалась, и странно волочила крыло. Видать, повредила. Но как же все-таки чертов ворон мог попасть в такой шторм на судно? Отогнав вопросы, на которые не было ответов, Волькер Дорк, как сумел, обработал крыло ворона и сходил за куском ветчины на камбуз. - На, жри, если хочешь выздороветь. Само только здоровье проходит. Тем же днем айзенец показал птицу уссурцу. Тот пожал плечами, мол не ветеринар, но поворковал о чем-то с покрытым перьями существом и сказал, что затруднился понять птицу так далеко от Уссуры. Мол, язык этого племени слишком запутан для него, но, судя по всему, птица хочет попасть домой. Слово "дом" звучит везде одинаково. |
Черный Фрегат, Фаррел увидел в илюминатор. Шторм мешал разглядеть подробности, но на мгновение показалась и пропала шлюпка, идущая к Альбатросу . Когда таинственный корабль исчез, О'Брайен надев плащ, отправился на палубу.
В коридоре он встретил водачианца. - Прошу прощения капитан, что это было? |
Уже посреди коридора, по пути на палубу меня застал ученик профессора, тот, что со всем юношеским пылом предлагал свою помощь в прошедшем сражении.
Цитата:
"Давно не носил...". - Если желаете на них глянуть - препятствовать не буду. Смотрите, главное, не открывайте и не пытайтесь читать - закончить своё путешествие на морском дне будет очень неприятно. Только принимайте решение - "изучать" или "не изучать", побыстрее - моя вахта на палубе ещё не окончена. |
Капитан явно спешил, но все таки остановился, что бы ответить на вопрос.
Цитата:
Де Анжелис, кивнул и повел Фаррела к себе в каюту. - Среди книг Гарри профессор нашел упоминание о новом месторождении драхенайзена. А тот, кто найдет и сможет удержать новый рудник, станет айзенфюрцем. Поймав удивленный взгляд капитана, инисморец добавил: - Разумеется, нужно быть айзенцем. |
- Семейное воссоединение? - Лусия, не отрываясь, смотрела в лицо брату.
Ее глаза расшимрились, гнубы сжались в узкую порлоску. Она медленно высвободилась из объятий Алваро, отступила на шаг и окинула взглядом всю его фигуру. - Здравствуй, братец. Давно не виделись, - голос девушки дрогнул, она торопливо провела рукой по влажной щеке. - А ты почти не изменился. Только стал еще самоувереннее. Впрочем, амбиций тебе всегда было не занимать. Лусия повернулась к маркизу и чуть поклонилась. - Благодарю вас, сударь, за столь щедрый дар. Вы и представить себе не можете, как я мечтала повидать этого мерзавца. Она снова резко повернулась к брату, лицо которого выражало, на этот раз, легкое недоумение. - Ты спрашиваешь, каким ветром меня занесло сюда? Ветром перемен, мой милый, ветром перемен. Ты да я - все, что осталось от семьи дель Торрес, если тебя это еще волнует. Впрочем, семья для тебя никогда не была важна. Так радуйся! - ты свободен. На этот раз окончательно. От всего: от долга, от забот, от любви. Живи счастливо. Я рада, что ты жив и здоров. Действительно, рада, ведь ты мой брат. По краней мере, у нас с тобой одно лицо, а имя...я не удивлюсь, если ты поменял его. Теперь я могу строить свою жизнь дальше с чистого листа. Моя единственная мечта сбылась: ты жив и я сказала всё, что о тебе думаю, глядя прямо в глаза. Прощай. Лусия резко отвернулась от Алваро. - Сударь, вы можете вернуть меня в мою каюту? |
– Семейное воссоединение? – Лусия, не отрываясь, смотрела в лицо брату.
Ее глаза расширились, губы сжались в узкую полоску. Она медленно высвободилась из объятий Алваро, отступила на шаг и окинула взглядом всю его фигуру. – Здравствуй, братец. Давно не виделись, – голос девушки дрогнул, она торопливо провела рукой по влажной щеке. – А ты почти не изменился. Только стал еще самоувереннее. Впрочем, амбиций тебе всегда было не занимать. Скрытый текст - На борту "Эль Мангосты": – За что мне это все?! – вздохнул он, обращаясь неизвестно к кому. Недуг, поразивший кастилийку, назывался портальной болезнью. Она вспомнила, что слышала и читала о нем в книгах, описывающих побочные эффекты использования магии крови… Бесполезно сопротивляться. Лучшее, потому, что единственное лекарство – постельный режим. Несколько раз Лусии казалось, что она вот-вот заснет. Она взглянула на монтеньца. Взгляд ее сам говорил «Оставьте меня, синьор». В очередной раз в каюте, кроме Лусии и ее скромных пожитков, остались лишь кровать, пустой воздух и запах крови. Скрытый текст - Техническое: *** Свеча мигнула и погасла. Растопленный воск давно переполнил небольшую глиняную миску-подсвечник и аморфной лужицей растекся по столу. Баюн пошарил у себя в пожитках, выискивая новую свечку. Он вполне мог бы читать и в темноте, но ему не хотелось лишний раз трансформироваться. Уссурец чиркнул спичкой у фитиля новой свечки, и тот послушно возгорелся, рассеивая темноту. На столе беспорядочной кучей были навалены исписанные на полях кипы книг. Наверху лежала энциклопедия всех известных в Уссуре и за ее пределами животных. Сперва Баюн не понял, что его смущало в птице, подобранной айзенцем, сейчас он был уверен, что это не ворон. Но что это за существо? Книги ни на шаг не приблизили его к ответу. Он должен быть, но где его искать? Легкий шум шагов за дверью отвлек внимание уссурца. Он бросил поспешный взгляд на дверь и беззвучно выругался. Дверь со скрипом распахнулась. – Василий, уже очень поздно, – удивился Николо, подходя к его стулу. – Ты собираешься спать? Баюн вернул истрепанное перо в чернильницу и уставился на свои испачканные пальцы. Хотелось облизать их при водаччце, он одернул себя. – Да, конечно, собираюсь… - Баюн неожиданно замялся. Николо вздохнул: – Утро вечера мудренее. Нам еще вахту стоять. Давай-давай. Бросай эти учености. – Не могу спать один, – отшутился оборотень и подумал, что ироничнее всего именно то, что люди меньше всего верят в правду. Интересно, прогонит в этот раз синьорита дель Торрес или нет, если он еще раз проделает трюк с превращением в кота? |
Ученик профессора неторопливо разглядывал и ощупывал конверты.
Цитата:
Молодой человек на редкость тщательно осматривал конверты, процедура грозила затянуться надолго. - Время поджимает. Берите письма к себе, и занимайтесь их изучением сколько вашей душе угодно, главное - не вскрывайте, - с этими словами я вручил всю охапку гостю, после чего, покинув вместе с ним каюту, запер дверь и поспешил на палубу. "Будем надеяться, что он найдёт что-нибудь полезное, и при этом не утопит нас..." |
Фаррел заперся в каюте профессора и вдвоем они занялись тем, о чем в приличном обществе больше говорят, чем делают: работой :) Они кропотливо пересмотрели все адреса и имена на конвертах с Черного фрегата, старательно проверяя, нет ли среди них знакомых фамилий и имен. Как ни странно, одно такое среди просмотренных оказалось: Магдалена Гейн, проживающая (точнее проживавшая давным-давно) в Айзене, в провинции Хайнцль, г. Прэхтиг, улица и дом подозрительно совпадали с теми, в которых родился и провел детство сам профессор Альфред Гейн.
Айзенец вскрыл конверт и заглянул внутрь. Пожелтевшая от времени пергаментная бумага дрожала в его руках. Ученый в задумчивости погладил бороду и пожевал усы. Скрытый текст - Письмо моряка: Скрытый текст - Техническое: |
Первая часть Мерлезонского балета
- Заходите, Mi amigo joven, - señora Litta Arese откинула вуаль на лоб с лица, чопорно откусывая от ломтя хлеба и куска мяса, особыми изысками завтрак, собранный почтенной сеньорой Фелегрини, не отличался, сыр и разбавленное теплое вино. Стараясь на чавкать, Ульдерига подняла глаза на своего утреннего гостя и тут же подавилась. Выпучив глаза и посинев, она как рыба открывала рот, рукой пытаясь указать себе за спину, вуаль упала на лицо и частично скрыла позор сеньоры. Получив молодецкий удар промеж лопаток, señora Litta Arese облегченно вздохнула и вновь явила миру свое лицо. Прищурившись, Ульдерига вперила тяжелый взгляд поверх головы Юнги. - Ты - мужеложец?, - медленно осведомилась сеньора. - Ась?, - ответил "ее юный друг". - Я спрашиваю, ты - любитель мужчин?, - señora Litta Arese бледнела на глазах, голос начинал срываться на визг. - Синьора, о чем Вы говорите, - юноша пятился к двери. Опрокинув стул, Ульдерига рывком оказалась подле Юнги и прижала его к двери: - Я вижу линии, которые связывают людей, - шипела она, разбрызгивая слюну и теряя всякое достоинство, - Ты - мерзкое отродье, твоя линия страсти стремится к некому вшивому кошаку. Ульдерига осеклась, вспомнив, что так и не сообщила Баюну о его проклятии. После нападения пиратов señora Litta Arese затаилась и старалась никому не попадаться на глаза. Сразу после сражения Баюн нашел Ульдеригу и передал ей прощальный подарок Луизы Карридини: моток ниток. - Мало того, что я вынуждена жить с одним из ваших, так еще и, убравшись черт знает куда, я вынуждена терпеть это бестыдство? Лицо юнги побледнело, в глазах выступили слезы, он медленно опустился на пол к ногам señora Litta Arese. - Синьора... кто еще видит эту... линию?, - слова давались мальчишке с огромным трудом, - Вы ведь можете избавить меня от этого... Я... я... никогда раньше... мне нельзя, это... это смерть... Ульдерига опустилась на колени перед парнишкой, попутно выдрав из его рук кусок подола: - Ну-ка, посмотри на меня! Да ты - не Юнга, - охнула señora Litta Arese и резко опустилась на многострадальный зад. Зад, залеченный кастилийкой, заныл, - Девочка, да как же тебя угораздило? Да как же тебе удается не выдать себя? Эсси молчала, лишь лицо ее становилось все пунцовее. Взяв себя в руки, señora Litta Arese, кряхтя и морщась от боли, поднялась на ноги и вернулась за стол. Жестом указав на еду, она прикрыла глаза рукой. Вуаль нелепо топорщилась на лбу. - Я не смогу разорвать твою линию Чаш, даже несмотря на то, что она только формируется. Мне просто не хватит умения, - Ульдерига потерла переносицу и отняла руку от лица. О черной линии, которая слепо тыкалась в поисках Эссильт Ульрига умолчала, - Но я могу предложить тебе свое покровительство, если твой обман раскроется. Забирать тебя в услужении сейчас не благоразумно, возник слишком много вопросов. Вторая часть Мерлезонского балета Штормило. Ульдерига нашла Баюна на палубе и поманила к себе. Стараясь сдержать тошноту от качки, она, не глядя в лицо юноше, поведала ему о прощальном подарке их общей с убиенным Боцманом любовницы. - Проклятие затрагивает твои линии Чаш, это первое, что пришло мне в голову. Баюн молча слушал и ничего не говорил, напротив, он порывался уйти, señora Litta Arese буквально вцепилась в его рукав. - Подожди, это не все. Проклятие жаждет распространения, я вижу, как его линия рыщет в поиске жертвы. Баюн замер. - Юнга, она испытывает чувства, и это грозит ей погибелью, - Ульдерига вздохнула, - Я не могу разорвать ее формирующуюся Линию Чаш, не могу спрятать от Проклятия. Ты сам можешь решить, как поступить. Нитки, что ты дал мне, возможно, позже, научившись, я смогу выткать тебе новую Судьбу, помочь, раз уж не смогла уберечь. Заговорщики - Я нашла бумаги, они у Роджера Весельчака, и он носит их с собой, - señora Litta Arese внимательно смотрела в лицо Эссильт, - Нам нужно заполучить их. |
Штормило. Ульдерига нашла Баюна на палубе и поманила к себе. Стараясь сдержать тошноту от качки, она, не глядя в лицо юноше, поведала ему о прощальном подарке их общей с убиенным Боцманом любовницы.
– Проклятие затрагивает твои линии Чаш, это первое, что пришло мне в голову. Баюн молча слушал и ничего не говорил, напротив, он порывался уйти, señora Litta Arese буквально вцепилась в его рукав. Оборотень чувствовал, как горят щеки. «Это… проклятье, это не может быть правдой!» – Подожди, это не все. Проклятие жаждет распространения, я вижу, как его линия рыщет в поиске жертвы. Баюн замер. Да, верно, это похоже на последствия магического излома Судбы. Такое уже однажды случалось, но тогда он выкарабкался. – Юнга, она испытывает чувства, и это грозит ей погибелью, – Ульдерига вздохнула, – Я не могу разорвать ее формирующуюся Линию Чаш, не могу спрятать от Проклятия. Ты сам можешь решить, как поступить. Нитки, что ты дал мне, возможно, позже, научившись, я смогу выткать тебе новую Судьбу, помочь, раз уж не смогла уберечь. Перед глазами все поплыло. Каждый вдох давался с усилием. «В смысле, юнга испытывает чувства? Что-а? А что, если это не она. Это я в ее сторону?.. И, получается, проклятье… Вот дерьмо!» Нет. Когда это могло случиться? Баюн попытался вспомнить и не смог. Ему казалось, он только пожалел ее пару раз – и все. Ну, может еще разок обратил внимание на смелость да смекалку. Или два раза. Или три. Откуда такая слабость при мысли об этой пигалице? Словно ведьма все-таки права… Что же теперь делать, будь все проклято? То есть наоборот. Проклятью нужно время, чтобы сработать, но рано или поздно, через неделю, через месяц, через год – это случится... Убежать от Судьбы? Возненавидеть авалонку? Смешно, даже если приказать самому себе было бы возможно, может быть как раз этого неведомой магической силе и нужно? Может быть, эти мысли – это уже и есть проявление проклятия?.. Если все так, как говорит ведьма, то через этот самый гипотетический месяц он или сам прирежет девчонку, или кто-то другой нанесет последний удар. И хорошо, если только ножом. Мысленно уссурец уже слышал голоса присяжных и судьи, зачитывающих приговор. «Пятнадцать проникающих ранений в брюшную полость, нанесенных острым предметом типа когти». А может быть, она поскользнется на подсолнечном масле? А возможно, окажется, что у нее есть двоюродный брат, который заколет на дуэли моего брата, а я убью его. А она после этого примет яд, и я заколю себя сидским кинжалом на ее холодеющем трупе. Так-так-так. Надо успокоиться. Так, может… пусть уж лучше только я сам? По крайней мере, можно умереть быстро и без мучений. Ну уж нет. Буду бороться до победного, пока останется хоть один глаз и один коготь. Должен быть способ снять проклятье, а пока. Пока придется очень внимательно осматривать скользкие ступеньки и проверять, не отравлена ли еда. А Эссильт? А что Эссильт?.. Наверно, лучше ее пока избегать. Авось, пронесет. Где-то в глубине души Баюну было немного, самую малость, мерзко. Он знал из книг, что появление Черной нити всегда означает смерть. Но не всегда смерть того, кто ее "носит". Он уже успел изучить девчонку, успел понять, что через чувство долга ей можно манипулировать. Он также прикидывал, что его опыта хватило бы, чтобы принудить ее подарить ему тепло и любовь. И если она действительно хоть немного… Тогда… хм... Добровольная жертва - это сильнейшее воздействие на судьбу, которое никакая ведьма сможет переплюнуть. Впрочем, если на авалонку не свалится кирпич, или он сам не перегрызет ей горло в порыве страсти, рано или поздно можно будет найти способ избавиться от Черной нити. Нужно хотя бы попытаться. – Мы все умрем, – мелькнула оптимистичная мысль. Закончив вахту, Баюн укрылся в каюте и пытался отвлечься чтением книг. Помогало слабо. |
Ничто не предвещало такого удара. Синьоре хватило одного взгляда, чтобы увидеть истину, в в которой Эсси отчаянно отказывалась признаваться даже себе. Безумная надежда, вспыхнувшая было, в следующий миг разбилась в пыль.
-Я не смогу разорвать твою линию Чаш, даже несмотря на то, что она только формируется. Мне просто не хватит умения. Что ж. "Придется самой. Придется перебарывать, если хочешь жить дальше." Девушка стиснула зубы так, что заиграли желваки, а ее высокие скулы побелели. - Вы очень добры, синьора. Почти так же, как красивы. Но ведь не за тем вы меня позвали! - Что угодно, какую угодно работу, только бы не говорить больше об этом. - Я нашла бумаги, они у Роджера Весельчака, и он носит их с собой. Нам нужно заполучить их. - Аристократка испытующе смотрела в глаза девушки. Эсси тряхнула головой, отбрасывая отросшую прядь, и кивнула. - могу я сказать, что думаю, синьора? - Получив утвердительный ответ, девушка продолжила, - Этот человек - изрядный ловкач. Он почти ничем себя не выдает. Словно забыл о своем деле. Умеет не думать, чтобы подозрений не вызывать. Сдается мне, не первый раз этот хват такие дельца обстряпывает. Значит, не ошибется по-глупому. Ваша правда - не глухой ведь, слышал, что вещи у пассажиров исчезают. Если важное что, верней всего при себе это держать станет. Особливо теперь. - Эсси замялась. - Может, сеньорита из Кастилии нам помочь сможет. Не зря же этот Роджер вокруг нее хвостом крутился... Если позволите, я могу с ней потолковать, авось и поможет. Она же травы знает, может, зелье какое состряпает, чтобы парня этого в беспамятство на время погрузить - в аккурат, чтобы обыскать. На лице Ульдериги появилась заинтересованность... *** Прикрыв за собой дверь, Эсси тяжело вздохнула. На душе скребли кошки. Она не замечала порывов ледяного ветра и волн, перекатывающихся через палубу. Нельзя столько времени запираться даже от себя... Не обращая внимания на матросов, она полезла на грот. Кто-то окрикнул - она даже не заметила, как и привычной уже ноющей боли ран. Выше, выше, на самый верх. "Воронье гнездо" пустовало - вокруг не было видно ничего, кроме валов и грохочущего черного неба. Девушка подставила лицо дождевым струям и брызгам волн и закрыла глаза. Скрытый текст - распугиваем сирен и корабли-призраки: Ей было все равно, даже если бы кто-то вдруг и услышал песню за ревом воды и раскатами грома - списали бы на развлечения Морского народа. Мокрые волосы замерзли маленькими сосульками, а одежда хрустела при малейшем движении. Девушка прекрасно понимала теперь, что именно чувствовал капитан Черного Фрегата, пока еще был жив. Странное дело, но после дурацкой выходки ей удивительным образом полегчало на душе. Подышав на пальца, она полезла вниз. - Сирены, наверно. Нет, не видно ничего - вон какая чертова погодка! - В ответ на недоуменный взгляд незнакомого бородатого матроса девушка только усмехнулась. Теперь можно и навестить кастилийку. Прихватив в камбузе лепешек, мяса и кувшин разбавленного вина, она постучалась в каюту Лусии. - Простите, сеньорита, я могу войти? Затворив за собой дверь, Эсси осторожно подошла к постели Лусии. Та лежала, натянув одеяло почти по самые брови - видно было, что ей нездоровится. - Что с вами стряслось, сеньорита? Я вам еды немного принесла да, видно, вам не до того... Может, позвать доктора? |
совместно с Франкой
Лусия несколько мгновений выжидающе смотрела на Эсси, потом села, чуть скривив посиневшие губы.
- Ничего, я справлюсь, - девушка сморщила нос, глянув на лепешки и мясо. - Еда мне, действительно, противопоказана. А вот вино... Кастилийка потянулась к кувшину, который Эсси охотна ей протянула, сделала пару глотков и вздохнула. Краски постепенно стали возвращаться на ее лицо. - Вот...стало получше...Ты не волнуйся, я сейчас встану. Всё равно мне надо поговорить с капитаном. А ты что-то хотела? -Тут такая оказия вышла... Сеньорита, помните пройдоху, что возле вас в первые дни все вертелся и авансы делал? Я-то по приказу боцмана покойного к пассажирам присматривалась, с рей очень заметно было, вы только не обижайтесь... Разбойник покойный велел мне бумаги какие-то важные отыскать. Ради них-то он "Альбатрос" и захватил, еще до того, как мы на него сели, - Эсси виновато посмотрела на Лусию. Та кивнула: - Я слышала о бумагах. -Так по всему выходит, что у Роджера они. А с тех пор, как вещи пропадают, он их при себе носить стал, тут могу об заклад побиться, ежели не совсем он дурной. А дурному-то такую ценность не доверили бы. Словом, не оставят нас в покое, пока бумаги те не отыщем и не узнаем, что же в них такого важного. Водят нас втемную, как слепых кутят. Это синьор капитан с синьорой из Водачче надумали, что отыскать нужно. А силой те бумаги взять, так риск уж больно велик... Лусия во все глаза смотрела на Эссильт и нервно сжимала пальцы. - Вот и подумалось мне, что можно иначе за дело взяться. Вы, сеньорита, девушка смелая, духом сильная... Отчего бы вам не предложить? Скрывать не буду, затея не из приятных. Вот бы притворились вы, что совсем не прочь на Роджеровы авансы благосклонней взглянуть! Согласились для виду лютневую музыку позапрошлого века послушать или на парсуны-гобелены какие взглянуть (не знаю я, чем господа благородные девиц прельщают обычно, уж не обессудьте). А там слово за слово и опоили бы его каким зельем сонным, да обыскали бы по-быстрому. После-то "Прости, мил друг, сон тебя сморил, а мне и подумалось, что негоже девице одной с мужчиной незнакомым живопИсью любоваться, как бы дурного не подумали. Вот, мол, и ушла восвояси, знать ничего не знаю, ведать не ведаю... " - Эссильт умолкла и устало провела рукой по лбу. Кастилийка несколько минут молча разглядывала ее, потом потянулась за кувшином и выпила еще пару глотков вина. - Помнится, сей кавалер дважды приглашал меня посмотреть на его коллекцию, но все не случилось никак. Третий раз - самый верный, - Лусия откинула одеяло и, покачнувшись, встала. - Разумеется, я пойду к Роджеру. И сонное зелье у меня есть, в саквояже. Она шагнула к секретеру и выудила из недр своего баула темную склянку с фиолетовой пробкой. - Так...надо привести себя в порядок...ты поможешь мне? Эсси кивнула, и примерно через четверть часа Лусия дель Торрес, умытая, причесанная и затянутая в свое лучшее платье, прятала за корсаж заветный флакон. - Что ж...интересная бледность не повредит, - кастилийка глянула в зеркало. - А пока я буду выполнять щекотливое поручение, у меня будет к тебе маленькая просьба. Скажи, пожалуйста, капитану, что я видела вора. Это маг, и он ищет какую-то определенную вещь, принадлежащую, как он говорил, его семье. Ну, всё, пора... - Ба! Сеньорита! Каими судьбами? - распахнув дверь на робкий стук, Роджер удивленно вздернул брови и радостно улыбнулся. - Рад видеть вас в добром здравии. - Взаимно, синьор, - Лусия улыбнулась. - Помнится, вы обещали показать мне свою коллекцию. Все эти ужасные события и шторм утомили меня. Вот, надеюсь, что ваши сокровища вернут мне доброе расположение духа. Весельчак пропустил девушку в каюту и запер за ней дверь. Кастилийка сделала вид, что не услышала, как щелкнул замок, и с любопытством оглядывалась. А Роджер между тем, не переставая рассыпаться в комплиментах, раскрыл лежащие на столе деревянные ящички. Чего только в них не было: жемчужины, кусочки янтаря, раковины разных форм и цветов, серебряные безделушки, выполненные так искусно, что у кастилийки дух захватило. Она притрагивалась то к одной, то к другой вещице, а Весельчак хвастливо рассказывал, как к нему в коллекцию попал очередной шедевр. Он так и норовил коснуться то локтя, то пальцев девушки, и Лусия благосклонно позволяла. - Очень красиво! Очень, - она оторвалась от созерцания драгоценностей и посмотрела Роджеру в глаза. - Что вы, сеньорита, красота вовсе не в бездушных вещах, - Весельчак сделал шаг вперед, обвил руками талию девушки и коснулся губами ее губ. Лусия подалась мужчине навстречу, и поцелуй вышел долгий, глубокий, страстный... - Здесь так жарко, - пролепетала кастилийка, когда снова обрела способность дышать. - У меня есть прекрасное вино. Оно легкое и прохладное и остудит ваш жар! -Роджер разлил по бокалам рубиновый напиток и сладко улыбнулся. - Вы прелесть, Лусия, я восхищен. - Вы меня смущаете, - девушка опустила глаза. - Но я не смогу пить вино просто так. Может быть, у гостеприимного хозяина найдутся фрукты? - Разумеется! - Весельчак кинулся за ширму, а Лусия в мгновение ока вынула из-за корсажа флакон, с силой открутила пробку и вылила его содержимое в бокал. Так же быстро спрятав флакон обратно, она взяла другой бокал и пригубила. Роджер вернулся с блюдом, наполненным виноградными гроздьями. Кастилийка ахнула, отщипнула ягодку и отсалютовала хозяину каюты бокалом. -Пью за цветущий миндаль! - Роджер залпом выпил вино, оторвал от грозди синюю ягоду и поднес к губам Лусии. Острые зубки прокусили тонкую кожицу, сладкий сок брызнул на её губы, и Весельчак не преминул попробовать их на вкус. Поцелуй, как показалось Лусии, длился вечность. Роджер умудрился увлечь свою гостью на кровать, но не успела его спина коснуться покрывала, как руки мужчины безвольно разжались, и он провалился в крепкий сон. Сердце девушки стучало громко-громко. Она глубоко вдохнула, потом выдохнула и принялась проворно ощупывать одежду гостеприимного хозяина. |
Лусия, дождавшись, когда Роджер уснет, обыскала его и обнаружила, что небольшое пузо – это не всегда пузо. Иногда, это плотный запечатанный пакет, обмотанный полотняной повязкой. Повязка полетела на пол, и через пару минут кастилийка держала в руках письмо, помеченное двумя парами инициалов: Д.Б. и Б.А. Если бы синьорите Торрес были доступны правила авалонской орфографии, то она смогла бы прочесть следующее:
«Хеллоу, Центр!» — писал неизвестный Д.Б. — «Поздравляю с прошедшим Д.Р. и желаю тебе всего самого от Теуса. Передавай мои пламенные приветы и заверения в вечной преданности К. Теперь к делу. Наша террористическая организации потребовала от Кастилии пятнадцать миллионов гильдеров и сирнетский махолет. Где они их достанут, нас не интересует. Если же через неделю не достанут, мы взорвем замок-другой в таком-то городе, чисто для разминки. А в перспективе можем взорвать и поджечь еще кучу церквушек и домиков в разных городах и весях этой чудной страны. Так что пусть думают, откуда деньги взять. В прошлый раз все прошло не совсем так, как планировалось. Риласиаре кричали: "Крещенцы! Крещенцы! Теллах Акбар бабах кирдык!" и даже войну с ними думали затеять. Пришлось минировать новый дом и посылать второе письмо, авось со второго раза дойдет. Опасайся людей в камуфляже, они больно бьют дубинками и увозят в контору в лесу считать почки. Хорошо, что лес тоже горит. Если правительство будет жадничать, то спалим несколько резиденций у самых высокопоставленных синьоров, пока не скинутся по мильончику. Блюдечки с голубой каемочкой уже ждут. Да благословит нас Теус и К. P.S. Да, отправили своего шпиона к ним во дворец. Обнаружить его они никогда не смогут, он неотличим от придворного. Роется в королевском грязном белье и ходит выспрашивает всякие интересные тайны. Тайн у них никаких нет – все рассказывают подробно и в красках. Пока лазутчик все записывает. Пошел пятнадцатый том.» Роджер мирно храпел на кровати, а Лусия быстро пролистала загадочные письма. Понятны были только отдельные слова и имена собственные. Без переводчика вряд ли кастилийка смогла бы понять, что перед ней прошение на королевский офицерский патент, запрос на продление каперского свидетельства на имя Джеремия Берека. Так же приложенный список потопленных кастилийских и местами слегка монтеньских, водаччских, уссурских, вендельских, крещентских судов и награбленного с благословления Авалонской короны добра. Вероятно, сторона, заполучившая такой компромат на правительство Авалона, могла бы выставлять ему некоторые условия. К примеру, потребовать отсыпать гильдеров или ожидать участия авалонского "миротворческого" контингента в какой-нибудь заварушке... Осталось только найти кого-то, кто поймет, что перед ним, или дождаться появления того, кто уже примерно в курсе... Маркизу дю Сажу этим вечером сильно икалось. |
Осмотр ворона уссурийцем (которого, кстати, зовут Василием Баюном) ничего толкового не дал, разве что он подтвердил кое-какие слухи о том, что в Уссурре с животными разговаривают и те даже отвечают в ответ, причем довольно внятно. Ну еще и слово "дом".
- Понятно все с ним...заживет крыло - отпущу. - сказал Волькер, чуть усмехнувшись. Потом Баюн куда-то ушел, и речник остался наедине с черноперой птицей. Во всю ширь встал вопрос: где держать эту птицу? Понятно, что в комнате, чтобы не смущать суеверных матросов, но вот просто так оставить и все? Клетку тут навряд ли найдешь...Хотя какой-нибудь вскрытый ящик с высокими стенками вполне сойдет. Только брать надо побольше, на всякий случай. - Так, сиди тут и ничего не клюй. Это я про подушку. - сказал айзенец ворону и покинул каюту. Нужный ящик отыскался быстро, и вскоре он вернулся. Убедившись, что пернатый ничего не успел натворить, хоть и перекочевал с тумбочки на кровать, уроженец Фишлера взял перевязанного в руки и положил в коробку, которую потом наполовину прикрыл крышкой. Ворон такой смене обстановки не был рад и возмущенно каркнул, но надолго его не хватило, а вырываться он не мог - силенки не те, да и здоровье. - Спи давай, подранок, быстрее встанешь. А я потом вернусь и покормлю. - сказал в ответ на укоризненный взгляд айзенец. Следом в ящик отправилась поилка с пресной водой. Все же это не альбатрос, чтобы морской водой обходиться. Поилка была заполнена чуть меньше, чем наполовину, чтобы сильно не разлиться. Удовлетворенно хмыкнув, Волькер переставил ящик с вороном подальше от входа и ушел, заперев дверь. Проверить шкатулку и все остальное он не забыл. Вдруг кто-то не ограничится зеркалом? "Так, с вахты вернусь...посмотрим. Но нужно поговорить со всеми, а то еще ворона украдут...ха! Кому он на корабле нужен, кроме меня, да и то в этом я сомневаюсь..." - размышлял боцман, поднимаясь на палубу. Прерванная вахта продолжилась. |
Бумага, грубая и жесткая, вся из небольших комочков, с вкраплением посторонних фрагментов, хотя и пожелтела от времени, оставалась крепкой. Сколько лет этим письмам? Написаны ли они во время, когда Черный Фрегат был обычным кораблем, или рука выводившая эти строки, уже была рукой мертвеца? Спросить у водачианца, что тот знал, не удалось - капитан торопился вернуться на палубу.
В Лирр Валли Жану Фурнье с Прямого переулка. Для Пауля Ру, судьи из Прево. Ни в Лирр Валли, ни в Прево инисморец не был, и сами эти имена ему ничего не говорили. Следующее письмо. "Альбатрос" рухнул вниз с особо большой волны, и Фаррел подхватил несколько писем, слетевших со стола. Одно, на незнакомом языке, где удалось разобрать лишь имя Gunnlaugur Halldorsson, он передал профессору. Взгляд О'Брайена зацепился за надпись на следующем конверте: "В порт Буше, Дом под башней на Часовой улице, Коналлу Лефевру от графа Люсьена Лаваля де Кюсси". Имя адресата было не монтеньским в отличии от фамилии, еще одним моментом был титул отправителя. Граф Флорантен Бланк дю Кюсси, известный как участник крестовых походов, а также как строитель и инженер, погиб в 1315 году в результате несчастного случая на охоте: переправляясь через ручей упал с лошади и смертельно поранился своим мечом. Бланк не имел прямого наследника и кому тогда перешел замок Кюсси, перестроенный и хорошо укрепленный прошлым хозяином, Фаррел не помнил. Сияние люстр и зыбь зеркал. Великолепный зал с изящными колоннами залит светом множества свечей, благоуханием духов. В волнах музыки по натертому до блеска паркету плавно скользят пары, дамы кажутся легкими, воздушными, как птицы, а кавалеры, полные мужественной отваги, гремят шпорами и каблуками. Джулия Алуа дю Крэ проводит Весенний бал.- Это несколько неожиданно, - обескураженный голос профессора вырвал Фаррела из воспоминаний. Альфред Гейн удивленно смотрел на очередной конверт. - Вы что-то нашли? - Да, видишь ли, - профессор протянул запечатанное письмо, взглянув на которое О'Брайен лишь качнул головой, - ах, ты же не знаешь айзенского. Письмо... здесь указана моя фамилия и мой старый адрес. Магдалена, Магдалена кто-же это... Цитата:
|
Лусия еще раз бросила взгляд на спящего Весельчака, сложила бумаги обратно в пояс, а его повязала вокруг своей талии, покрепче запахнула плащ и, отщипнув на последок ягодку с виноградной грозди, вышла из каюты.
В коридоре было пусто и тихо, если можно так сказать. По крайней мере, пока кастилийка добиралась к себе, она никого не встретила. В ее каюте на краю кровати сидела Эсси. Она вскочила при виде Лусии, но ничего не говорила до тех пор, пока кастилийка распутывала пояс и выкладывала на стол письма. - Вот...это было у Роджера под рубахой... Письма, похоже, на авалонском...Я не смогла прочитать, - Лусия устало опустилась на стиул. - А ты сможешь? Или просто понесешь их синьоре из Водачче? |
| Текущее время: 19:16. Часовой пояс GMT +3. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.