Когда появился Василий Роджер очень внимательно и подозрительно посмотрел на него, в глазах почему-то мелькнуло раздражение, но когда Лусия сказала про вещи оно пропало.

Он что-то хотел сказать, но приятели громилы, который так и не поднялся после удара, все-таки решились. Один из них подскочил и ударил Роджера небольшой палкой. Весельчак отточенным движением ушел от удара.

Приятелей громилы было не так уж много, всего четверо, но на причала местный сброд заметил, что оборванцы на корабле решили накостылять "почтенным господам" и тоже собрался поучаствовать в этом развлечении.

Баюн прикусил губу. С холодной ненавистью он посмотрел на приближающийся сброд, достал стрелу из колчана, положил ее на тетиву и невозмутимо прицелился в грудь первого нападающего.

– Стоять на месте, <цензура>. Второго предупреждения не будет.


Комментарий: Применяю воздействие Острого ума «запугивание» на группу нападающих с причала.

Четверо матросов-приятелей громилы наконец-то на что-то решились. Во всяком случае, один из них, да и остальные стали подбираться к Весельчаку. Впрочем, не только они одни. На корабль попытались пролезть несколько оборванцев, причем не желая спрашивать на это разрешения. Да и о честной драке они ничего не знали…придется вмешаться.
- А вас не слишком много будет на двоих или вы так долго болели, что это будет считаться честным? – осведомился он у матросов, шагая к центру событий. Ладонь под панцерхендом начала зудеть, как это обычно бывает перед какой-либо заварушкой. У кого угодно примерно такая особенность найдется.
Тем временем парень (тот, что спрашивал про подворотни) достал лук и стал угрожать оборванцам. Может сработать, но лучше перебдеть… айзен словно невзначай оказался не слишком далеко от лучника. Если люди улиц не испугаются стрел (кстати, отчего именно лук?), то можно будет оказаться рядом и помочь.

Скрытый текст - сноска:

Статус: готов к драке. Защищает себя и Роджера с дамой, а также Баюна

Вопрос Лусии повис в воздухе. А события вокруг стали стремительно разворачиваться. Толпа на палубе подалась назад. На господина в белой рубахе бросился с палкой один из пассажиров, Баюн достал лук и целил в толпу, а девушка замерла, чувствуя, как воздух вокруг буквально сгущается. Она огляделась, понимая, что оказалась в центре воронки, которая стремительно затягивает в свои недра новых участников заварушки. Вот появился еще один человек, решивший вмешаться... Что же будет?

Боцман, не глядя, взял записку, махнул рукой в неопределенном направлении и удалился. Девушка, стараясь не глядеть на намечающуюся потасовку, побрела вдоль борта туда, где, по ее расчетам должен быть спуск в кубрик, но остановилась. Не может такого быть, чтобы боцман не одернул бездельников, не пригрозил девятихвосткой. А то и не отходил по первое число. Или он плохой боцман, которого списали бы в первом же порту не дав и фальшивого пенни, или это не его молодчики.

Словно в ответ на эту догадку с причала к сходням двинулись не менее оборванные типчики. Некоторых из этой шатии-братии Эсси видела в порту каждый день, пока ждала шхуну. Это местное отребье. Решили, значит, поживиться под шумок. Авось немножко ржавчины со свежих жмуров перепадет. Ну-ну. Может, в этот раз и без крещения обойдемся.

Девушка пнула сундучок, чтобы он отъехал как можно ближе к борту и большим бочкам с пресной водой - не хватало еще, чтоб кто-то стянул в заварухе. А сама деловито направилась к сходням. Старик Рори, конечно, посмеялся бы, но она прекрасно помнила, как он удерживал на дворе десяток буйных молодчиков, стоя в дверях таверны. Оставил тогда старый Финнеган мно-о-огих без зубов да с подправленными носами, а кабатчику всю утварь сберег целехонькой...

Эсси не лгала себе - до Рори ей куда как далеко. Но кое-что и она может. Тем более, что всерьез ее эта братия не примет. Когда шаткие доски сходней запружинили под ногами, девушка вынула из скрытых в одежде ножен кинжал отца и принялась с деланой задумчивостью ковырять в зубах.

- Никак вербоваться надумал, mac striapaí*? Тьфу! - она плюнула за борт - Чертовы анчоусы, вечно на зубах навязнут... До полудня далеко? Скорей бы харчей отсыпали! Маковой росинки с утра не было, веришь? Местный кок, болтают, сквалыжник еще тот... Отощаешь, ей-ей, не хуже меня, ежели тоже сдуру на это корыто подпишешься. Клянусь Виландовым fréamh**, корешок!

*сукин сын (гаэльск.)
**корень, применяется, ясен пень, иносказательно (гаэльск.)

Когда Баюн начал запугивать противников, он заметил у них странно расширенные глаза и застывший взгляд. Несомненно сброд, лезущий с пристани, находился под действием каких-то дурманящих веществ. Вероятно, эта толпа недавно вышла из какого-то опиумного притона, которых немало находиться в порту. В нормальном состоянии этот сброд никогда бы не полез в чужую драку, но наркотик отключил им все инстинкты самосохранения...Испугать их было почти невозможно, но уссурецу почти удалось сделать невозможное... его противники заколебались, увы почти в бою не считается, в результате оборванцы только пришли в ярость...

Получилось все наоборот, если до этого его противники не доставали оружия, рассчитывая на свои кулаки и "честную" драку, то теперь они вытащили длинные ножи, которыми удобно резать в подворотнях.

Но в бой вмешался молодой человек, даже вероятно ещё мальчишка, бесстрашно встав на пути нападающих. Разумно ли было ему одному драться сразу против шестерых? Видимо, паренёк считал, что да... Впрочем, вшестером там его противники развернуться, конечно, не смогут...

Роджер обменивался ударами со своим противником, пока больше уворачиваясь чем нападая. Трое остальных же, размахивая дубинками, набросились на уроженца Фишлера, видимо решив что он самый опасный противник из всех. Вольдер с легкостью парировал два удара и без труда увернулся от третьего, заметив что его противники были далеко не великими бойцами.

Ум подвыпивших идиотов движется исключительно прямыми путями. Четверка оборванцев, обменявшись односложными репликами и выкрикивая ругательства на водачче, набросилась на «богачей». Весельчак легко ушел от удара. Здоровенный айзенец, ставший на защиту пассажиров, оказался лицом к лицу сразу с тремя бандитами. Боевая стойка уроженца Фишлера выдавала тренированного бойца, закованный в железо кулак сверкнул на солнце. Баюн одобрительно кивнул. С этой стороны можно быть спокойным. Четверым хулиганам на палубе придется иметь дело не с мягкой леди, а с каленым железом.
Четыре или пять темных теней, с ног до головы закутанных в широкие заплатанные плащи, метнулись с пристани к трапу. Угроза не остановила нападавших. Сверкнули ножи. Случайные прохожие бросились врассыпную.
Однако, взойти на трап бандитам не удалось.
Худосочный юнга метнулся наперерез говнюкам, закрывая путь на корабль. Мальчишка задорно ругался на авалонском и, картинно играя, перебрасывал свой нож из руки в руку.
– Аагргхх… – простонал Василий. «Что за балбес? Куда он то лезет? Думает, у него, как у кошки, девять жизней? Как бы в парнишку ненароком не попасть».
Василий тщательно прицелился в разбойника, который наседал на юнгу.
– Десять негритят отправились обедать, – недобро ухмыльнулся уссурец и отпустил тетиву. Впереди раздался короткий крик и грохот.
– Один поперхнулся, их осталось девять.

Каким бы безрассудным не был авалонский юнга, позицию он выбрал грамотно. Вряд ли у трапа его смогут атаковать более двух соперников сразу. Впрочем, проверять, насколько долго пацан сможет удерживать бандитов, Василий не стал.
Ноги уссурца сами побежали вперед, руки бросили ставший бесполезным лук на палубу. Топор Василий доставал уже на бегу. Подчиняясь ритму ног, пульс оборотня ускорил работу. Нос втягивал воздух с удвоенной скоростью, а сузившиеся зрачки подсказывали ногам, куда бежать и прыгать, рукам – куда бить, предоставив высшим нервным центрам временно отключиться от работы. Из горла Баюна вылетел негромкий воркующий рык, который вряд ли кто-то слышал за пределами уссурских лесов. Впрочем, в лесу его тоже слышат только один раз. Последний. Запах живого мяса и людского страха ударил в мозг. «Убей, рви, кромсай!» – нашептывал внутренний хищник. Оборотню приходилось прикладывать волевое усилие, чтобы удержаться от превращения. Только не сейчас. И не здесь.

Уссуриец выстрелил его стрела точно поразила свою цель. Оборванец свалился с мостиков сжимая руками стрелу. Кажется он так и не сумел понять, что всемогущество, которое ему дарил наркотик оказалось лишь иллюзией.

Трое из четверых услышали насмешку айзена и решили намять ему бока дубинками. Не вышло: Волькеру встречались бойцы куда умелее этих, так что ничего кроме легкого ветерка (который пришелся весьма кстати на этом солнцепеке) ему не досталось. Четвертый наседал на Весельчака, но тот справлялся.

- Даже ребенок лучше бы с этими палками управлялся, чем вы! Или вы точно очень долго болели? – Дорк продолжал дразнить противников. Разъяренные бойцы совершают куда больше ошибок. Однако следовало заканчивать с этим побыстрее: сзади был какой-то подозрительный шум, а оглянуться, чтобы выяснить в чем дело мешал хороший шанс получить по голове.

Один из противников заработал удар в солнечное сплетение. Должен был заработать, если Дорк не промахнулся. Впрочем, второму из троицы пришлось хуже: наемник ударил его левой рукой, метя в подбородок. А у айзена на левой руке был панцерхенд, встреча с которым противопоказана, если вы хотите сохранить все свои зубы целыми, а лицо красивым. Удастся ли это сделать второму?

Обе атаки оказались настолько сокрушительными, что нападающие не успели ничего даже сообразить. Все-таки сражение с настоящим воинов это не тоже самое, что кабацкие драки. У Вольдера остался один противник, который начал вести себя намного осторожнее.

Оба удара попали куда надо. Один оборванец лежит на палубе и стонет, вставать и продолжать драку не спешит. Второй же просто лежит. То, что у него не хватает пары зубов, он узнает только когда очнется Боевая перчатка – вещь страшная в рукопашном бою.

Последний из троицы, учел печальный опыт товарищей и к драхену в пасть лезть не спешил.
- Не стесняйся. – Волькер улыбнулся своему противнику. Улыбка вышла не очень из-за отсутствия нескольких зубов, а оборванец рваться в атаку не спешил. Что ж, раз не хочешь быть первым…
- Ну что ж, тогда я начну… - с этими словами Дорк направился к своему противнику. Первым ударил бандит. Вольдер нарочно дал ему такой шанс. Дальше он планировал отразить удар панцерхендом и быстро вырубить усатого. Дальше следовало бы помочь Весельчаку, если успеет, а то он что-то долго со своим возится…

День не задался.
День не задался с самого утра, впрочем, это было одним из обыденных его состояний, обыкновенных, привычных, ставших рутиной.
- Disgustoso* - констатировал я, глядя на тонкие шёлковые простыни, обильно перепачканные бурыми потёками, и закашлялся. Неторопливо взял с маленького столика в изголовье бокал (это удалось отнюдь не сразу – руки мелко дрожали), отхлебнул воды. В висках словно постукивали маленькие молоточки, комната чуть раскачивалась.
- Disgustoso – повторил я.

***
Завтрак отчасти вернул меня в доброе расположение духа, и изрядно подправил состояние тела. Хозяин гостиницы, взглянув на два с половиной сенатора - оплату за номер, испорченную постель, и пищу, расщедрился, притащив помимо «морского сома, запеченного под сырно-грибным одеялом» ещё и карпаччо из осьминога, подав ко всему этому великолепию «Черные слезы» - терпкое, густое как смола вино, цвет которого практически соответствовал названию.
Впрочем, хорошее настроение исчезло, как и пришло, когда на пороге гостиницы возник мальчишка – гид, из тех, что за мелкую монетку готов провести своеобразную экскурсию по городским улочкам, передать записку или сообщение.
- Господина ди Анжелиса просят прибыть в контору «Бьянджи».

***
- И вы, вы не нашли ничего лучше, чем отправить карты вместе с их автором?! – я был готов кричать на сопровождающего.
- Во-первых, не я, - Берто Конте, личный секретарь господина Бьянджи, невысокий юноша лет двадцати от роду, пытался оправдываться, - а мой непосредственный патрон. Он доверяет вам, практически как самому себе, к тому же если я не ошибаюсь, то вы собирались предпринять путешествие куда-нибудь.
- «Куда-нибудь», - я осторожно обогнул уличного торговца с лотком в руках, - означало «отдохнуть»! А не заниматься транспортировкой… У конторы закончились курьеры, Берто?
- Господин Бьянжи полагает, что вы гораздо лучше любого из курьеров, по меньшей мере – по способности защитить груз в случае непредвиденных обстоятельств.
« Ну-ну… И когда же наступит то утро, когда я буду просыпаться нормально, а не чувствовать себя выпотрошенной рыбой?»
- К тому же за ваше путешествие – как туда, так и обратно – оплачено вперёд, заранее зарезервирована каюта…
- Без этого и речи о доставке не шло, - хмыкнул я.
- Несомненно. Кстати, господин ди Анжелис, мы почти пришли, - Конте указал на мачты, виднеющиеся из-за домов.

***
Искомую трёхмачтовую шхуну долго искать не пришлось – она оказалась у одного из пирсов практически у входа в порт, но с погрузкой дело обстояло непросто – на юте и у кормовой сходни шла потасовка, за которой с интересом наблюдали остальные пассажиры. Группе оборванцев противостояли несколько человек – юноша лет 14-15 с кинжалом в руках, высокий жилистый парень с топором, мужчина в латной перчатке («Айзенец» - мгновенно мелькнула в голове мысль), и молодой человек в простой одежде.
- Погрузка задерживается, - мрачно ухмыльнулся я, и протянул Конте тубус – футляр с картами. – Стой здесь, а я попробую ускорить процесс, распугав piccoli pesci**. Мне абсолютно не хочется сидеть в порту вечно.
Вытянув пистолет из сумки-кобуры, я неторопливо направился вдоль пирса к кормовой сходне.
Драться не хотелось совершенно, при мысли о рапире в ножнах каждый раз из памяти всплывали замаранные бурыми потёками шёлковые простыни. Тем не менее, я спокойно взвёл пружину, остановился недалеко от сходни, и повернулся к сброду всё ещё остававшемуся на берегу.
- Avete una scelta***, - я кивнул в сторону от «Альбатроса».
________
* - отвратительно
** - мелкая рыбёшка
*** - у вас есть выбор

Тактика "заболтай вусмерть" не сработала. Громилы со остекленевшими глазами перли вверх по сходням, не обращая на Эсси ни малейшего внимания: оно было приковано к замершим в испуге дамочкам в богатых одеждах. Девушка уловила и подхватила ритм, в котором раскачивалось дерево. Любители запретного дурманого зелья, как она знала по опыту прошлых потасовок, не отличаются ловкостью. Пусть-ка попробуют помахать своими ковыряльниками, когда ноги плохо держат, а доски ходят ходуном...
... короткое "тень-нь-нь" за спиной и свист стрелы послужили сигналом: молясь про себя Виланду-кователю, чтобы неизвестный лучник выбрал воняющего чесноком мордоворота, которому осталось до нее всего полшага, Эсси порскнула к его дружку чуть поотдаль.
- Ой-ой-ой, дяденька, да у тебя никак ножичек! Не трожь сиротку! - со стороны могло показаться, что она бросилась головорезу в ноги. Эсси ударила громилу в низ живота и рванула кинжал вверх, почти до самых ребер - горячая кровь потекла на руку -, чуть повернула, и выдернула. "Хорошо, что еще сала не нажрал, cráin bréan*, так черта с два я пробилась бы к твоему ливеру..."

Виланд сегодня был благосклонен к дочке кузнеца, даже так далеко от родных зеленых холмов он послал ей толику божественной удачи. Стрелок выбрал того, что шел первым. Чесночник рухнул в воду со стрелой в горле. Эсси подпрыгнула на дрожащих досках сходен, прошмыгнула на освободившееся место и со всех сил пнула третьего любителя дурмана прямиком в опорную ногу. Назад, скорее назад!

Девушка отбежала к самой палубе, боясь поверить собственной удаче - тот зашатался, смешно размахивая руками, и рухнул в воду. "Как мешок с дерьмом!" Эсси остановилась, силясь унять колотящееся сердце. Сзади загрохотали тяжелые шаги. Она на мгновение обернулась: высокий, аккуратно и чисто одетый парень, рыча, мчался к сходням. Дружки злосчастной троицы не спешили вперед. Победа, или передышка?


* вонючий хряк (гаэльск.)

После того как ещё один громила рухнул на доски, обливаясь кровью, наступила тишина. Кажется двое последних, оставшиеся на пирсе, стремительно приходили в себя. Но судя по искаженным яростью лицам, потеряв друзей-приятелей, отступать они не собирались.

Эти двое были очень похожи друг на друга внешне, вероятно приходились друг другу братьями и судя по их дальнейшим действиям, до того как опустились, они были акробатами или гимнастами в цирке.

Синхронно отбросив полы плаща, они начали действовать почти одновременно. Мгновение - и в руках оказались тяжелые метательные ножи. Ещё миг и они полетели в тех, кто убивал их приятелей. Отточенные движение и такая почти идеальная синхронность могли быть только у артистов цирка.

Братья-акробаты ещё не поняли, что говорит им человек с пистолетом неподалеку, они исполняли смертельный номер... для их противников. К счастью и Эсси и Баюн сумели уклониться от смертельных подарков.

У Весельчака и Вольдер противники тоже оказались куда сильнее тех, кого Вольдер только что уложил. Если Весельчак со своим противником устроили целый танец, обмениваясь с друг другом шквалом грязных и подлых ударов, то противник Вольдер наоборот приближался медленно, прикрываясь дубинкой, и пытаясь оценить своего врага. Вольдер уже не ожидая от этого врага умения сражаться по настоящему был неприятно удивлен, когда тот сумел достать его неожиданным ударом дубиной, к счастью нанесенным вскользь.

Откуда-то из воды раздался поток грязной ругани, среди которой сопливый молокосос было самым вежливым. Судя по тому что ругань приближалась, бугай, которого уронила Эсси, карабкался на корабль.

Ульдерига сделала единственно возможное для себя в этой ситуации. Старательно пятясь, она достигла противоположного борта корабля. Встав рядом с представительным старичком, молодая женщина подняла вуаль с лица.
- Azote, - прошептала señora Litta Arese, - где капитан? Где матросы?
Яростно закусив губу, Ульрига осторожно зашла за спину старичка, прижав руку к корсету, холодок спрятанного кинжала успокаивал и дарил чувство относительной безопасности.
Совершенно не хотелось начинать путешествие с "пачканья рук", но если ей не оставят выбора, Ульрига нащупает нужные нити. Ферозо Донни предусматрительно не показывал носа.
Ульдерига оглядывалась в поисках того, кто смог бы помочь.
Мальчишка, преградивший было путь отребью, и не думал отступать и ретироваться. Но это пугало не так, как девушка, застывшая в самой гуще схватки, señora Ulderiga Aurelia Litta Arese никак не могла решить дилеммы: позвать девушку и тем самым привлечь к себе внимание, или оставить все так, как есть.
Судя по тому, как юрко мальчишка увернулся от летящих кинжалов, помощь ему могла бы лишь помешать.
А вот девушка не предпринимала никаких усилий для собственного спасения.
- La señora joven, -решилась Ульдерига, - очнитесь! escapar!
Оставалось надеяться на то, что отребья не совсем потеряли разум и испугаются связаться с ведьмой.

Молодой человек попытался остановить братьев-акробатов. Относительно успешно - в глазах одного из метателей ножей мелькнул страх, когда он увидел, направленный на себя пистолет. Зато второй бросил спокойный взгляд на пистолет и холодно ответил.

- Не вмешивайся, парень, - скривил губы метатель ножей, - это не твое дело.

Отступила Эсси вовремя - у плеча просвистел тяжелый нож, запущенный типусом с пристани. Девушка прыгнула под защиту борта и замерла. Повезло. Снова. Нужно будет принести Виланду жертву, когда все закончится. Немного крови на крошечную крицу-амулет на шее - совсем немного, но отданной добровольно. Треба невелика, но все же полузабытому богу предков будет приятно. Стрелок смог увернуться от второго ножа. Может, и ему перепало удачи?

Откуда-то снизу слышалась брань. "Жалость всегда слишком дорого обходится, iníon*" Отец каждый раз так говорил. Перед тем, как взяться за ремень. "Ты не можешь себе позволить кого-то жалеть, пора бы уяснить." Нужно было вспороть второго как свиную тушу. Нужно. Потому что теперь он снова лезет сюда. И лезет за ней. Эсси прислушалась. Пряжки громилы царапали доски на расстоянии вытянутой руки. Скоро он покажется над бортом... На всякий случай девушка показала за борт, а потом чиркнула кинжалом возле шеи - может, не будут лишний раз рисковать.

Неблагих тебе в стойло, она ведь не может высовываться - кто знает, сколько ножей осталось у тех, на причале! Оставалось ждать, когда его голова поднимется над бортом. Ругательства, казалось, раздаются над самым ухом. На лицо девушки упала соленая капля - ладонь громилы с размаху плюхнула о край борта. Эсси подобралась, прижавшись спиной к дереву обшивки и приготовилась к броску. Над ее головой возникла заросшая щетиной грязная шея. Мгновения, пока мордоворот не взглянул вниз, хватило. Девушка резко выбросив левую руку вверх, схватила недобитого противника за бороду и дернула вниз. Прямо на подставленное острие кинжала.
- Trua ródaor**. Ты не заработал на жалость.
Темная кровь хлынула на то место, где только что сидела девушка. Тело верзилы, сверкнув второй "улыбкой" полетело за борт. Эссильт уже отползла в сторону от сходней и притаилась. Если кто-то попытается подняться на корабль здесь, она услышит. И посмотрит. Где бы отмыть руки и нож от крови того хряка?

*девочка в значении "дочка" (гаэльск.)
** Жалость слишком дорогостояща (гаэльск.)

Лицо Василия приняло нечеловеческое выражение, он одним прыжком перемахнул через трап – и оказался на пристани. Разбойники шагнули навстречу, в их руках появились и закружились ножи, поблескивая зловещим серебристым светом.

– Трое негритят в зверинце оказались, – засмеялся уссурец, обращаясь неизвестно к кому.
Его смех царапал по коже, как битое стекло. В то же мгновение он прыгнул на ближайшего противника. Движения их смешались в клубок мельтешащих теней.

Разбойники двигались быстро, но и Василий не проигрывал им в скорости. Даже несмотря на то, что дрался один против двоих, уссурец уходил от наносимых ударов. Несколько мгновений схватки – и правая рука разбойника безжизненно повисла вдоль тела, рассеченная ударом топора пониже плеча. Но разбойник еще пытался сопротивляться. Несколько раз казалось, что он вот вот достанет Баюна, но тот каждый раз уклонялся за секунду до удара.
Ножи в очередной раз вспороли пустой воздух, зато топор уссурца прилетел точно к шее разбойника. Словно в кошмаре оборотень отрубил голову своему противнику, обнажая разрезанные сосуды и кости позвоночника. Резко запахло кровью.

– Одного схватил медведь, и вдвоем остались, – издевательски пропел Баюн и медленно надвинулся на второго врага.

Лусия медленно отвела от лица палку с воткнутвшимся в нее ножом. Все происходящее по-прежнему казалось ей спектаклем, одним из тех, что ставили в летнем театре в поместье отца. Он, его друзья, да и Алваро, любимый брат, предпочитали, когда по сцене, гремя доспехами, скачут "воины", раздавая друг другу тумаки и щедро поливая подмостки бутафорской кровью. Дамы в таких случаях просто удалялись в другой конец парка, где наслаждались светской беседой или играли в крокет.
Лусия, ни в чем не отстававшая от братца, оставалась до конца спевтакля, когда главный герой, потрясая окровавленным мечом, произносил заключительный монолог, вызывая у старших слезы, а у Алваро подозрительное сопенье. Но сама девушка реагировала на все это гораздо спокойнее. Она почему-то представляла, что в жизни все это выглядит не так торжественно и героически.
И вот сейчас, когда вокруг нее разворачивалось самое настоящее сражение, Лусия словно сравнивала его со спектаклем.
Вот человек в белой рубашке танцует странный танец, уворачиваясь от ударов, вот высокий, выражающийся несколько витиевато пассажир сбивает с ног одного за другим трех нападавших, вот Баюн пускает из лука стрелу, и взбирающийся по трапу человек, обливаясь кровью, палает в воду. Дальше смотреть сил у Лусии не было, она почувствовала, как закружилась голова, но тут же услышала, как наяву, голос брата:
- Держись, сестренка, на свете два раза не умирать. Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла.
Она присела, нашарила под ногами палку, которую выронил первый нападающий, и снова поднялась. Нет, конечно, вряд ли она сможет вступить в драку, но с палкой в руке девушка почувствовала себя лучше. Внезапно что-то сверкнуло перед глазами. Она машинально прикрылась палкой, и вот теперь напряженно разглядывала воткнувшийся в нее нож.

Баюн буквально разорвал своего противника на куски, заставив побледнеть от страха второго метателя ножей. Тот в ярости метнул два кинжала в оборотня, но так и не сумел попасть, хотя от одного из кинжалов, летящего прямо в голову, уссуриец увернулся в самый последний момент.


Вольдер пришел в себя от удара дубинкой и нанес мощный удар панцерхэндом прямо в голову оставшемуся противнику. Противник рухнул на палубу, но все-таки сумел встать, хотя лицо заливала кровь, а он сам слегка пошатывался. Но ни кровь, ни рана не помешали нанести ему подлый, но сильный удар дубинкой по плечу Вольдера. Острая боль показала Вольдеру, что эту рану не стоит недооценивать.


Для Ульдериги внезапно палуба боя расцвела яркими красками и она увидела линии судьбы участников боя. Толстые ярко-красная линия тянулась от Роджера к Лусии и такая же линии шла от Баюна и уходила куда в глубь корабля. "Вожделение" - догадалась она - "и возможно в будущем любовные связи". Удивительно, но лежащего громилу и Весельчака, его ударившего, связывала какая-то тонкая серая нить. Деньги? Договор? Обязательство?